Анатолий Лашкевич - В воздушных боях. Балтийское небо
А. Иванов
Затем выступил командир 1-й эскадрильи капитан Сизов. Коренастый, среднего роста, порывистый, свое выступление он начал напоминанием о боях эскадрильи до ее ухода в тыл на переучивание. Сизов говорил быстро, жестикулируя руками:
— Враг обладал тройным превосходством, имел он и качественное преимущество. Но летчики эскадрильи дрались лучше немцев. Теперь мы вооружены современными истребителями Як-7Б и ЛаГГ-3… Но надо в корне менять психологию летчика. Нужно использовать маневренные данные скоростной боевой машины. Без робости переходить на вертикальный бой, использовать в бою радио. Соблюдать дисциплину боя, учитывать применяемые противником тактические приемы!
Командир моей 3-й эскадрильи старший лейтенант А. Иванов выступать не стал, но зато слово взял мой командир звена Константин Ковалев:
— Надо добиться стабильности пар, неслетанность часто ведет к боевым потерям — так начал он выступление. — В основном ведомыми будут летчики, прибывшие из авиационных училищ. У них нет боевого опыта, а ведущие пар, как правило, это летчики, прошедшие начальный период войны: тогда они управляли истребителями И-16 и И-153. Основные условия для ведения боя — осмотрительность, — продолжал Ковалев, — взаимная выручка, слетанность пар и звеньев!
С жадностью мы схватывали каждое слово «стариков». Но в зале школы, где проходила конференция, слышались и смешки. Это перекидывались между собой словечками Дмитрий Шаров и Константин Присяжнюк. Кто-то с задних рядов выкрикнул:
— Хватит! Заходи на посадку!
Ковалев, немного сконфузившись, продолжил:
— После штурмовки финских опорных точек мой самолет И-16 оказался единственным над целью. Показалась группа самолетов. Я принял их за своих. Но это были финские летчики на самолетах FD-24[20]. Они окружили меня: два вышли вперед, два слева и два справа. Финны хотели привести меня на их аэродром и принудить к посадке. Дистанция между моим самолетом и передней парой примерно 1000 метров. На моей машине еще оставалась пара «эресов». Рассчитав, куда броситься после стрельбы, прицелившись, я нажал на гашетку пуска ракет. Ракеты разорвались впереди, около финской пары. Оба самолета были сбиты. Потом закрутилась карусель… На бреющем полете мне удалось оторваться от преследования и вернуться домой…
На конференции был сделан вывод о том, что против немецкой авиации нужно применять тактику, похожую на немецкую, но с учетом маневренных качеств советских истребителей. Я слушал выступающих и думал о том, что в одном мы со «стариками» были равны — ни они, ни мы не имели опыта боев на современных истребителях. Из всех сержантов-пилотов опыт боев на современном истребителе имел только Тимофей Вытоптов. Сражаясь в небе Сталинграда, он на истребителе Як-1 сбил в бою на малой высоте два Ме-109, но и сам стал жертвой немецких асов. Вражеские снаряды попали в кабину летчика, Вытоптова ранило в обе руки выше локтей, его самолет загорелся. Из-за малой высоты самолет пришлось покидать методом срыва. Он оттолкнул ногой ручку управления самолетом от себя, и его выбросило вперед из кабины. Парашют наполнился воздухом полностью, лишь в момент касания земли. Удар об землю был сильным, Вытоптов потерял сознание. Сбили его над нейтральной полосой, на земле шел ожесточенный бой, но пехотинцы вытащили раненого летчика. В сознание он пришел уже в армейском медсанбате. Потом был госпиталь. Поправившись, Вытоптов получил назначение в наш полк. Как имеющего боевой опыт, сержанта назначили командиром звена в нашу 3-ю АЭ.
Жили мы в полку строго по распорядку. Так было положено: мы, сержанты, проходили срочную службу. Все передвижения на занятия, в столовую, на аэродром и в казарму были только строем. Занятия по теоретическим дисциплинам с летным составом всегда проходили с интересом. И если учесть, что в запасном полку теорией почти не занимались, то пробел в этих знаниях пополнялся нами с жадностью. Большую часть занятий с нами проводил сам командир полка. Он имел академическое образование и, обладая хорошей эрудицией, умело преподносил нам материал, с легкостью разбирал сложные вопросы.
Командир 1-й эскадрильи Сусалин(справа) и командир 3-й эскадрильи И. И. Голосов (слева)
Полк, укомплектованный более чем на 80 %, в декабре приступил к практическим полетам на учебно-боевую подготовку и вводу в строй молодого летно-технического состава. 1-я и 3-я эскадрильи были вооружены истребителями Як-7Б, 2-я АЭ — самолетами ЛаГГ-3. Истребитель Як-7Б отличался от Як-1 тем, что изначально создавался как двухместный учебно-боевой истребитель для обучения и переучивания курсантов и летного состава. Передняя кабина предназначалась для обучаемого, а задняя — для летчика-инструктора. Передняя кабина по отношению к Як-1 была вынесена вперед: так и осталась, хотя вместо задней кабины был сделан отсек, напоминающий пустой ящик. При перебазировании на другие аэродромы в этот отсек укладывались самолетный чехол, инструмент и перевозился техник самолета. Сверху этот отсек закрывался крышкой. При полетах, на разбеге при взлете и при пробеге после посадки (особенно при снежном покрове) самолет сильно тянуло на нос. Это случилось из-за изменения центра тяжести и изменения противокапотажного угла по причине вынесения кабины вперед. В первых полетах в задний отсек укладывался мешок с песком, а по мере освоения взлета и посадки мешки удаляли.
Аэродром Новинка, на котором мы производили учебные полеты, был окружен с трех сторон лесом. Для нас, молодых пилотов, он был сложноват. Ранее курсанты летали в условиях, когда посадка была всегда строго против ветра. Здесь же мы встретились с условиями, когда посадку нужно было производить с «боковиком». А такой посадке мы не были обучены. Результат скоро сказался. Хорунжий произвел расчет на посадку с перелетом, как говорят летчики, «с промазом», и на большой скорости выкатился за границу аэродрома, ударился крылом самолета о дерево и повредил самолет. Миша Тоболенко ухитрился два раза произвести посадку левее посадочного «Т». «Не клеилась» посадка и у Саши Белоусова, и у меня. Мы стали хуже летать! А требовали теперь с нас не как с курсантов, а как с летчиков.
Как всегда на полетах, на старте около посадочного знака «Т» находился сам командир полка майор Шварев. Его высокую фигуру видно было издалека, еще с четвертого разворота. Размахивая длинными руками, держа ракетницу, встав как аист на одну ногу и наклонившись в сторону ветра, он жестами, расставив руки как самолет, показывал нам, как нужно бороться со сносом. Пилот больше смотрел на командира, чем на приближающуюся землю, и, как правило, делал ошибки. В то время самолеты уже имели радиооборудование, но им не был оборудован стартовый командный пункт, поэтому руководство полетами шло примитивным способом.
