Павел Яковенко - Харами
И я могу подписаться под его словами. Иногда очень хочется просто побыть одному. И если это можно сделать где-то на природе, то это вообще здорово. Толпой на природе гулять не рекомендуется, толпой рекомендуется водку пить.
Короче, когда вонючая машина угромыхала за поворот, я передернул затвор - на всякий случай - потрогал гранаты - с той же целью - и насвистывая легенду русского рока, не торопясь зашагал к шевцовской базе. Ошибиться в направлении было нельзя - грязная разбитая колея вела только в одном направлении. Я шел по обочине, периодически поднимая голову в серое набухшее дождем небо, и думал - пойдет все-таки сегодня дождь или нет. Честно говоря, грязь меня уже почти доконала. Сырость - извела. А постоянное желание пожрать вообще было чем-то ранее незнакомым. Но, правда, пока вполне терпимым.
Дорога шла по низине, справа и слева меня скрывали от посторонних глаз пологие склоны, заросшие густой травой. Правда, и я сам тоже ничего не видел. Поэтому я прибавил шагу, и через несколько минут вышел на открытое место - в тыл швецовской батарее. Я остановился и в изумлении присвистнул.
Хитрый Швецов сумел построить целый блиндаж. Бревна привезли на Харами совсем недавно, но если у нас даже под "чутким" руководством капитана Скруджа "египтяне" никак не могли соорудить что-то приличное, то здесь уже все было на мази.
Добило меня то, что из трубы подземного сооружения струился легкий дымок. На самой позиции никого не было. И я, совершенно ни кем не замечаемый, подошел поближе.
Блиндаж был вырыт в склоне, а это значительно облегчило труд. Кроме того, присмотревшись повнимательнее, я сообразил, что не вижу ни одного вывернутого камня. Зато вокруг меня были насыпаны целые курганы из глины. Заглянув на дно одного из окопов, я обнаружил на дне выступившую воду. Именно выступившую, а не попавшую туда за период дождей. Уж в этом-то я разбирался, простите, не в городе вырос.
-- Ну да, - сказал я тихо сам себе, - когда копаешь мягкую землю, пусть даже это мокрая глина, то все же это не сравнить с нашими каменоломнями. Ну да, все правильно.
Я бросил взгляд на свою позицию. Она была намного выше, чем точка Швецова, и ее просто не было видно, из-за окутавшего вершину горы тумана.
-- Нет, - сказал я, - мне больше нравится быть выше. Не хочу торчать где-то на дне, и чтобы кто-то смотрел на меня сверху вниз.
Мое исследование позиции наконец-то привлекло чье-то внимание. Дверца блиндажа приоткрылась, и оттуда выглянула любопытная востроносая мордочка с безобидными голубыми глазами. Я изумился.
-- Вы кто? - спросил меня обладатель острого носа. Он меня не знал. Впрочем, я его тоже раньше что-то не видел.
-- Я к старшему лейтенанту Швецову, боец. А вообще-то я ваш КВУ должен меня в лицо знать, товарищ.
Дверца захлопнулась, послышались чертыхания, и через пару минут вылез сам Дима: небритый, помятый, но с неизменной ехидной улыбочкой. Он выставил голубоглазое чудо впереди себя. Чудо держало в руках треногу, а за спиной висел прибор.
-- Вот ваш теперь Попов, - сказал Швецов, - забирай его вместе с ПНВ, и дуйте обратно.
Собственно говоря, надолго зависнуть у комбата я и не надеялся. Все-таки я его неплохо изучил. Но уж на десять минут-то погреться мог и впустить, жлоб этакий. Ни фига...
-- Вообще-то, - сказал я со значением, - мне еще Пятницкий нужен, по личному делу.
Швецов хмыкнул, но бросил через плечо:
-- Пятницкий на выход!
Через несколько минут я увидел заспанную и недовольную физиономию товарища Пятницкого. Он был явно раздосадован пробуждением, а потому взгляд, который кинул на меня, был хмур и неприветлив. Я усмехнулся. Плевать, как он на меня смотрит, пусть вернет мое добро, и думает обо мне все, что ему заблагорассудится.
-- Где мой вещмешок, дружище?
-- Не знаю. Я его отдал Солохе еще в день приезда.
У меня подкосились ноги. Так значит все это время мои родные вещички находились прямо у меня под боком! А я и не знал! А с другой стороны говоря, что-то не наблюдал я их, хотя мы и брезент с Солохи сняли и вообще там часто лазали. Ну ладно, во всяком случае у меня появилась зацепка. Уж у Солохина то я выясню, куда делась моя водка, мои банки с тушенкой и мыльно - рыльные принадлежности.
-- Ладно, - сказал я вслух, - давай сюда вашего ночного снайпера и мы пойдем.
Голубоглазый выступил вперед и улыбнулся доброй швейковской улыбкой:
-- Ну так идти прикажите?
-- Идем, идем.
Строго говоря, можно было бы заглянуть на блок к Хакимову, но вся их гоп-компания меня не слишком вдохновляла. По крайней мере Бандеру я предпочел бы не видеть никогда, после одной неприятной истории с вещевым имуществом. Ну да бог ему судья, а нам пора домой.
-- Как тебя зовут, воин Красной Армии?
Солдат подобрался, и вытянув руки по швам, представился:
-- Евгений Попов, дальневосточник.
Это возбудило во мне нехорошие подозрения и я недобро спросил:
-- А может, ты еще и сержант?
-- Ага, - радостно кивнул мне Попов и осклабился, как будто сказал что-то приятное.
Ничего тут приятного не было. Там, в Хабаровске, их всех скопом загнали в артиллерийскую учебку, где они благополучно занимались парково-хозяйственной деятельностью до переброски на Северный Кавказ.
Само собой, никто градацией кадров не занимался, психологические свойства личности не изучал, и кому, спрашивается, это вообще когда-то бывает нужно? Итог можно было предсказать заранее. Печальный итог.
По прибытии к нам толпа так называемых "сержантов" быстро расслоилась. Наиболее активная и агрессивная часть заняла свою экологическую нишу, в основном паразитируя на своих менее пассионарных земляках, а другая часть та самая, непассионарная, попала под двойной гнет: собственных "пассионариев" и представителей местного населения, включая и ростовчан, и кубанцев. Ну, если сказать проще, то рядовые, вроде Солохи, строили и гоняли целую толпу таких "сержантов", как этот Попов. Происходила не просто так называемая дедовщина, крепко разбавленная землячеством, но и полная дискредитация табеля о рангах.
Уж сам-то Попов надеялся наверняка на лучшее на новом месте, потому он так радостно засобирался со мной на другой блок. А вот я так не думал, но ничего такого, разумеется, бойцу не сообщил. Этого еще не хватало!
Мы потопали обратно к развилке, а когда добрались до нее, то, не останавливаясь, отправились сразу же к нам наверх. Тягач я ждать не стал, и вообще думал, что он уже давно там. Интересно, взял Романцев на меня завтрак или нет? Когда мы доберемся до вершины, есть мне будет хотеться очень сильно, я в этом уже не сомневался.
Чуть в сторону от развилки, по дороге в Ведено, метров через двести триста из горы бил родник. Прозрачный и ледяной. Под струю было подставлено большое железное корыто, откуда воду можно было черпать. Каждое утро саперы расчищали дорогу к роднику от мин, а у меня постоянно возникал вопрос: ну когда и кто их успевает ставить? Ведь каждое утро! И вроде бы простреливаем ночью эту зону, и вообще недалеко от позиций - как умудряются? Умудрялись как-то.
