Григорий Щедрин - На борту С-56
— Ищите меня на противоположной стороне бухты! Довольные прогулкой, возвратились мы на свой корабль. Но здесь нас ждали невеселые вести.
Впервые за две недели на лодку доставили газеты. Неутешительные известия принесли они с действующих фронтов. На юге немцам удается теснить наши войска к Волге и Кавказскому побережью. Тяжело читать это, когда в Туапсе остались жена и сын. Как там они сейчас, живы ли?
В отсеках только и говорят о фронтовых новостях.
Краснофлотцы жалуются, что им приходится сидеть без дела. Все отлично понимают, что корабль лишь капля в безбрежном океане вооруженного народа. Сейчас бьются насмерть с лютым врагом миллионы людей. Что может изменить в этой гигантской битве одна подводная лодка со своим небольшим экипажем? Ничего. Но ведь и капля камень точит…
До предела ясно: в бой не посылают, значит так нужно. Потребуемся пошлют. Понимаем это разумом, а сердце… ему ведь не прикажешь! Болит оно у моряка за Родину, как у сына, когда при нем обижают мать. Хочется ринуться на обидчика, расправиться с ним. Так почему же не пускают? Но у воина, даже если ему всего двадцать лет, горячим сердцем должна управлять холодная голова…
К вечеру на крохотном столике в моей каюте лежит только один рапорт с просьбой о немедленной отправке на фронт. Написал его командир носового орудия старшина 2-й статьи Бабак. Раньше в подобных случаях рапортов бывало побольше… Сказываются несколько месяцев напряженной боевой учебы. Она сплотила экипаж, помогла поверить в собственные силы, в мощь своего оружия. Сознание пользы, которую может принести наш небольшой коллектив обороне страны, заставило нас по-иному смотреть на дело. Хочется вступить в единоборство с врагом на своем, полюбившемся всем, родном корабле
Разве можно осудить Бабака за его благородный порыв? Да это и не порыв, а не дающая покоя мечта, давно запавшая в душу. И рапорт такой подает он не первый раз. Подробно беседую со старшиной и, убедившись в непреклонности его желания, решаю ходатайствовать об удовлетворении его просьбы.
Вскоре носовая пушка на короткое время осиротела. Ее хозяина вместе с другими добровольцами мы провожаем на фронт под Сталинград.
Тепло прощаемся с товарищами, жмем им руки и от души желаем военной удачи.
Совершенно неожиданно в срочном порядке все лодки дивизиона поставлены в заводской док и на гарантийную ревизию механизмов. Срок на это дан такой короткий, что не может не вызвать недоумения.
Вскоре командир дивизиона, командиры и комиссары лодок были вызваны в штаб, где нам объявили решение Народного комиссара Военно-Морского Флота перебросить нас на действующий флот. Этому должна предшествовать тщательная подготовка в высоких темпах с полным сохранением военной тайны. Ни органы снабжения, ни личный состав кораблей ничего не должны знать о предстоящем переходе через восемь морей и два океана.
В БОЕВЫХ ПОХОДАХ
На Севере
Прямо по курсу открылись угрюмые, покрытые снегом, ничем не примечательные скалы острова Кильдин. Низкие снеговые тучи легли на его вершину. Дует южный, но резкий и холодный ветер. Чем ближе к берегу, тем меньше волна, тем реже заливает мостик лодки. Несколько часов назад нас встретил ветеран Северного флота эскадренный миноносец "Куйбышев". Сейчас идем за ним в кильватер и читаем семафор: "Для дальнейшей проводки к вам перейдет офицер".
В Кильдинской Салме — проливе, отделяющем остров Кильдин от материка и защищенном от проникновения немецких подводных лодок, "Куйбышев" застопорил ход, спустил шлюпку и к нам на борт высадился флагманский штурман бригады подводных лодок капитан 3-го ранга Семенов. Это среднего роста офицер, стройный, худощавый, с приветливой улыбкой и сразу располагающим к себе лицом. На нем мокрая походная канадка и побелевшая от морской соли шапка.
Знакомимся, представляю ему своих офицеров. Эскадренный миноносец принял на борт шлюпку и развернулся на выход в море. Видимо, идет выполнять какое-то задание. Сигналом желаем счастливого плавания и благодарим за проводку.
Семенов поможет вести корабль в Полярное — к цели нашего перехода. Строгие, скалистые берега Кольского залива, хмурое, неприветливое море, лаконичные запросы береговых постов как-то сразу заставили поверить, что мы уже на Севере. Позади много тысяч миль, бесконечные штормы и желание поскорее увидеть советскую землю! Вот она перед нами, покрытая снегом земля, овеянная славой Родина!
На Севере мы впервые, поэтому флагманского штурмана, знатока этих мест, засыпаем вопросами. Он охотно отвечает, удовлетворяя законное и понятное любопытство.
В отсеках, между тем, идут приготовления. Команда чистится, гладит обмундирование, наводит блеск на медяшку. Никому не хочется ударить в грязь лицом перед товарищами, у которых будем учиться воинскому мастерству, вместе служить, дружить и бить врага.
Как-то нас примут? Как мы сумеем показать себя в боевых делах? Эти вопросы не дают покоя не только мне.
Вошли в Екатерининскую гавань. На пирсе нас ждут. Семенов издали знакомит: это командующий флотом вице-адмирал Головко, второй адмирал — член Военного совета Николаев, а вот командир бригады — Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Колышкин. О каждом из них я много слышал и читал, но встретиться довелось впервые.
Есть и знакомые: контр-адмирал Виноградов, который ехал учиться в академию, когда я только готовился стать командиром лодки, прославленный подводник Герой Советского Союза капитан 2-го ранга Лунин, капитан 3-го ранга Шуйский. С последними двумя я учился в подводном командирском классе. Мобилизую все свое внимание, чтобы не осрамиться со швартовкой. Кажется, удалось. Краснофлотцы быстро закрепили швартовы и подали сходню. Выхожу на пирс, представляюсь командующему и докладываю о благополучном прибытии в его распоряжение из состава Тихоокеанского флота.
— Поздравляю вас, капитан-лейтенант! Рад благополучному прибытию, говорит вице-адмирал.
Меня поздравляют и жмут руку и другие находящиеся на пирсе. Чувствую, что действительно нам рады.
Адмирал Головко спустился в лодку и обошел все отсеки. Интересуется работой дизелей, системой погружения и другими механизмами и устройствами. По вопросам адмирала можно судить, что лодку он знает превосходно.
Несмотря на только что закончившийся переход и перегрузку лодки предметами снабжения, во всех отсеках чисто. Командующий заметил это и похвалил.
Как и положено, сопровождаю адмирала и вижу, что его интересует главный вопрос: когда мы можем выйти на боевое задание? Закончив обход лодки, он спрашивает меня об этом. Значит, мы очень нужны. Ведь не от праздного любопытства оторвались от своих дел командующий и член Военного совета флота и пришли знакомиться с нами.
