Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой (Часть 1)
Я оглянулся, оказывается, все пацаны собрались вокруг нас, и наблюдали за процессом.
-- Это медная рубашка от пули ДШК, товарищ старший лейтенант, -заметил я.
-- Да, ты прав, Юра, -- ответил ротный.
-- Качок, тебе повезло, ты в рубашке родился, -- показывая на окровавленный осколок сказал Хасан.
Медная оболочка пули была ровно развернута, и походила на отрезанный под конус кусок красного картона.
-- Надо же, как ровно развернулась, прям как из под пресса, на, Андрей, бери на память, -- сказал ротный, протягивая осколок Качку.
Качок взял кусочек медяшки и, внимательно посмотрев на нее, сказал:
-- Я же говорил, что у меня что-то торчит в бочине, а вы не верили.
-- Ну ладно, мужики, давайте закругляться, пора сваливать отсюда, -скомандовал ротный и, посмотрев на Качка спросил:
-- Ну, как ты, Андрей, в госпитализации нуждаешься?
-- Да нет, товарищ старший лейтенант, со мной все будет нормально, бывало и похуже, -- ответил Качок.
-- Ну, тогда по машинам, и вперед, -- махнув рукой, сказал ротный, и направился в свой БТР.
МИНА
-- Урал, перебинтуешь Качка в БТРе, -- сказал я Уралу, потом подхватил за руку Качка, Хасан взял его с другой стороны, и мы направились в БТР. Качок держал рану куском бинта, между пальцев сочилась кровь. Мы подвели Качка к десантному люку, дальше он полез сам. Хасан и Сапог запрыгнули на броню, а я полез в люк за Качком, поддерживая его сзади.
-- Юра, да не пекись ты обо мне, я нормально себя чувствую и сам смогу залезть, -- сказал мне Качок.
-- Ну, мало ли чего, вдруг тебе помощь нужна.
-- Нет, не нужна, да и вообще, я уже залез.
Я тоже залез в БТР и захлопнул люк.
-- Ну как все, на месте? -- спросил Туркмен.
-- Да, все. Поехали давай, -- сказал я.
-- Духа нету, которого я притащил, -- опомнился Урал.
-- А где он? -- спросил я.
-- Там впереди БТРа лежит, -- ответил Урал.
-- Да на хрен он сдался, этот твой дух, -- сказал я Уралу, и крикнул Туркмену:
-- Туркмен! Там где-то впереди БТРа дух раненый лежит, переедь через него.
-- Щас сделаем, какой базар, -- ответил Туркмен.
БТР сначала отъехал назад, потом резко двинулся вперед.
-- Аля, бесмеля, готов душара, -- произнес Туркмен.
В командирский люк заглянул Хасан и выкрикнул:
-- Э-э, мы духа задавили!
-- А тебе что, жалко его стало? -- спросил Туркмен.
-- Да в общем нет, ну я думал, может, взяли бы его с собой, да поприкаловались бы с него.
-- Что, за два года не наприкаловался еще? -- сказал я Хасану.
-- Да он, наверно, снюхался с этим духом, пока они там базарили, -приколол Хасана Туркмен.
-- Да, кстати, а о чем вы там с этим духом трещали, а, Хасан? -спросил я его.
-- Я спрашивал, откуда они.
-- Ну, и откуда?
-- С гор, там у них бой идет с десантурой, а эти раненых развозили по кишлакам, и тут мы им обломились, ну а дальше случилось то, что случилось, -- ответил Хасан и голова его исчезла из поля зрения.
Урал разорвал санитарный пакет и достал бинт. Качок убрал руку с окровавленным шматком бинта, кровь хлынула из раны. Урал по быстрому начал перевязывать рану.
-- Может, зашьем рану, Качок ты как на это смотришь? -- предложил я.
-- Смотрю отрицательно, ты и так мне чуть кишки не вырвал, -проговорил Качок, стиснув от боли зубы.
-- Скажи спасибо, что рубашка развернулась так ровно, а то бы точно кишки вырвало.
