Нестор Козин - Гвардейцы в боях
Колонна, приняв меры охранения, уклонилась вправо и попала под артиллерийский огонь противника из деревни Усть-Лески. Чуть левее впереди — большая лощина и овраг. Полки быстро спустились туда. Но куда теперь двигаться? Восточнее, впереди нас, в 500–600 метрах рассыпным строем заняла рубеж обороны пехота. Чья пехота? Неизвестно.
А тут рассвет уже забрезжил, надо спешить. Высланные добровольцы (один из них — сын и он же личный адъютант полковника Вайцеховского лейтенант Михаил Вайцеховский) дали сигнал, что впереди нас находятся подразделения кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина, слева — 331-й полк, тот самый, который конная разведка раньше приняла за противника.
Длинной зимней ночи нам едва-едва хватило, чтобы выполнить приказ и почти без потерь выйти к Гремячьему. Здесь утром 1 января 1942 года дивизия перешла к обороне.
Это был наш первый новогодний праздник, который мы встречали в окопах, рядом с затаившимся врагом. Мне же в это время неделю пришлось пролежать в медсанбате.
8 января к исходу дня дивизия получила распоряжение командующего Юго-Западным фронтом совершить 100-километровый марш в район Щигры. Я еще не выздоровел. И меня на санях везли в спальном меховом мешке. Управлял полком начальник штаба полка капитан Сергей Александрович Иванов. Ему, разумеется, во всем помогал комиссар полка Н. М. Волобуев.
Марш предстоял трудный, по плохим дорогам, большей частью по пояс в снегу, особенно в низких местах, которых здесь было множество (овраги, лощины, реки). Лютые морозы, пурга. Погода такая, про которую обычно говорят: «B такую погоду хозяин собаку со двора не выпускает». Но святой долг перед Родиной был превыше всего.
Дивизия имела задачу по прибытии в указанный район взломать оборону противника на фронте Ханыки — Косаржа и, нанося удар в обход города Щигры с севера, к 18 января окружить и уничтожить противника в этом районе.
Несмотря на сложные условия и сильно пересеченную местность, 85-й стрелковый полк во взаимодействии с частями дивизии день за днем теснил противника, освобождая один населенный пункт за другим. В первый же день наступления 18 января 85-й и 4-й Воронежский полки освободили Ханыки, Долгий, Колодец, Хохловку, Косаржу, Станково.
Продвигая в район боевых действий все новые и новые силы, используя не только артиллерию и танки, но и авиацию, гитлеровцы предпринимали отчаянные контратаки, пытаясь восстановить утраченное положение. Но гвардейцы успешно отражали их, теснили врага с занимаемых позиций. К утру 21 января части дивизии освободили 12 сел и деревень.
Овладев охватом с северо-запада и юго-востока деревней Удерово в ночь на 21 января, наш полк должен был продолжать наступление на Крюково и Парменовку. И вот здесь гитлеровцы предприняли контратаку. А тут еще дала себя знать беспечность некоторых наших командиров. После занятия деревни Удерово я отдал приказ: организовав разведку и меры охранения, дать личному составу полка небольшой отдых, накормить горячей пищей. Вскоре помощник начальника штаба полка старший лейтенант Герман Михайлович Кухалейшвили доложил, что все организовано, связь со штабами батальонов установлена. Я проверил — связь работает, и успокоился.
После 100-километрового марша по тяжелой дороге и нелегких боев солдаты прямо-таки с ног валились. Приняв горячую пищу, уставшие гвардейцы сразу же крепко заснули в натопленных гитлеровцами хатах.
И случилось так, что никто не проверил, так ли организованны «хранение и разведка, как было указано, и в том лимона направлении выступила. На деле оказалось, что командир взвода разведки лейтенант Масловский вместо того, чтобы вести тщательную разведку, выставил на мосту западнее деревни лишь часового с подчаском, а остальные пока оставались в крайних хатах, чтобы погреться. Но там они не только погрелись, а и уснули. Часовые, правда, менялись.
И вот в это время, перед самым рассветом, после снятия разведкой противника нашего часового с подчаском танковая рота с ходу атаковала деревню, открыв огонь зажигательными снарядами. Одна за другой загорелись несколько соломенных крыш, было подбито два орудия полковой батареи, убито два офицера штаба, от тяжелой контузии оглох и онемел лейтенант Масловский, пострадали и другие.
Положение спас 1-й стрелковый батальон старшего лейтенанта В. С. Сорокина, который располагался на юго-западной окраине деревни и успел вовремя вступить в бой. Он своим внезапным огнем ошеломил, отрезал от танков и отбросил пехоту противника. На помощь 1-му батальону тут же подоспели другие. Общими усилиями противник был отбит.
Нелегким был бой и за деревни Крюково и Параменовку. Гитлеровцы предпринимали яростные контратаки. В одной из них они использовали батальон пехоты и роту танков. А поскольку у нас было мало противотанковых орудий, создалось тяжелое положение, грозившее потерей отбитых у врага позиций. Пришлось в ход пустить находившуюся в моем резерве роту противотанковых ружей лейтенанта Багирова. В этом бою исключительную храбрость и отвагу проявили бойцы, сам командир роты Багиров и его политрук Кузьменко.
…Один из танков противника продолжал двигаться. А тут у Багирова кончились бронебойные патроны. Тогда лейтенант решил уничтожить его гранатами. Засев в укрытие и подготовив гранаты, Багиров и Кузьменко стали ждать. Когда танк подошел совсем близко, Багиров со связками ручных гранат пополз овражком к нему, а Кузьменко с автоматом приготовился прикрыть командира огнем. Когда Багиров был уже у цели, гитлеровские танкисты заметили его, но, не имея возможности расстрелять из пулеметов, так как Багиров оказался в мертвом пространстве, решили раздавить его гусеницами. Когда танк подошел почти вплотную, Багиров подбросил под гусеницу две связки гранат, а сам отскочил в сторону. Взрыв! И танк завертелся на месте. Его экипаж стал покидать машину, но Кузьменко огнем из автомата уничтожил всех фашистов.
В это же время был совершен и другой подвиг — единоборство расчета сержанта комсомольца Маслова и комсомолки Любы Земской с группой танков. Люба — харьковчанка, воспитанница детского дома. Когда немцы подходили к Харькову, расстреливая старых и малых, Люба служила в одной из частей медицинской сестрой, но рвалась в бой.
В это время в прифронтовом городе была открыта школа бронебойщиков для борьбы с танками противника. По просьбе Любы она была направлена туда.
Начальник и комиссар школы писали нам о ее дисциплинированности, прилежании и упорстве в учебе. Уже тогда Люба отлично стреляла по «танкам». Выступая на выпускном митинге, девушка благодарила командование и преподавательский состав школы за то, что научили ее в совершенстве владеть грозным для танков противника оружием. «С таким оружием я в долгу не останусь!» — заявила Люба.
