Наталья Тендора - Изольда Извицкая. Родовое проклятие
Вся дальнейшая творческая жизнь Татьяны Конюховой красноречиво доказывает принципиальность актрисы, хотя актриса много и удачно снималась. Ее актерская биография не окончена и сегодня — она — частый участник всевозможных фестивалей, желанный гость многочисленных встреч со зрителями, передает свое мастерство студентам…
Вспоминает Татьяна Георгиевна Конюхова:
«Мы с Изольдой были самыми близкими подругами в институте… У нас был замечательный, уникальный, неповторимый курс. Ну, во-первых, Надя Румянцева. Она была москвичкой, и поэтому держалась от нас несколько отстраненно. Прекрасно работала на курсе, была очень компанейской, обожала похохотать, посмеяться. И вдруг исчезала. И никакой связи у нас с ней не было. Надя и потом всегда жила собственной жизнью, никогда не поддерживала отношений с нашими ребятами, позже не приходила и на похороны…
Еще у нас была Рита Криницына. До меня Изольда дружила с ней. Это было еще на первом курсе, до моего прихода в институт. Потом Рита уехала на Украину с мужем, сценаристом Оноприенко. Так она стала киевлянкой. Знаю, что они хотели там даже организовать свой театр. Несколько раз Рита приезжала в Москву, ее дочь вышла замуж за Сашу Сурина. Однажды я приезжала в Киев сниматься в картине по сценарию ее мужа «Гори, моя звезда». А вот недавно узнала, что Рита умерла. До сих пор просто в голове не укладывается, что нашей Риточки больше нет.
В институт я поступила в 1949 году, в мастерскую Василия Васильевича Ванина, блистательного киноактера и театрального деятеля, художественного руководителя Пушкинского (бывшего Таировского театра). На следующий год курс набирали Ольга Ивановна Пыжова и Борис Владимирович Бибиков — замечательные педагоги, воспитавшие целую плеяду известных актеров, начиная с Нонны Мордюковой и Славы Тихонова, которых все почему-то приписывают Сергею Аполлинариевичу Герасимову.
Бибиков и Пыжова выучили немало блистательных, потрясающих актеров, которые с момента своего первого появления на экране, будь то эпизод или главная роль, внесли немалую лепту в историю кинематографа. И тех, кто и по сей день числятся в звездах, и тех, кто всегда много снимался, как Валечка Березуцкая, но к кому признание пришло лишь сейчас. Сколько у нее и в кино, и на телевидении было прекрасных эпизодических ролей, а настоящую известность и «Нику» ей принесла роль, которую она не так давно сыграла вместе с непрофессиональными старухами, да так, что французы, увидев ее работу, вручили ей на старости лет Гран-при. А она десятилетиями бегала по экрану — и ничего. Хотя иногда и это нужно, чтобы про тебя не забывали. Я тут помелькала как-то в эпизодах, про меня вспомнили: «А Конюхова-то, оказывается, жива!» И предложили роль. Только что вернулась со съемок, есть и другие предложения, опять снимаюсь…
Проучилась во ВГИКе всего лишь год и на зимней сессии, никого не спросясь, рванула на съемочную площадку фильма «Майская ночь» Александра Роу. И потом добровольно ушла из института. Это уже после смерти Ванина и в истории ВГИКа было первым случаем, чтобы студентка по доброй воле, из-за внутренних творческих самокопаний, взяла, да и признала себя второгодницей. Учебу я продолжила уже на третьем курсе в актерской мастерской у заслуженных деятелей искусств, профессоров Пыжовой и Бибикова.
Они только что выпустили курс, на котором учились Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Сергей Гурзо, Тамара Носова, Клавдия Хабарова, Екатерина Савинова, Евгений Ташков… У нас учились: Миша Семинихин (который повесился), Леонид Пархоменко, Вася Фушеч, Валентин Брылеев, Геночка Юхтин, Надя Румянцева, Артур Нищёнкин, Астрида Гулбис, Таллис Аболиньш. Последняя пара — прибалты, самые аккуратные, самые практичные и дисциплинированные ребята на курсе. Уже прошло пятьдесят лет как мы после учебы расстались и разлетелись кто куда.
Мы с Изольдой были самыми близкими подругами в институте, потому что наши койки в комнате общежития стояли рядом. В комнате нас было человек семь, вместе с нами проживали киноведки. А всего в коридоре комнат шесть. Одна общая кухня с двумя плитами и с одной или двумя раковинами для умывания, отдельно — туалет. Помню, там был каменный пол, и потому очень хорошо было петь — голос звучал так, что сразу прекрасно проявлялся. А напротив — будочка с телефоном.
Общежитие находилось в здании бывшего Зачатьевского монастыря. А через площадку — в огромной, одной-единственной комнате жили будущие знаменитейшие люди, такие как Петя Тодоровский и другие. Это было общежитие для студентов операторского мастерства. Кроме того, наши общежития обосновались в Клязьме и Мытищах. В Клязьме было большущее здание, там жил наш Юрочка Белов. Когда он приезжал, то всегда рассказывал… такие истории, которые будто бы с ним на самом деле происходили. Нужно было это слышать, а еще лучше записывать. Но никто из нас, дураков, конечно, этого не делал, ничего не конспектировал, а зря. Разве могли мы тогда понимать всю значимость услышанного — большое видится на расстоянии. Мы просто дружно ухохатывались. По сути, это были острые актерские заметки, подсмотренные им — то в электричке, то в трамвае, который довозил его до Сельхозвыставки, где и располагался наш институт.
Жили мы весело. В половине девятого должны были быть на занятиях, где нам преподавали серьезные дисциплины: историю театра (начиная от средневековья и кончая всеми периодами нашего — русского и советского театров); литературу — западную, русскую, советскую; драматургию театра. И такие замечательные дисциплины, как марсксизм-ленинизм, истмат, политэкономия.
Однажды на Кубе в университете у меня была пресс-конференция с его убеленными сединами преподавателями. Это был момент становления социалистической Кубы во главе с Фиделем Кастро. Когда встреча перевалила за два часа, переводчица пристыдила респектабельных седых мужей (женщин там вообще не было, а разговор шел по-крупному). Преподаватели хотели знать — что такое реализм, что такое социалистический реализм, бесплатные — обучение, здравоохранение, финансирование культуры и искусства… Им хотелось лучше постичь нашу жизнь, а то они считали, что в России по-прежнему медведи по улицам ходят с цыганами на цепи. Так вот они потом признались, что ни одна звезда в мире не ответила бы и на половину тех вопросов, на которые с легкостью ответила я. И они слушали, разинув рот, мои рассказы — про мою собственную жизнь.
Так что в институте мы занимались по-крупному и по-настоящему, а не то, что «нас учили понемногу чему-нибудь и как-нибудь». У нас были потрясающие, изумительные педагоги по всем дисциплинам, начиная с мастерства актера, танцев, сценического движения и кончая историей театра и литературы, музыковедением, изобразительным искусством… И кино смотрели — начиная с поезда, который двинулся сто с лишним лет назад — и до наших дней. Поэтому и знали всех и вся. А не то что теперь, когда спрашивают в шоу, а ответ нужно выбрать из трех вариантов…
