Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин
– А что, если назвать «Русское слово»? – предложил Александров.
– Отлично, прекрасно!.. «Русское слово». (Под таким названием в 60-х годах выходил известный радикальный журнал.]
Все согласились и очень радостные, оживленные, веселые разошлись по домам.
Прошло несколько дней… Еду я как-то по Тверской, 1мотрю: Александров с супругой, Авдотьей Тарасовной, на извозчике катит… Увидели меня, остановились. А супруга еще издали кричит:
– …Поздравь нас, Сытин! Разрешение-то – вот оно!..»[119]
IIIПрошло некоторое время, пока разрешение Победоносцева вступило в законную силу. Александров подал официальное прошение об издании и редактировании «Русского слова»! 10 мая 1894 года. Одобрение министра ннутренних дел было получено 16 октября 1894 гада[120].
Между тем еще 29 июня Феоктистов, по-прежнему руководивший Главным управлением по делам печати, сообщил в письме к Александрову, что согласие определено будет, но дело за пятитысячным залогом, взимаемым со всех газет[121]. Внес этот залог знаменитый юрист Ф.Н. Плевако, которого Сытин, за чаем с Александровым, упомянул как своего адвоката. Плевако водил дружбу с Сытиным с давних дней его ученичества в лавке Шарапова и был пайщиком Александровского «Русского обозрения». Сытин говорит, что он лично просил его о финансовом участии в «Русском слове» лишь) после успешной поездки Александрова, в Петербург[122].
Помимо Плевако и Сытина, начальный капитал в 50 тысяч рублей помогли собрать Ревякин, крымский помещик И.А. Вернер и литограф М.Т. Соловьев. Однако Сытин позаботился о том, чтобы в деловых бумагах значилось только имя Александрова в качестве и издателя (то есть владельца), и ответственного редактора. Кроме того, Сытин предусмотрительно отдал заказ на печатание «Русского слова» в принадлежавшую государству типографию при Московском университете под началом В.А. Гринпиута, где уже печатались консервативные «Московские ведомости» – любимая газета царских сановников.
Ничто в официально одобренной программе «Русского слова» не указывало на новаторские устремления газеты[123]. Подобно другим изданиям, она имела право печатать передовые статьи и телеграммы, заграничные, московские и губернские новости, статьи из других газет, «изложение, истолкование и разъяснение законов, мероприятий и распоряжений правительства», фельетоны «научного или беллетристического» характера и рекламу. В ноябре цензура предоставила газете дополнительное право помещать одобренные фотографии членов царской фамилии и видных государственных деятелей и разрешила снизить стоимость годовой подписки с 5 рублей до 4, расширив тем самым круг ее читателей[124].
«Русское слово» начало выходить в январе 1895 года.
А в середине предыдущего месяца Александров по указанию Сытина отпечатал в рекламных целях 400 тысяч экземпляров «пробного» выпуска, датированного 15 декабря, – для распространения по всей стране. Правда, этот широкий жест не привлек особого внимания. В то время как солидные ежедневные газеты имели тираж от 30 до 50 тысяч, «Русское слово» начиналось с 10 тысяч, и треть рассылалась бесплатно[125]. Увы, сокрушался Сытин, «это был подголосок «Московских ведомостей» [консервативной, националистической газеты]… для «простого народа»… и нестерпимо пошлой»[126].
Сытина тревожило неудачное начало «Русского слона». «В тоске и в смущении, – рассказывает он, – я прибег к своему обычному лекарству – пошел поговорить с А.П. Чеховым.» Чехов ободрил его: «Редакция эта не вечна… Надо только дождаться ее естественной смерти и заменить другой. Действуй же и терпеливо дожидайся своего часа». Первым делом следовало «заручиться правом на издание бесцензурной газеты». Затем Сытин должен был надеяться «на наступление более светлых времен и возможность преобразования» его нового детища[127].
На первом году жизни газета понесла большие убытки, Уже в марте Сытин начал предупреждать Александрова, что тот недопустимо много тратит: «Осталось только лопнуть, что, пожалуй, скоро и будет»[128]. К декабрю от собранных им 50 тысяч начального капитала не осталось ни рубля[129]. Резкое недовольство выражал Александрову и Плевако: «Газета, очевидно, не нашла своей дороги и идет шаблонами… Мысль о том, что она удовлетворяет своих читателей, очевидно, иллюзорна…»[130]
В отчаянии Александров обратился за помощью к генерал-губернатору Москвы великому князю Сергею Александровичу, который поддержал прошение и переслал его своему брату Николаю II. 19 апреля 1896 года Николай пожаловал «Русскому слову»! 10 тысяч рублей, а 5 июня присовокупил к ним еще 25 тысяч. Александрову удалось повысить тираж, увеличив бесплатную рассылку газеты, но к следующему декабрю убытки составили 20 тысяч рублей. В новом году Александров, ссылаясь на то, что это дело государственной важности, снова просил великого князя о субсидии[131]. (По словам Сытина, великий князь дал 35 тысяч рублей в 1896 году, и царь – еще столько же в 1897[132]. Но по всем известным до сей поры официальным документам проходят лишь 35 тысяч рублей, пожалованные в 1896 году Николаем II.)
За первый год существования «Русского слова» Александров трижды – возможно, по требованию домовладельцев, не получавших арендной платы, – переводил редакцию на новое место, пока не обосновался на Тверском бульваре, неподалеку от памятника Пушкину. В том доме был мезонин, который приглянулся жене Александрова, они поселились там, и в редакции сразу почувствовали навязчивое соседство Авдотьи Тарасовны. Вот что рассказывал работник редакции Н.П. Бочаров: «Частый шум, доносившийся в редакцию из мезонина, в который вела внутренняя лестница, нарушал спокойное настроение сотрудников и мешал им работать»[133]. Весной 1897 года Авдотья Тарасовна, едва умевшая читать, писать и считать, назначила себя управляющей коммерческой частью. На Пасху, сказав сотрудникам, которые просили уплатить им жалованье, что деньги потребны на иные нужды, супруги Александровы уехали в окрестности своего любимого монастыря – покупать домик. Спустя несколько месяцев, в августе, Грингмут заявил, что не отпечатает больше ни одного экземпляра «Русского слова» и «Русского обозрения», пока не будет оплачен счет в несколько тысяч рублей[134].
К тому времени Александрову и Сытину порядком надоело их первоначальное соглашение, и Сытин готов был выкупить у Александрова его мнимый титул издателя. Чтобы получить необходимое одобрение правительства, Сытин заплатил Александрову с условием, что тот убедит чиновников, будто «продажа» газеты – единственное для него средство спасти «Русское обозрение». 28 августа они подписали документ, который требовал от Александрова немедленной поездки в Петербург с прошением о передаче «Русского слова» Сытину как издателю и ответственному редактору. В случае отказа утвердить Сытина редактором Александров должен был остаться на этом посту. С переходом газеты в свою собственность Сытин обязывался заплатить Александрову 15 тысяч рублей[135], а на утверждение Сытина еще и редактором ни один из них, вероятно, не рассчитывал.
