Владимир Соловьев - Магомет. Его жизнь и религиозное учение
При всей ожесточенности тона в этом воззвании, слова: “сражайтесь с врагами, доколе нечего будет бояться соблазна, – доколе не утвердится ислам” – ясно показывают, что священная война была для Мухаммеда религиозно-политической мерой, временно необходимой, а никак не постоянным религиозным принципом. Относительно этого не может оставаться никакого сомнения, когда через несколько стихов в той же Суре читаем: “Не делайте насилия людям из-за их веры. Путь спасения достаточно отличен от пути заблуждения”. Таким образом, и в Медине Мухаммед не изменил тому, что говорил в Мекке. “Мы знаем речи неверных. Не употребляй против них насилия” (Сура L, 44).
Цель священной войны не есть обращение неверных в ислам, а только их покорность исламу. Таким образом, противоречие здесь только кажущееся, и в учении Мухаммеда веротерпимость вполне совмещается с идеей священной войны.
Эта идея, навязанная Мухаммеду жизненной необходимостью, скоро должна была перейти в факт. Обособленный в Ятрибе и организованный ислам перестал быть только религиозным принципом, он стал уже реальной, религиозно-политической и военной силой, которая должна была показать себя на деле.
На другой год хиджры (в октябре 623 года) Мухаммед послал одного из своих могаджиров с семью товарищами к Мекке на разведку. Близ соседнего с Меккой селения Нахла они подстерегли караван, шедший с пряностями и кожами из Йемена под конвоем четырех корейшитов. Хотя уже начался ваджаб, один из четырех священных и мирных месяцев Аравии, мусульмане напали на караван, одного из конвоя убили, один убежал в Мекку, а двух они взяли в плен и привели вместе с награбленной добычей к Мухаммеду в Ятриб. Тот сначала выразил негодование на нарушение национального обычая, но через несколько времени, опираясь на принцип, что “идолопоклонство хуже, чем убийство”, примирился с совершившимся фактом и разделил между своими награбленную добычу. А через три месяца он отважился на новое, более значительное предприятие против мекканцев. От разосланных им разведчиков он узнал, что большой караван, ходивший из Мекки в Сирию под предводительством знатного между корейшитами Абу Софьяна, из дома Омайи, во главе военного отряда в 950 человек, с 700 верблюдами и 100 конями, вступил, на обратном пути, в Хиджаз с богатыми товарами на 50 тысяч динаров ( 300 – 400 тысяч рублей). Мухаммед решил в этот раз сам напасть на врагов: дело того стоило. Вокруг него, кроме 83 могаджиров, собралось еще ансаров 231 человек (170 из племени Хазрадж и 61 из племени Аус) – всего 314 вооруженных людей с 70 верблюдами и двумя конями. Таким образом, силы мусульман не достигали и трети сил противников, но это численное неравенство с избытком окупалось высоким одушевлением и крепким единством в дружине пророка. Это первое военное дело мусульманства произошло в оазисе Бедр (140 верст на юго-запад от Мекки) 17 Рамазана 2-го года хиджры (13 января 624 года по Р. X.). Битва продолжалась только несколько часов; мекканцы, потеряв около 50 человек убитыми и столько же пленными, в беспорядке бежали. Мусульмане, из которых было убито только 14, разделили добычу (одну пятую в священную казну, одного верблюда и один меч, по выбору, Мухаммеду, остальное поровну между сражавшимися) и с торжеством вернулись в Ятриб. Из пленных корейшитов Мухаммед велел убить двух своих личных врагов, прочие были оставлены для выкупа. Торжество Мухаммеда, нравственно омраченное личной местью, было омрачено и Божьим наказанием. В то время, как в Бедре он уступил чувству ненависти, в Ятрибе умерла его дочь Рокайя, жена Османа. Через несколько месяцев, чтобы утешить огорченного зятя, он отдал за него другую дочь Омм-Кольтум. Сам Мухаммед был настолько экзальтирован быстрым успехом при Бедре, который он приписывал вмешательству 3 тысяч ангелов под начальством Гавриила и Михаила, что не извлек никакого нравственного урока из смерти Рокайи, и через несколько времени по его указанию были убиты еще два человека, уже из ятрибских жителей: одна женщина, по имени Асма, и один еврей, по имени Абу Афан. Преступление обоих состояло в том, что они сочиняли и распространяли насмешливые стихи против Мухаммеда.
В то же время, вероятно, решено было покончить с евреями. Через несколько недель после битвы при Бедре, в предместье Ятриба, населенном еврейским племенем Бену-Кейнока, произошла уличная драка вследствие нападения мусульманина на еврейскую женщину; драка закончилась двойным убийством – обидчика и защитника обиженной. Мухаммед воспользовался этим случаем, чтобы объявить войну всем Бену-Кейнока. Аравийские евреи, несмотря на религиозную связь, усвоили себе дурные нравы страны и раздробились на отдельные племена, лишенные практической солидарности между собой. Поэтому опасность, угрожавшая Бену-Кейнока, нисколько не обеспокоила два других племени ятрибских евреев – Бену-Надир и Бену-Корейза. А чтобы справиться с одним племенем, у Мухаммеда уже было достаточно силы. После двухнедельной осады Бену-Кейнока, заморенные голодом, сдались и должны были выселиться из Ятриба. Они покинули Аравию и поселились в Сирии, в местечке Адриат (на восток от Иордана). Через год та же участь постигла и другое племя, Бену-Надиров, без всякого уже повода с их стороны, если не считать таковым предполагаемое намерение одного еврея убить Мухаммеда, о чем сей последний узнал будто бы от архангела Гавриила в особом откровении (С остальными евреями Мухаммед покончил несколько позднее, о чем будет сказано далее).
Между тем в Мекке собирались отомстить за поражение при Бедре. Учрежден был общественный траур, который должен был продолжаться до тех пор, пока Мухаммед не будет побежден. Но сначала нужно было выкупить пленных. Это повело к долгим переговорам, но в результате операция выкупов оказалась для корейшитов гораздо выгоднее, по крайней мере в материальном отношении, чем они могли думать: многие из пленных, пораженные успехом Мухаммеда, уверовали в его посланничество и приняли ислам, так что их уже не пришлось выкупать. Мухаммед отпустил их на родину даром, взявши клятву, что они не отступят от мусульманства.
Только через год после сражения при Бедре удалось вождю корейшитов, Абу Софьяну, собрать военные силы, достаточные для того, чтобы с надеждой на успех напасть на пророка в его собственном убежище. Эти силы состояли из 3 тысяч хорошо вооруженных человек (между ними 700 в панцирях) с 3 тысячами верблюдов и 200 коней. Кроме корейшитов тут были и союзники из других племен. В огромном обозе было много женщин с музыкальными орудиями для ободрения сражающихся. Это войско подошло к Медине 5 Шавваля 3 года (24 января 625 года по Р. X.) и остановилось в равнине, отделяющей город от горы Оход. На другой день, после некоторых колебаний и совещаний, Мухаммед решил не дожидаться осады. Он вывел за городские ворота свое маленькое войско, в котором было 700 человек его дружины (могаджиров и ансаров) и 300 человек из ятрибцев, не принявших ислама, а вошедших в оборонительный союз с мусульманами. Ночью предводитель этого вспомогательного отряда Абдаллах Ибн-убай счел более благоразумным покинуть Мухаммеда и возвратиться со своими людьми в город.
