Григорий Грум-Гржимайло - По ступеням «Божьего трона»
– Нет. Да идти-то ей больше некуда.
С этим нельзя было не согласиться, и мы порешили на следующий день пересечь Бага-Ма-цзун-Шань по этой тропе.
Ночь я провел очень скверно, и не столько виной тому был мороз, достигший к утру 5°, сколько моя непривычка к твердому изголовью. Как бы то ни было, я поднял всех до света, и лучи восходящего солнца застали нас уже въезжающими в ущелье Бага-Ма-цзун-Шаня.
Впереди ехал монгол.
Вдруг он круто осадил лошадь и на что-то указал казаку. В один миг Глаголев был уже на земле и, добежав до камня, припал за последним. Не видя ничего, я выхватил было бинокль, но в это время грянул уже выстрел.
– По ком ты, Глаголев?
– Не знаю, что и за зверь… Будто лисица, да хвост не похож… Манул! Манул! – бросил мне по пути Сарымсак и, как сумасшедший, понесся вслед за Хомбо.
Но, увы, несомненно раненная, дикая кошка (Felis manul) успела все же куда-то укрыться.
Не прошло после того и пяти минут, как мы увидели в шагах в восьмистах впереди с десяток архаров, которые легко взбегали на крутейший откос. Очевидно, они шли к воде, но выстрел Глаголева их испугал и обратил в бегство. Опять неудача!
В это время мы проезжали по участку ущелья, местами густо поросшему полынью, Arnebia и другими травами, среди коих нашелся вполне свежий экземпляр Zygophyllum Potanini Maxim., который и поступил в наш гербарий на смену имевшихся там сухих и отживших.
Еще несколько шагов далее, и тропинка, круто свернув влево, повела нас зигзагами на высокий отрог, но там на его гребне вдруг бросила.
Что за притча? А дальше куда же?
Пока Хомбо верхом, Сарымсак пеший отправились на розыски пропавшей тропы, я приостановился для записи наблюдений, причем оказалось, что мы стоим на абсолютной высоте, равной 7553 футам (2302 м), и поднялись над Нор-голской долиной свыше, чем на 150 м, над Лу-цо-гу же на 235 м. Но подножие наше – не более, как гребень отрога, ответвляющегося от главной массы хребта; гребень последнего много выше; еще выше венчающие его скалистые пики. Один из таких гольцов, километрах в двух впереди, первый в ряду других, следующих за ним непрерывной чередой на юго-восток, обрывается круто в глубокую падь, и мне кажется, что и падь эта спускается туда же, на юго-восток. Ихэ-Ма-цзун-Шань не виден; его заслоняет скала, из-за которой выступают только желтые массы северного склона хребта Бага-Ма-цзун-Шань. Зато на севере горизонт открыт и обширен. Я ясно различаю параллельные гряды Нюр-Шань, Е-ма-Шань, Ци-гэ-цзин-цзы. На западе вижу высокую горную группу Баин-ула, пониженную северо-западную часть Ба-бо-Шаня и невысокую, узкую гряду Борю-булак. За ними встают еще другие высоты; они сливаются между собой и неясными силуэтами отходят в волшебную синь дали.
В то время когда я кончал свои набросок взаимного расположения горных масс к северу и западу от Бага-Ма-цзун-Шаня, я вдруг услыхал приближающиеся голоса Хомбо и Сарымсака.
Они исследовали порядочный горный район, но не нашли ни малейших следов тропинки; подходили они и к краю ущелья, но горы обрывались в него так круто, что нечего было и думать сойти туда с лошадьми. Таким образом, нам оставалось только вернуться обратно; мы, однако, сделали еще одну попытку выйти иной дорогой из гор.
Прямо перед нами на западе последние несколько расступались. Сюда-то мы и направили своих лошадей, и действительно, вскоре добрались до места, представлявшего полную возможность спуститься в долину. Правда, на первых порах откос был крут и каменист и требовал и от седока и от лошади большого внимания, но затем мы выбрались на осыпь, где лошади пошли уже уверенным шагом. Всего горами Бага-Ма-цзун-Шань мы проехали 6 км, и на всем этом протяжении иной породы, кроме метаморфического кремнистого известняка, я не встретил.
Из Нюр-голской долины в долину Лу-цо-гу мы возвратились прежней дорогой и на бивуак прибыли без дальнейших приключений, если не считать за таковое неудачную стрельбу по куланам, подпустившим нас на шестьсот шагов.
Похождения брата были тоже не из удачливых; он наткнулся только на куропаток (Perdix barbata Verr. des Murs.), из коих и убил двух.
Глава тридцать пятая. В Бэй-шаньских горах (продолжение)
Кристаллические известняки слагали всю центральную массу седла, далее же к северу, влево от дороги, стали попадаться исключительно плотные мелкозернистые песчаники серого и зеленого цветов.
Пройдя обнажения песчаников, дорога вступила в западную часть Нюр-голской долины, которая, сузившись здесь до двух километров, под именем Борю-булакской уходит на юго-запад, отделяя гряду Борю-булак от невысокого, но широкого хребта Хулан-Шань. Ее серединой сбегает на запад очень плоское, едва заметное русло, в котором вырыт колодец Борю-булак, или Хулан-чан.
Оставив этот колодец справа, дорога огибает восточный конец хребта Хулан-Шань, сложенный из кристаллического известняка, и вступает в узкую долину, где на дневную поверхность, в виде грив и бугров, вновь выступают сильно разрушенные кристаллические сланцы (среди них глинистый) и зеленоватые хлоритовые и красные биотитовые граниты.
Растительность всюду здесь скудная, и такой остается она на всем переходе. Впрочем, я не собирал на этом участке растений. С утра хмурая, ветреная погода к полудню окончательно испортилась. Пошел дождь – холодный, мелкий, совершенно осенний. Как-то сразу все смокло, и я с большой неохотой оставлял седло для сбора коллекций. К моему живейшему удовольствию, в этом вскоре миновала и надобность, так как мы вступили в почти бесплодную котловину северо-западного простирания, замкнутую на севере и востоке хребтом Лю-цзин-Шань и заполненную рыхлыми отложениями, среди коих выходы коренных пород – темно-серых и черных глинистых сланцев и зеленоватых песчаников, встречались в очень немногих местах. Отложения эти, которые Обручев считает гобийскими[252], напоминают отложения в урочищах Ло-я-гу и Долон-модон и, подобно последним, занимают лишь небольшую площадь с выходом на юго-восток, в Нюр-голскую долину.
Котловиной, среди буро-красных песчанистых глин, которые то выступали наружу в виде коротких грив и бугров, то скрывались под толщу щебня, осадившегося из тех же глин, благодаря выдуванию мелкозема, мы шли километров семь до густо поросшего камышом и осокой ключевого болота, где круто свернули на юго-запад и остановились у родника Лю-цзин-цза на абсолютной высоте, равной 6791 футу, или 2075 м. В окрестностях этого родника, а именно к югу от него, среди темно-серых слюдяных и серых глинистых сланцев попалось мне небольшое обнажение тешенита – кристаллической породы, до сих пор, как кажется, еще не найденной в Центральной Азии.
![Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)