Василий Балакин - Фридрих Барбаросса
Но тем настойчивее требовал Адриан перейти в наступление против Сицилийского королевства. Если в своей борьбе против римлян Барбаросса был вынужден ограничиться кровавой расправой, не избавившей папу от постоянной угрозы, то решительное и смелое выступление в поход против сицилийского врага могло привести к полному успеху. Были сделаны все необходимые приготовления. Генуя и Пиза, крупнейшие морские города на западном побережье Италии, предоставили свой флот. Момент был удобный, поскольку Сицилийское королевство после смерти короля Рожера II погрузилось в смуту. Мятежные бароны уже овладели Апулией и приглашали к себе немцев, желая видеть их своими покровителями. Господство над всей Италией, к которому всегда стремились немецкие правители, казалось, могло быть установлено.
Однако прямо сейчас, в самый разгар летнего зноя, отправиться на юг немецкое войско, и без того измученное жарой, не могло. Поскольку и близ Тиволи стало нестерпимо жарко, решили перебраться на север, в более прохладные места. Не обошлось без приключений и на сей раз. Проходя близ Сполето в Умбрии, император вспомнил, что этот город еще не заплатил ему обычную подать — «фодрум». Сполетанцы не стали отпираться, с готовностью отдав долг, да только, как вскоре выяснилось, фальшивой монетой, задержав к тому же императорского посланца. Они понадеялись на хорошие укрепления своего расположенного на крутом возвышении города — печальный опыт Тортоны не пошел впрок. Заметив, что император не собирается давать им спуску за их небезобидную проделку, они выслали вперед лучников и пращников, дабы упредить нападение. Однако войско Барбароссы сумело не только загнать сполетанцев назад в город, но и ворваться туда вместе с ними. Завязавшаяся схватка больше напоминала избиение младенцев, нежели сражение мужей, равных по силе и доблести. Сполето был разграблен и сожжен. Позднее пленных освободили за выкуп, а город получил позволение восстановить разрушенное.
Близ Анконы на Адриатическом море, которая еще четыре года назад была занята византийцами, Барбаросса встретился с посольством из Константинополя, вручившим ему дорогие подарки от Мануила Комнина и сообщившим, что василевс готов отдать ему в жены свою племянницу, красавицу-царевну Марию. Византийские послы предложили ему и денег, если он сейчас же повернет свое войско и вступит в войну против норманнов в Апулии. При поддержке византийского флота Барбаросса мог одержать легкую победу.
Перед римско-германским императором открывалась заманчивая перспектива, и он собрал князей на совет, суля им богатую поживу. Поскольку они обещали участвовать только в походе за императорской короной, он не мог требовать, чтобы они отправились с ним еще и завоевывать Южную Италию, хотя и надеялся на их дружеское согласие. Мнения разделились. Тогда как духовные князья были на стороне Фридриха, одобряя его намерение, большинство светских князей ответили отказом. В свое оправдание они сослались на страшную жару, которую войско, измученное непривычным климатом и болезнями, могло не перенести. А кроме того, пособив королю добыть императорскую корону, они исполнили свой долг перед ним. В военных подвигах на юге Италии они не видели никакой пользы для себя.
Барбаросса был весьма раздосадован. Еще у Анконы он распустил войско, продолжив путь с небольшим отрядом. В начале сентября он был уже близ Вероны. Чтобы уберечь город от посещения внушавших им опасение немцев, веронцы построили неподалеку мост через реку Адидже, но с таким расчетом, чтобы он обрушился в момент прохождения по нему императорских рыцарей. Однако мост устоял, рухнув, лишь когда на него вступил отряд веронцев. Взбешенные двойной неудачей граждане Вероны, дабы дать выход распиравшей их злости, напали на воинство Барбароссы, но были разбиты, и многие из них собственной жизнью заплатили за вероломство.
Измотанные превратностями обратного пути на родину, немцы вошли в узкую долину реки Адидже севернее Вероны — Веронское ущелье. Град камней, посыпавшийся на них из крепости на вершине ущелья, преградил им путь. Засевший в крепости некий Альберик, веронский гранд, потребовал за право прохода по полному комплекту рыцарского снаряжения и коню с каждого. Столь неслыханную дерзость император не мог стерпеть, но как было штурмовать крепость, расположенную на вершине ущелья? Выручил давний друг Барбароссы Отто Виттельсбах. С несколькими такими же, как и он сам, отчаянными смельчаками, он кружным путем забрался на крутой утес, нависавший над крепостью и водрузил там императорский штандарт. Это послужило сигналом. Когда на утесе показалось полотнище, оставшиеся в долине воины пошли на приступ крепости, а в разбойничьем гнезде началась паника. Многие сообщники Альберика, решив, что их окружили, думали уже не о сражении, а о том, как бы унести ноги, срываясь при этом в пропасть. Сам главарь был захвачен и повешен.
Через альпийский перевал Бреннер Барбаросса возвратился в Германию и в конце октября 1155 года прибыл в Аугсбург, откуда год назад начался его первый поход в Италию. Его результатами он мог быть доволен. Ему удалось восстановить имперские права в Северной Италии. Кроме того, он хорошо узнал порядки, царившие в городах-государствах Ломбардии. Их взаимное соперничество немцы могли использовать для установления там своего господства. Однако наибольшим успехом Барбароссы явилась состоявшаяся уже на третьем году его правления и при полном взаимопонимании с папой римским императорская коронация, делавшая его первым среди королей христианского мира. Его представления о божественном происхождении своей власти теперь получили подтверждение благодаря папскому благословению.
Совсем по-другому оценивал результат этого коронационного похода папа Адриан. О возобновлении верховенства папы над императором уже не приходилось говорить. Оставалось лишь довольствоваться тем, что ему, хотя и весьма неохотно, была оказана шталмейстерская услуга, да и та осталась пустым жестом, не повлекшим за собой ни малейших политических последствий. Еще за несколько дней до коронации Адриан пребывал в полном неведении относительно намерений короля, внушавшего ему страх: не примет ли он предложение римского сената, чтобы и без содействия папы обрести императорскую корону? Решительная отповедь Фридриха римлянам и кровавое подавление мятежа развеяли сомнения папы, но вместе с тем и породили опасения, лишавшие покоя: можно ли будет впредь оставаться в Риме, не рискуя собственной жизнью? Досадно было вспоминать и о том, что упустили возможность, какая, может, никогда больше не представится, — разделаться с Сицилийским королевством. Свой главный козырь, императорскую корону, папа выложил, не получив адекватной выгоды. Адриан IV и его канцлер Роланд не намеревались мириться с этим. Следующий ход был за ними.