-- Да уж, ты прав, Юра, мне самому интересно, как это она так ровно распласталась.
-- А куда ты ее денешь, а, Качок, на шее будешь таскать, да? -поинтересовался Урал.
-- В жопу засуну, -- простонав, ответил Качок.
-- А ну, покажи, как ты это сделаешь? -- спросил я Качка.
-- Да пошел ты, и без того тошно. Черт что-то кровяна хлещет через бинт, -- приподнимаясь и смотря на рану сказал Качок.
-- Урал, на еще пакет, намотай побольше, -- я подал Уралу еще один пакет.
-- Качок! Как ты там, живой еще!? -- крикнул Хасан, опять заглянув в командирский люк.
-- Нет, не живой, помер ужо! -- ответил ему Качок.
-- Пусть будет земля тебе пухом, Качок, -- опять крикнул Хасан.
-- Аминь, -- ответил Качок.
-- Хасан, забей лучше косяк, -- обратился я к Хасану.
-- Осталось всего на косяк, и больше нету, -- ответил Хасан.
-- Забивай давай, приедем на место, у пацанов возьмем, -- сказал я.
Хасан запрыгнул в командирское сиденье и принялся за дело, он достал иголку, насадил на нее кусочек чарса, потом подогрел его на огне от спички, и раздавил пальцами.
Мы часто так делали, грели чарс на огне, и пока он горячий, раздавливали его пальцами, а так он был прессованный и жесткий. Иногда мы отламывали от лепешки маленькие кропалики величиной со спичечную головку, но этот процесс был долгим, да и пальцы от этого болели, особенно указательный и большой, и ногти этих пальцев всегда нарывали.
Окно напротив командирского сиденья было закрыто защитным щитком, так как оно было выбито пулей от ДШКа. Хасан сначала привстал поближе к открытому люку, но там был ветер, который мог сдуть чарс с ладони, Хасан наклонился к Туркмену и стал забивать, пользуясь светом от его окна.
-- Хасан, не мешай ехать, иди забей возле лампочки, -- сказал Туркмен отталкивая Хасана.
-- Дай забить, Туркмен, потерпишь пару минут, -- возмутился Хасан и снова наклонился к водительскому окну.
-- Хасан, сука! Над обрывом едем, не видишь что ли. Вали отсюда со своим чарсом, сейчас, вон, в пропасть улетим к чертям собачьим, -- крикнул Туркмен и снова отпихнул Хасана. На этот раз Хасан перелез в десантный отсек, и начал забивать под лампочкой, плафоны в десантном отсеке были бледно-зеленого цвета, и видимость была плохая, но руки Хасана были с детства натренированны на это дело, и он без особого труда забил косяк. После чего посмотрел на нас, и спросил:
-- Ну, кто будет?
-- Все будут, чего зря спрашивать, -- сказал я Хасану.
-- Я не буду, мне и браги хватает, -- ответил Туркмен.
-- А я курну маленько, -- отозвался Качок.
-- Может Сапога обдолбим, -- предложил Урал.
-- Да он тогда ваще потеряется навсегда, и бесповоротно, -- ляпнул Хасан, прикуривая косяк.
Мы курнули косяк, стало легко и свободно, все обломы, те, что были и те, что будут, стали как-то глубоко похеру. Я прыгнул в командирское кресло и натянул шлемофон, как раз в это время шли переговоры между ротным и комбатом, из наушников доносилось прерывистые слова:
-- Березка, Березка, я Тайга. Как слышно? Прием.
Березка -- это позывной нашей роты, а Тайга -- это комбат, он был родом из Сибири, и позывной у него был или Тайга, или Сосна.
Дальше послышался ответ ротного:
-- Я Березка, слышно нормально. Где вы, Тайга?
-- В одиннадцатом квадрате. Березка, почему не выходили на связь, как у вас?
-- У нас все нормально, с караваном пришлось повозиться, один ранен, но не тяжело.
