Сергей Луганский - Небо остается чистым. Записки военного летчика.
Сейчас можно только восхищаться героизмом наших славных соколов. Летая на самолетах устаревших конструкций, явно уступавших немецким в скорости и маневренности, они с поразительным мужеством принимали неравный поединок в небе.
На первых порах, пока мы не встретились с врагом лицом к лицу, до нас доходили разнообразные слухи. О техническом оснащении фашистской авиации рассказывались буквально чудеса. Будто их самолеты не берет ни снаряд, ни пуля. Особенно превозносились вражеские бомбардировщики «юнкерсы», которые обычно шли под солидным прикрытием «мессершмиттов».
Словом, как всегда при временных неудачах, панические слухи намного преувеличивали опасность.
На самом же деле, несмотря на свое первоначальное преимущество, фашистские захватчики оказались бессильными подавить волю советских людей к сопротивлению. И на земле и в воздухе враг встретил такой отпор, какого не ожидал.
В моих наушниках раздался быстрый говорок Николая Мурова:
– Сережа, Сережа… Вижу три самолета противника!
Справа. Смотри! Справа…
Действительно, справа от нас, довольно далеко, все отчетливей вырисовывались три черточки. Наших самолетов там быть не могло. Значит, противник.
– Вижу,- ответил я и отдал команду:
- Приготовиться к атаке!
Наше звено барражировало над линией фронта. Дежурство в воздухе стало повседневной задачей. Обязанностью летчиков-истребителей было перехватывать вражеские самолеты на подходе к важным оборонительным узлам.
К Ростову, через который следовали необходимейшие народнохозяйственные грузы, эшелоны с войсками и военной техникой, стали часто прорываться фашистские стервятники. Становилось очевидным, что гитлеровское командование намеревалось как можно скорее прервать связь центральных районов нашей страны с Северным Кавказом. Поэтому надежное прикрытие Ростовского железнодорожного узла, предохранение от налетов всех тыловых коммуникаций являлось одной из ответственных задач истребительной авиации. Для гарантированного перехвата неприятельских самолетов командование приказало организовать непрерывное дежурство боевых пар и звеньев истребителей в воздухе.
Наш полк, как только что прибывший с тыловых аэродромов и не понесший никаких потерь, имел высокую боеспособность.
Сегодняшняя встреча в воздухе со знаменитыми фашистскими «юнкерсами» была по существу первым крещением.
Мое звено быстро развернулось для боя. Набрана необходимая высота, и мы устремляемся на перехват. Скоро стали отчетливо видны вражеские самолеты. Так и есть,- бомбардировщики Ю-88, хваленые немецкие «юнкерсы». Три тяжело груженных машины направлялись для бомбежки.
Фашистские стервятники, обнаглев, шли открыто, без прикрытия истребителей. Сказывалось упоение налетчиков первыми успехами. «Ну, вы у нас сейчас запоете!»- подумал я, отдавая команду звену следовать за мной.
Впоследствии мне не раз приходилось атаковать вражеские бомбовозы. Но в тот день было первое знакомство с ними. Невольно пригнувшись, на полных оборотах мы приближались к неприятелю. Еще немного, и сойдемся на необходимую дистанцию. Вот они, зловещие кресты на крыльях и фюзеляжах. Огромные стервятники грузно плывут в чистом небе. Казалось, воздух дрожит от их могучего гула. Они нагружены до предела. В их металлическом чреве сотни килограммов смертоносных бомб, и эту свою злодейскую начинку они обрушат на головы наших людей там, в тылу.
Мне кажется, каждому летчику понятно в такую минуту сознание ответственности. Это сознание ответственности диктует самые решительные поступки. Желание каждого – не допустить врага.
Такая же решимость владела всеми нами и в тот день, когда мы атаковали вражеские «юнкерсы».
Однако враг не выдержал и струсил. Заметив советские истребители, «юнкерсы» стали поворачивать назад.
– Уходят, Сережа!- вновь услышал я беспокойный
голос Мурова.- Ведь уйдут!
– В погоню!
Но фашистские бомбардировщики заблаговременно легли на обратный курс и стали удаляться. Преследовать их было бессмысленно.
Только прекратив погоню, я подумал: «А ведь говорили, что «юнкерсы» совершенно неуязвимы. Так почему же они испугались нашего звена?»
Мы вернулись на свой аэродром.
Слух о том, что мое звено встретилось со знаменитыми «юнкерсами», скоро облетел весь аэродром. У наших машин собрались свободные от полетов летчики, техники, бойцы батальона обслуживания. Всем не терпелось узнать, каков враг, так сказать, «при близком знакомстве». Это была первая встреча нашего полка с фашистами.
К сожалению, ничего подробно я рассказать не мог. Увидев нас, «юнкерсы» благоразумно повернули вспять.
– Ага, значит, боятся!- ликовали техники.
– А ты думал! Кричат-«юнкерсы, юнкерсы»…
А они – видал?
– Вот соберемся с силами, да как двинем по зубам!
Дай только срок.
Первая эта встреча с врагом, его трусость привели всех в боевое настроение. Фашисты тоже боятся нас, их тоже можно бить! И нужно бить! И мы будем бить!
А фронт все приближался. Шли последние дни сентября.
Враг уже хозяйничал в Донбассе. Танковые клинья фашистов прорвались на рубежи Артемовск, Горловка, Дьяково, Чалтырь. Даже при первом взгляде на карту боевых действий становилось ясно, что наступающая вдоль побережья Азовского моря 1-я танковая армия генерала Клейста при поддержке 4-го воздушного флота нацелилась на Ростов – крупный административный и промышленный центр, важный узел коммуникаций, связывающий центральные районы страны с Кавказом. «Ворота на Кавказ»- так фашисты называли этот город на Дону, подчеркивая его огромное значение в планах «молниеносной» войны.
По ряду перехваченных приказов противника советское командование разгадало стратегический замысел фашистов. Гитлеровские генералы сосредотачивали на нашем направлении громадные силы. К линии фронта подтягивались свежие части, танки, артиллерия. Наши же резервы пока были малочисленны.
К дню наступления на юге противник превосходил советские войска в живой силе в два раза, в артиллерии - в три и в самолетах – в два раза. Наши войска, только что приступившие к укреплению занимаемых рубежей, так и не успели создать прочную и устойчивую оборону. И вот, начав наступление, гитлеровские войска после кровопролитных боев заняли несколько крупных населенных пунктов, в том числе город Мариуполь.
Летать на боевые задания теперь нам было совсем близко – линия фронта проходила неподалеку от аэродрома. Чтобы помочь нашим наземным войскам, истребители занялись знакомым еще по финской войне делом – штурмовкой. Под крылья истребителя привешивалось по бомбе, брался полный боезапас,- и самолеты взлетали.
