Леонид Млечин - Крупская
«Община прирезала землю одним и отрезала у других — в соответствии с числом душ мужского пола, — отмечает профессор доктор исторических наук Нина Львовна Рогалина, автор трудов об аграрных реформах в России. — Община приспосабливала землю к семье, в то время как семья должна была приспосабливать землю к требованиям производства. Средний уровень урожайности общинных земель был на треть ниже частновладельческих…»
Общинное хозяйство не подталкивало к усердию, не стимулировало добиваться большего. Надо быть как все. Зачем стараться? Это емко сформулировал известный экономист-аграрник Лев Николаевич Литошенко: «Крестьянин не только был беден, но и не хотел быть богатым»…
Тогда столкнулись две точки зрения. Одна — крестьянину не хватает земли. Решение? Поделить земли, принадлежащие крупным землевладельцам, помещикам. Этот лозунг так или иначе поддерживали все крупные политические партии, надеясь привлечь на свою сторону крестьянское население.
Но простые подсчеты показывали, что «земли всем не хватит», отмечает профессор Рогалина. Даже если раздать все помещичьи земли, размер крестьянских наделов практически не увеличится. А если иметь в виду прирост населения, то эта прибавка и вовсе быстро сойдет на нет. Зато увеличение урожайности с сорока до шестидесяти пудов на десятину (по расчетам ученых-агрономов, весьма скромное) было бы равносильно расширению площади крестьянского землепользования в полтора раза!
Идея Столыпина: помочь крестьянину стать самостоятельным, то есть получить землю в частную собственность. Создать условия, которые помогут трудолюбивому и предприимчивому человеку преуспеть. Когда крестьянин превратится в реального хозяина своей земли, тогда он захочет и сможет проявить личную инициативу и добиться успеха.
— Правительство, — говорил Столыпин, — желает видеть крестьянина богатым, достаточным, а где достаток — там и просвещение, там и настоящая свобода. Для этого надо освободить крестьянина от кабалы отживающего общинного строя, дать ему власть над землей… Отсутствие у крестьянина своей земли подрывает его уважение ко всякой чужой собственности.
Идеи Петра Аркадьевича общество встретило в штыки.
Лев Николаевич Толстой решительно высказался против частной собственности на землю. «Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею», — писал он реформатору 23 октября 1907 года.
«Вы считаете злом то, что я считаю благом для России, — уверенно ответил великому писателю Столыпин. — Мне кажется, что отсутствие собственности на землю у крестьян и создает всё наше неустройство… Нельзя любить чужое наравне со своим и нельзя обихаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своей землей. Оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности ведет к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств…»
Цель Столыпина состояла в том, чтобы предоставить крестьянину свободу самому решать, чем ему заниматься, и наделить правами, которых его никто не лишит. Но ничего не давать даром! Не воспитывать иждивенчество. Глава правительства категорически возражал против идеи социалистов — отобрать землю у тех, кто ею владеет, и раздать бесплатно:
— Если признавать возможность отчуждения земли у того, у кого ее много, чтобы дать тому, у кого ее мало, надо знать, к чему это приведет… Никто не будет прилагать свой труд к земле, зная, что плоды его трудов могут быть через несколько лет отчуждены… Это приведет к такому социальному перевороту, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история.
Столыпин как в воду глядел! После революции большевики отменили все законы, забрали землю у крупных владельцев, и это стало началом полного беззакония. А в конце концов лишили права на землю самих крестьян, загнав их в колхозы, что именуют вторым крепостничеством.
Крестьянский банк выдавал ссуды на покупку земли под ее залог. Опасались, что землю скупят кулаки и спекулянты. Но за годы реформы землю через банк приобрел почти миллион крестьян. Землю приобретал тот, кто сам на ней работал.
Реформа дала толчок подъему сельского хозяйства.
«Урожайность хуторских и отрубных хозяйств была значительно выше, чем в среднем по России, — констатирует профессор Рогалина. — В 1913 году Ставрополье вышло на первое место по чистому сбору продовольственных хлебов на душу населения, обогнав Кубань, имевшую лучшие природные условия, но не затронутую реформой… Распахать бескрайние степи, основать села и хутора, вывести замечательные сорта пшеницы и породы скота могли только самые сильные, предприимчивые и трудолюбивые крестьяне, которые получили землю благодаря Столыпинской реформе».
Успешно началась программа переселения за Уральский хребет, где пустовали огромные территории.
«За годы реформы в Сибирь и на Дальний Восток переселились от трех до четырех миллионов человек, — отмечает профессор Рогалина. — Темпы роста посевных площадей в Сибири были в пять раз, а в Западной Сибири в восемь раз выше, чем в Европейской России. Сибирь превратилась в важнейший земледельческий район страны и давала больше хлеба, чем Украина и Северный Кавказ».
Пятнадцатого марта 1910 года на заседании Государственного совета Петр Столыпин рассказал о достижениях первых трех лет реформы.
— При такой же успешной работе, — с надеждой говорил председатель Совета министров, — еще шесть-семь таких трехлетних периодов, и общины в России почти уже не будет…
Но этого исторического времени России не было дано.
Судьба Российской империи решилась в городском театре Киева. Давали оперу Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Парадный спектакль, который играли специально для прибывшего в город императора, начался поздно вечером.
«В Киевском военном округе назначены были в 1911 году большие маневры, на которых государь пожелал присутствовать, — вспоминал военный министр Владимир Александрович Сухомлинов, — а вместе с тем быть и на открытии памятника императору Александру II. Маневры происходили вблизи Киева, мы ежедневно выезжали туда на автомобилях. Государь пребывал в отличном расположении духа. Погода была прекрасная, ход маневров успешный…»
В четыре часа дня император и его многочисленная свита поехали еще и на ипподром. Скачки закончились только в восемь вечера. А к девяти стали съезжаться в театр. Автомобиль председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина остановился у бокового подъезда. Вместе с ним приехал его заместитель в правительстве министр финансов Владимир Николаевич Коковцов.
