Вильгельм Кейтель - 12 ступенек на эшафот
Внимательно выслушав, я попросил его:
«Пока еще есть время все переиграть, передайте Фричу, что я никогда и нигде не чувствовал себя настолько счастливым, как в Бремене. У меня нет ни малейшего желания заниматься политикой…»
Клюге пообещал сделать все возможное, на этом мы и расстались.
Возвращение в Берлин
На обратном пути из Ордурфа в Бремен я заехал в Хельмшероде, где вместе с детьми отдыхала моя супруга. Она посоветовала соглашаться и не предпринимать опрометчивых шагов: «Берлин — не край света. Опять же, недалеко от Хельмшероде. Ты знаешь, берлинский климат наиболее благоприятен для меня с точки зрения здоровья…» Мне нечего было ей возразить, а потом во мне заговорило нечто вроде тщеславия: в конце концов, это признание моих прошлых заслуг, знак особого доверия. Я написал письмо фон Рейхенау и занялся поисками подходящей квартиры.
На осенних маневрах в Мюнстерлагере, в присутствии фюрера, Бломберга и Фрича, мои полки в составе сводной дивизии военного округа под командованием фон Клюге показали отменную выучку в условиях, максимально приближенных к боевым. Я был окружен настолько плотным кольцом зрителей, что мог отдавать приказы моим командирам только через посредника — гауптмана Варлимонта, будущего генерал—майора и заместителя начальника оперативного управления ОКВ. Признаюсь, я испытал чувство законной гордости за моих солдат после разбора учений Бломбергом и Фричем.
Верхом на гнедом жеребце я принимал заключительный парад под бравурные марши военного оркестра и представлял командиров подразделений, дефилирующих мимо трибуны для почетных гостей. Я хорошо понимал, что прощаюсь с дивизией навсегда…
Вечером во время прощального ужина в офицерском клубе Адольф Гитлер произнес импровизированную речь перед собравшимися командирами и офицерами генерального штаба. Фюрер избрал темой публичного выступления военные действия Италии в Абиссинии: «Требования итальянцев справедливы. Я никогда не присоединюсь к позорным санкциям против Италии. Напротив, я желаю всяческого успеха дуче и итальянскому фашизму…» Далее Гитлер высказался в том смысле, что в один прекрасный момент и рейх может оказаться в таком же положении, когда справедливые требования немцев могут натолкнуться на противодействие европейских политиканов. Сегодня я понимаю, что он имел в виду. Тогда он потряс всех нас решимостью идти наперекор всей Европе…
Через несколько дней после возвращения из Бремена нарочный привез телеграмму—молнию фон Бломберга, в которой сообщалось, что мне следует срочно выехать в Нюрнберг для участия в партийном съезде[41] и зарегистрироваться в отеле, где за мной будет забронирован номер.
Впервые в жизни мне довелось стать участником впечатляющего пропагандистского действа в Нюрнберге. Неизгладимое впечатление произвели массовые митинги и шествия на Мерцфельд и потрясающие световые эффекты во время ночных факельных шествий членов НСДАП.
После съезда я встретился с женой в Берлине для решения квартирного вопроса. Мы осмотрели несколько уютных вилл в Далеме и в районе Розенек, но Бломберг потребовал, чтобы съемная квартира располагалась не далее чем в 15 минутах ходьбы от министерства. Мы выбрали большой дом на одну семью с небольшим садом на Килганштрассе, 6 — в тихом тупичке рядом с Ноллендорфплац…
Вальтер фон Рейхенау превратил передачу дел в форменный фарс: в течение трех последних дней сентября он забегал в министерство в костюме для игры в лаун—теннис буквально на несколько минут — его ждали партнеры в спортивном клубе «Блау—Вайс». Единственным полезным делом, которое он сделал накануне отставки, было заключение соглашения о разделении обязанностей между штабом главного уполномоченного военного хозяйства министериальдиректора Гельмута Вольтата и военно—экономическим штабом вермахта оберста Георга Томаса. Так я познакомился с Вольтатом и его людьми.
Военно—политическое управление вермахта было детищем фон Рейхенау. С тех пор как в феврале 1933 г. фон Бломберг стал военным министром, скромный чиновничий аппарат, состоявший из политического управления и отдела личного состава, превратился в мощную управленческую структуру. В мое распоряжение поступали:
Адъютант
Секретарь—машинистка фройляйн Кэте Шиминг
Регистратура с начальником отдела и персоналом
Организационный отдел (по вопросам обороны) оберста Альфреда Йодля
Международный отдел оберста Эдгара Рерихта
Служба тыла сухопутных войск (и отдел государственного обеспечения) оберста Райнеке
Отдел военной контрразведки (абвер) контр—адмирала Вильгельма Канариса
Правовой отдел министериальдиректора Розенберга
Бюджетно—финансовый отдел министериальдиректора Тишбайна
Военно—экономический штаб оберста Томаса.
С молчаливого согласия Рейхенау Бломберг распоряжался в управлении, как в своей вотчине, особенно в штабе Томаса и финансовом отделе Тишбайна. Разобравшись в ситуации, я отменил эту порочную практику и твердо взял бразды правления в свои руки. К моменту моего вступления в должность военно—политическое управление министерства в целом не соответствовало своему первоначальному предназначению и еще не было той организацией, которой ей предстояло стать в недалеком будущем, — штабом оперативного руководства вооруженными силами.
Для создания боеспособной и современной армии предстояло сломить серьезное сопротивление военачальников всех рангов. Главнокомандующие родов войск встретили в штыки идею создания централизованного штаба оперативного управления. Резкие возражения генералитета вызвали и наши попытки сведения составных частей вермахта в единое целое. Типичное «местничество» военного руководства, на которое можно было закрыть глаза при 100–тысячном рейхсвере и «карманном» флоте, не выдерживало никакой критики на фоне глобальных задач реформирования вооруженных сил и создания сухопутной армии и боевой авиации нового типа. К этому времени уже было учреждено министерство ВВС, а главнокомандующий люфтваффе Герман Вильгельм Геринг был рейхсминистром в составе нового немецкого правительства.
Полагаю, что фон Бломберг как опытный администратор и руководитель с государственным складом мышления попросту спасовал перед масштабностью стоящих перед ним задач, кроме этого, военный министр не встретил ни малейшей поддержки в лице фон Рейхенау, жизненным кредо которого было пассивное следование за обстоятельствами. Больше всего в жизни Рейхенау боялся перетрудиться и, по его собственным словам, всегда «бежал трудностей». Так что Бломберг оказался психологически не готов к созданию «триединого» вермахта в составе сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе.
