Рене Кастр - Бомарше
Акт об отказе Кароном-старшим от его коммерческой деятельности датирован 3 декабря 1761 года, то есть прошло ровно одиннадцать месяцев с тех пор, как он получил от сына письмо с просьбой об этом. Вероятно, без этого действительно нельзя было обойтись, поскольку он сразу же принес требуемые результаты: уже на следующей неделе Пьер Огюстен Карон перешел в дворянское сословие. Позже он дерзнул заявить, что его дворянство было ничуть не хуже, а даже лучше, чем у других, потому что он заплатил за него и мог предъявить квитанцию об оплате всем своим недоброжелателям.
Глава 8
БОРЬБА ЗА ДВОРЯНСКИЙ ТИТУЛ (1761–1762)
В погоне за дворянским званием Бомарше не стал размениваться на мелочи и сразу же нацелился на высокую должность главного лесничего королевства. Во всей Франции насчитывалось всего восемнадцать главных лесничих; их должности стоили больших денег, та, на которую претендовал Бомарше, оценивалась в 560 тысяч ливров. Лавка папаши Карона даже после смены вывески не могла выступить гарантом подобной сделки. Но рядом был Пари-Дюверне, всегда готовый помочь. Его дружба с Бомарше подкреплялась партнерством в делах, окутанных такой тайной, что она так и осталась неразгаданной до конца. Друзья писали друг другу на условном языке, ключ к которому до сих пор не найден.
«Прочти, моя крошка, то, что я тебе посылаю, и выскажи свое мнение на этот счет, — писал Бомарше своему престарелому покровителю. — Ты же знаешь, что в подобных делах я ничего не могу решить без тебя. Я прибегаю к нашему восточному стилю из-за того пути, которым это письмецо попадет к тебе. Сообщи мне свое мнение, не медли с ответом, потому что жаркое может подгореть. Прощай, любовь моя. Целую тебя столь же горячо, сколь люблю. Я не передаю тебе приветов от Красавицы: ты их получишь из ее собственных писем».
Поскольку Бомарше принадлежал к людям традиционной сексуальной ориентации, письмо подобного рода к мужчине может быть расценено исключительно как шифр, который использовался, видимо, для сокрытия операций сомнительного свойства. На приведенное выше письмо Пари-Дюверне ответил столь же загадочно:
«Мне совершенно непонятно, откуда взялась эта идея, у меня в голове не укладывается, как ее можно осуществить. Желаю тебе, чтобы это пошло на пользу твоей возлюбленной. Главное, чтобы она была одного с тобой мнения. Мое же мнение может показаться неуместным ревнивому любовнику и женщине, которую так берегут. Думаю, добиться успеха будет непросто. Я его сожгу».
Подобных писем было более шестисот, и лишь некоторые удалось разгадать. Так, на их условном языке борьба против какого-нибудь министра называлась «охотой на крупного зверя». Но кого они называли Красавицей? Скорее всего, это навсегда останется тайной.
Рядом с Пари-Дюверне Бомарше прошел настоящую выучку на тайного агента. Он непрерывно курсировал между Парижем и Версалем и так загнал своих лошадей, что банкир подарил ему еще одну конную пару.
«Надеюсь, ваши артиллерийские лошадки окажутся достаточно выносливыми, — благодаря за подарок, писал Бомарше, — потому что, хотя я и не такой тяжелый, как пушка, им придется возить меня столь часто, что малый вес седока не покажется им большим благом».
Способный ученик Пари-Дюверне, уже научившийся извлекать собственную выгоду из тех спекуляций, к которым был причастен, вкусивший прелести общения с благоволившими к нему певичками и разделавшийся с прежними долгами, Бомарше вступил в полосу благоденствия; главным успехом этого периода своей жизни он считал приобретение дворянского звания. Итак, чтобы уплатить за должность 560 тысяч ливров, нужна была помощь Пари-Дюверне, и тот, не медля, предложил свои услуги: должность, на которую нацелился Бомарше, была такой прибыльной, что доходы от нее должны были и самый короткий срок покрыть все издержки. К тому же в эти последние годы Семилетней войны сам Бомарше зарабатывал огромные суммы на поставках провианта для армии.
Назначенная за должность сумма была передана нотариусу, оставалось лишь получить согласие короля; принцессы добились от генерального контролера корпуса главных лесничих твердого обещания, что дело будет решено в пользу Бомарше.
Но это оказалось не так просто: несколько главных лесничих королевства, возгордившихся своим высоким положением, взбудоражили всех своих коллег и убедили их подписать петицию на имя генерального контролера, в которой заявлялось об их коллективной отставке в случае принятия в их корпус Бомарше, поскольку они считали, что простолюдин не мог занимать равную с ними должность.
Бомарше предвидел такой оборот дела, поэтому подготовился к нему, потратив часть 1761 года на то, чтобы лишить своих противников оснований для возражений против его назначения: он убрал имя отца с вывески над его лавкой и на занятые у Дюверне 55 тысяч ливров купил должность королевского секретаря у некоего Жано де Мирона, чей сын впоследствии женился на его младшей сестре Жанне Маргарите по прозвищу Тонтон.
9 декабря 1761 года, через 6 дней после того, как с вывески над часовой лавкой исчезло имя Карон, сделка по приобретению должности секретаря была совершена: имея на руках королевскую грамоту, скрепленную подписью Людовика XV и желтой восковой печатью, Пьер Огюстен мог с полным основанием заявлять о своей принадлежности к дворянству. Возражение главных лесничих теряло, таким образом, силу, и Бомарше получал право обратиться к королю с прошением о назначении его на должность главного лесничего: в прошении он напоминал о внесенных им за эту должность 560 тысячах ливров, о данном принцессам обещании генерального контролера, о том, что отец его давно бросил свое занятие часовщика, а также выражал свое возмущение по поводу той враждебности, которую выказывали ему некоторые главные лесничие.
Пари-Дюверне поддержал своего протеже, обратившись с просьбой к принцессам еще раз похлопотать за Бомарше перед генеральным контролером, поскольку нерешительный Людовик XV обычно соглашался с выводами последнего. А выводы были, видимо, благоприятными для Бомарше, так как интендант финансов де Бомон, в чьем ведении находились лесные угодья королевства, дал свое согласие на назначение Пьера-Огюстена на желаемую им должность. Отказ же мог сильно повредить репутации Бомарше, про которого Пари-Дюверне писал королевским министрам следующее:
«С тех пор как мы познакомились, и он стал моим компаньоном, я убедился в том, что это честный человек, чья открытая душа, доброе сердце и острый ум заслуживают любви и уважения всех достойных людей; он перенес много страданий, закалился в борьбе с трудностями и своим возвышением обязан только своим способностям».
