Хестер Дженкинс - Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство
Великолепием турецких шатров, вооружения и платья восторгались все очевидцы. В турецком лагере царило оживление, его наполняли муллы, дервиши, авантюристы и рекруты, солдаты нерегулярных войск, слуги, шатры и багаж, а на обратном пути прибавлялись рабы и трофеи.
Турецкая армия в то время была лучшей в Европе и по количеству, и по дисциплине. Турки были воинственным народом, который силой оружия упорно отвоевывал себе место и наращивал мощь с тех самых пор, когда полководец Осман вмешался в конфликт сельджуков, и до тех, когда армии Сулеймана повергали в ужас Европу и несколько сотен шатров Османа превратились в обширную и могущественную Османскую империю. Армия росла и развивалась в зависимости от потребностей государства, ибо, как говорилось выше, армия и была государством. Как сказал Уркхарт: «Военные силы включают в себя все государство. Армия была сословиями царства, армия имела собственный суд, и ее действия на поле боя никогда не зависели от капризов двора или правительства».
Уркхарт делит турецкую армию на три главные категории:
1. Постоянные войска: янычары, наемная кавалерия и полки сипахов с крупной артиллерией и т. д.
2. Войска феодальных ленов.
3. Войска провинций (эялет аскери).
По его подсчетам, количество войск в конце XVI века было следующее:
Постоянные войска:
Янычары ..................... 50 000
Сипахи ..................... 250 000
Артиллерия, оружейники и т. п. . .................... 50 000
Гвардия, помимо набранных из янычар и сипахов, военный призыв:
Акынджи ..................... 40 000
Айябы ...................... 100 000
Эялет аскери (кавалерия) ...... 40 000
Мири аскери (пехота) ........ 100 000
Имеет смысл объяснить кое-какие из этих терминов. Войска ленов и провинций набирались из тех, кто был военнообязанным в силу феодальной собственности на тимары, то есть военные лены. Знаменитый корпус сипахов набирали из тимаров, при этом предпочитали сыновей сипахов, они должны были следовать за знаменем самого султана. Акынджи – легкая конница, наводившая ужас на немцев и венгров. Айябы – пехота, что-то вроде пеших казаков, как акынджи были чем-то вроде конных казаков, они не получали платы, как янычары, и не владели тимарами, как сипахи. Ядро армии составляли прославленные войска янычар, самых привилегированных, самых грозных, самых действенных воинов. Их набирали из детей, взятых в качестве «дани крови» у подвластных христианских государств, по тысяче в год, и обращенных в ислам. Из казны платили только янычарам, артиллерии и гвардии. У турецких завоевателей война платила сама за себя, так как они жили за счет побежденной страны и привозили домой огромную добычу. В конце своего подробного обзора Уркхарт проводит интересное различие между янычарскими и турецкими принципами. Он утверждает, что у первых это «насилие, коррупция и ослабление военной силы, истощение казны, сопротивление всяким переменам, в том числе и выгодным». Турецкие принципы, по его словам, совершенно иные, более тонкие.
У турок была весьма внушительная артиллерия. Именно при помощи артиллерии и мин они взяли Белград и Родос. Постоянного военного флота империя не имела. Она могла располагать некоторым количеством пиратов и каперов, которые на службе у султана выиграли несколько весьма важных морских сражений, но они не относились к регулярным турецким силам.
Турки придерживались постоянного боевого строя. Войска азиатских провинций формировали правый фланг, а европейских – левый, центр состоял из регулярной кавалерии и пехоты, впереди располагались янычары. В Европе местный контингент занимал правый фланг. Так профессиональные и дисциплинированные пехотные и конные войска сочетались с войсками нерегулярными: военнообязанными из ленов и провинций и рекрутами, набранными по призыву и завербованными. При помощи такой организации султан мог собрать одновременно три огромные армии в сердце Европы и Азии.
Довольно оригинальное описание дисциплины в турецкой армии 1585 года дает некий Уильям Уотермен в своей книге «Поведение наций», который считал, что скорость, храбрость и дисциплина турецких солдат легко объясняет их большие успехи в войне в течение двухсот лет, и утверждал, что они не знали мятежей и «беспорядков».
Очевидно, Уотермен говорит не о привилегированных янычарах, так как они весьма активно предавались мятежам и «беспорядкам». Они понимали, какой огромной силой обладает армия и что сам султан полностью в их руках. Эта часть армии, расквартированная в Константинополе в качестве султанской гвардии, могла потребовать смещения и казни любого ненавистного им сановника, и обычно эти требования удовлетворялись. На основании законов их предшественников и своих собственных они могли даже бросить в тюрьму самого султана, предать его смерти и посадить на трон его родственника. Если вся эта военная сила в Константинополе объединится под фетвой улемов, которая придаст вес закона их делу, то деспотичный султан отправится с трона в тюремную камеру, где его скоро постигнет загадочная и противозаконная смерть. Об этой силе свидетельствует длинный список смещенных султанов. Поэтому неудивительно, что Сулейман, наказав взбунтовавшихся янычар в 1525 году, решил немедленно использовать их в военной кампании.
В понедельник 23 апреля Сулейман отправился из Константинополя со стотысячным войском и 300 пушками. Его великий визирь выступил на неделю раньше в авангарде армии, в основном конницы. В Софии обе армии стали лагерем, причем шатер великого визиря, по словам очевидцев, был похож на «тюльпан в пурпурной вуали». Потом две армии разделились. Ибрагим-паша навел мост через Саву и наступал на Петроварадин, естественную крепость у подножия гряды Фрушка-Гора, которую защищала тысяча плохо экипированных солдат. Сулейман приказал Ибрагиму-паше взять Петроварадин, уверив его, что этого куска хватит на один зуб перед тем, как они будут завтракать в Вене. Затем султан пошел на Белград. Великий визирь начал готовиться к осаде, выставил штурмовые лестницы, 15 июля состоялся первый штурм и был отбит с потерями. На следующую ночь Ибрагим отправил войска на другой берег Дуная, и бой продолжался весь следующий день до вечера, на реке и на берегу, так как на Дунае была флотилия небольших судов. Во время второго штурма турки ворвались в нижний город, но снова были отбиты. Ибрагим, убедившись, что взять город будет не так просто, как он думал, приготовился к настоящей осаде. Через несколько дней боев в крепости было разрушено большое здание, и в нескольких местах крепостной стены образовались бреши. Тем не менее осажденные выдержали еще два штурма, сделали вылазку и нанесли туркам большие потери. В конце концов Ибрагим заложил мины под стенами крепости, и 23 июля, через двенадцать дней после первой атаки, раздался взрыв, за которым последовал штурм и тяжелый бой, и крепость была взята. Ее защитников осталось всего лишь девяносто человек. Потери турок также были тяжелыми.
