Константин Романов - Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора (сборник)
Того же 6 марта в 2 часа, в помещении полкового суда (в нижнем этаже казармы на Миллионной, подле 3-й роты) Наследник начал занятия с унтер-офицерами Своего батальона. Эти занятия (на основании § 14 Инструкции для ведения зимних занятий в пехоте) лежали на обязанности командиров батальонов и состояли в ознакомлении унтерофицеров и, вообще, начальствующих нижних чинов с необходимыми для них сведениями, преимущественно по тактике. Инструкция не приводила программы обучения, а потому в полку был составлен полковником Гартонгом[44] и поручиками К. Гольтгоером[45] и Мансуровым[46] «Опыт руководства для ведения зимних занятий с унтер-офицерами». Это руководство (123 стр.), напечатанное по распоряжению командующего полком в типолитографии Штремера (С.-Петербург. 1893) в ограниченном числе экземпляров, послужило Цесаревичу при занятиях с начальствующими нижн[ими] чинами 1-го батальона. В помощь Себе Цесаревич к этим занятиям привлек Своего батальонного адъютанта поручика князя В. Оболенского[47]. Наследник сам прочитывал вслух несколько параграфов из упомянутого руководства; ученики повторяли прочитанное, а Обучающий объяснял непонятное. Иногда читались краткие примеры из военной истории. Любя солдат, Цесаревич любил и эти занятия, представлявшие возможность более близкого общения с нижними чинами.
11-го числа Цесаревич участвовал во главе Своего батальона в маневре, целью которого была атака деревни Коломяги; полк входил в состав отряда из трех родов оружия. Во время привала у Строгонова моста Наследник с полковыми охотниками спустился на лед и вместе с ними упражнялся в ходьбе на лыжах.
16 марта Цесаревич уезжал с Их Величествами в Крым и брал туда с собою фельдфебеля 3-й роты Ижболдина[48], у которого начиналась чахотка. Перед отъездом Его Высочество неоднократно выражал офицерам сожаление по поводу предстоявшей разлуки.
Вот извлечения из письма Наследника к командующему полком.
«Ливадия[49], 10 апреля 1893 г.
Дорогой мой отец-командир… Я хотел тебе писать уже давно, но непременно после разговора с Папа относительно моего возвращения в полк… Желают, чтобы я здесь остался до конца…* (* т. е. до мая месяца). Большим утешением для меня, что я хожу в нашей форме и вижусь с Ижболдиным часто, ему, слава Богу, гораздо лучше, доктора говорят, что еще ничего опасного нет, видно, что даже крымский воздух повлиял на него благотворно. Я приказал выписать для него станок и необходимые для работы инструменты* (*Ижболдин был искусный столяр) и, надеюсь, бедный человек не будет очень скучать. Каждого приезжающего фельдъегеря я поджидаю с великим нетерпением, потому что всякий привозит мне новую нить от связи с дорогим полком — в виде трех приказов. Уж, конечно они перечитываются по несколько раз и до последней буквы. Грустно то, что чувствуешь себя так далеко и как бы в стороне в данное время — потому что никакого упоминания о себе в них не находишь! — А мои занятия с унтер-офицерами! Только что они пошли как следует и я страстно полюбил это дело — как нужно оторваться от того, что близко лежит к сердцу и дать другому заступить свое место и довести дело до конца. Что могут думать о моей долгой просрочке — офицеры — люди? Ведь они совершенно правы подумать, что я главною виною этому, что я упросил взять меня с собою и продержать меня на берегу Черного моря полтора месяца, вдали от службы и занятий в полку!! Вот та мысль, которая с убийственной назойливостью преследует меня повсюду.
Не откажи мне, милый Костя, в одной просьбе, а именно, отписывать сюда иногда о том, что делается у нас и как идет полковая жизнь? Я тебе буду искренне сердечно благодарен. — Извини, что так надоел этим письмом, но все сюда вылилось от души! Если можешь, то передай поклон всем товарищам, а также моим 4-м фельдфебелям. Обнимаю.
Твой Ники».
В апреле полковник Огарев был назначен командиром 7-го гренадерского Самогитского генерал-адъютанта графа Тотлебена полка[50]; офицеры 1-го батальона благословили его иконой.
Наследник Цесаревич писал командующему полком 25 апреля из Ливадии следующее:
«От души благодарю тебя за милый и скорый ответ. Ужасно сожалею, что не присутствовал на прощании Огарева с полком, именно А.Н.* (*Александра Николаевича), который был батальонным командиром в продолжение двух лет.
В день его отъезда в Москву я получил депешу от Обухова[51] (Командир 2-й роты, временно командовавший 1-м батальоном) о том, что он поместил меня в список подносивших Огареву икону от 1-го батальона.
Такого рода догадливость я люблю и остался ему очень благодарным!..
У Ижболдина дня три горло было не совсем в порядке, но зато он прибавился в весе на 12 фунт[ов][52] и говорит, что чувствует себя совсем здоровым. — …С нетерпением считаю я дни, когда мы отсюда двинемся на север, к месту моего служения. К сожалению, придется застрять на несколько дней в Москве, так как насколько слышно там предполагаются кое-какие празднества!..».
6 мая, в день рождения Наследника Цесаревича от полка были посланы поздравительные телеграммы:
«Его Величеству.
Преображенский полк, невыразимо счастливый видеть Государя Наследника Цесаревича во главе 1-го батальона, осмеливается повергнуть к стопам Вашего Императорского Величества, как Державного своего Шефа и незабвенного Отца-Командира, всеподданнейшие поздравления по случаю двадцать пятой годовщины рождения Его Императорского Высочества.
Командующий полком Вашего Величества флигель-адъютант полковник Константин».
«Его Высочеству.
Празднуя двадцать пятый день рождения Вашего Императорского Высочества, неподдельно и задушевно преданные командиру своего 1-го батальона Преображенцы горды и счастливы сознанием, что Августейший их сослуживец целую четверть столетия носит славный Петровский мундир. Да продлит Всевышний дорогие дни Ваши, даруя беззаветно любящим Вас однополчанам радость видеть в Вашем Высочестве успех и надежду России.
Командующий полком флигель-адъютант полковник Константин».
Государь император осчастливил полк следующим ответом из Ливадии:
«Командующему л.−гв. Преображенским полком.
Тронут поздравлением и памятью дорогих Преображенцев, счастлив, что Сын служит в рядах их. Благодарю полк от души.
Александр».
Наследник Цесаревич ответил из Крыма телеграммой:
«Великому князю Константину Константиновичу.
Не имею слов достаточно выразить Мою благодарность Вашему Императорскому Высочеству и горячо любимому полку за выраженные пожелания. Счастлив, что этот день совпал с моей службой в полку, хотя на время вдали от него.
