Анатолий Кожевников - Стартует мужество
Батальон, передвигаясь по-пластунски, накапливается для атаки. Наша задача выбить «противника» из населенного пункта Кулешовка и закрепиться там.
Потные, пропыленные, до предела усталые, мы полны решимости — будто перед нами настоящий противник. Поднимаемся в атаку и, не жалея сил, закрепляемся на занятом рубеже. Это же наш последний на земле рубеж. Впереди — воздух, полеты.
Живем в палаточном городке, с рассветом начинается предполетная подготовка. Лишь первые лучи солнца озарят палатки лагеря, эскадрилья уже на старте. Как хорошо в эту пору на аэродроме: над головой — бесконечная голубая высь, на земле тишина — травинка не шелохнется; на изумрудной зелени бриллиантами сверкает роса.
Сегодня нас будет проверять в воздухе командир звена. Вывозная программа на Ут-2 наконец-то закончена. Инструктор представил всю группу на контроль перед самостоятельным вылетом.
Первый летный экзамен все курсанты сдали успешно и в один день вылетели самостоятельно. На учебно-тренировочном самолете осталось отработать пилотаж в зоне. Летали непрерывно. Как только инструктор отпускал нас, с нами до отбоя занимался капитан Львов, чтобы не забыли строевой подготовки. Когда стали жаловаться на усталость, он ответил, что мы только сидим в самолете, что нам необходимо размяться. Доказывать ему свою правоту было бесполезно и небезопасно: достаточно Львову доложить инструктору или командиру звена, что курсант пытается увильнуть от строевой, как последует отстранение от полетов. А рисковать летным днем никто не хотел.
Первыми закончив программу на учебных машинах, мы на три дня сели за изучение курса летной подготовки на боевых истребителях. А инструкторы шлифовали технику пилотирования. Пришлось снова заняться составлением конспектов. По методике обучения на боевом самолете полагалось законспектировать каждый элемент полета по кругу.
И-16 в то время считался самым скоростным и высотным. Это была исключительно «строгая» машина, не прощала малейших просчетов. Особое внимание обращалось на меры предупреждения произвольного штопора. «Не теряй скорость», «Не перетягивай ручку на разворотах», «Не передай ногу» — такими категорическими требованиями пестрела инструкция.
Перед первым летным днем провели комсомольское собрание, обсудили трудности в освоении боевой машины, вспомнили свои ошибки при полетах на Ут-2. Разговор шел откровенный. Мы уже на собственном опыте убеждались не однажды, что все надо предусмотреть на земле. В воздухе летчик-истребитель один, там ему надеяться не на кого.
— Чувствуешь, что неуверен, скажи инструктору, ничего не таи, — говорил Киселев на собрании.
И каждый из нас строго, с пристрастием еще раз спросил себя — готов ли сесть в боевую машину, нет ли колебаний и пробелов в знаниях.
На следующий день наше звено, опередив другие на три-четыре летных дня, вышло к боевым машинам. Истребители, сверкая темно-зеленой краской, стояли как в строю, словно гордились своим превосходством перед низенькими учебными машинами.
Первый полет — ознакомительный. Надеваю парашют и усаживаюсь в кабину. Несмотря на наземную тренировку, все кажется неузнаваемо новым: мощный мотор закрывает передний обзор, мешает при рулении, педали ниже, чем на учебном самолете, в кабине вдвое больше приборов.
Пилотирует инструктор. Моя задача присмотреться к машине, заметить как можно больше особенностей полета.
Оторвавшись от земли, инструктор переводит самолет в набор высоты. И-16, кажется, висит на моторе, маленькие закругленные плоскости не дают ощущения опоры. Полет по кругу занял всего четыре минуты. Самолет, коснувшись земли, жестко запрыгал на неровностях, гулко гремя фюзеляжем.
— Ну как? — спросили у меня курсанты, ожидавшие своей очереди.
— Заметил большую скорость, крутой угол набора высоты и больше ничего, — откровенно признался я.
Одного за другим инструктор быстро провез всех десятерых курсантов группы и зарулил машину на стоянку.
В последующие дни Киселев отрабатывал с нами отдельные элементы полета. Особое внимание обращал на плавность действий рулями управления. На первых порах все давалось с большим трудом, несмотря на наши старания. Дело в том, что на УТИ-4 движения ножного и ручного управления дифференцировались в зависимости от скорости полета. Это исключало механическое запоминание.
Но постепенно мы привыкли к истребителю и сами начали замечать свои ошибки.
В часы подготовки материальной части к полетам курсанты тщательно изучали сложную машину. Техник Усов распределял работы так, что каждый из нас обязан был подготовить определенный агрегат, и непременно с оценкой «отлично».
— Вы теперь можете самостоятельно готовить машину к полету, — сказал Усов, глядя, как уверенно работают курсанты.
— Разрешите возразить, товарищ воентехник? Кириллов только в классе видел крепление стабилизатора, а на боевой машине — увы, — смеялся Рогачев.
— А я виноват, что ли, если конструктор поместил узлы крепления в такую тесноту, — оправдывался Кириллов.
Стабилизатор крепился в самом хвосте фюзеляжа. Чтобы пробраться туда, надо было пролезть между спинкой кресла пилота и бортом самолета. Обычно техники поручали эту работу курсантам некрупной комплекции.
Однажды в часы работы на материальной части техник приказал расчехлить боевой истребитель и подготовить его к завтрашнему дню. Хорошее предзнаменование: кому-то посчастливится вылететь самостоятельно.
С утра, как обычно, инструктор сел в УТИ-4 и порулил на старт, а на боевом вылетел в зону командир звена. Выполнив пилотаж, Герасимов поставил самолет на заправочную, а Киселев продолжал летать с курсантами. Казалось, надежда на самостоятельный вылет рухнула. Но нет, подошла и моя очередь лететь с инструктором.
После второго провозного полета он, не выключая мотора, вылез из кабины и направился в «квадрат». Возвратился оттуда с командиром звена. Сейчас меня будут проверять перед самостоятельным вылетом.
Герасимов молча надевает парашют и садится в инструкторскую кабину.
— Выруливайте и взлетайте, — коротко приказывает он по переговорному устройству и как бы между прочим добавляет: — Проверял Гончарова, показал отличные результаты.
Меня охватило радостное волнение. Еще бы! Сколько мечтали мы о самостоятельных полетах на боевом истребителе, как долго шли к этой заветной цели… Но когда самолет оторвался от земли, волнение улеглось, голова стала ясной, казалось, руки и ноги сами делают все что нужно.
Выполняю один за другим два полета. Командир звена сидит в передней кабине, мне виден лишь его затылок, обтянутый выгоревшим на солнце шлемом. Герасимов спокоен, ведет себя, как пассажир. После второй посадки он, не говоря ни слова, махнул рукой в сторону заправочной, что означало — заруливай.
