Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Только я вошел в дверь — пропали помыслы, все ушли! Старец сказал нам:
— Садитесь, хлопцы.
Но наши подрясники можно было выжимать от пота.
— Переоденьтесь, поешьте хлеба и поспите. Завтра— День Святого Духа, у нас будет литургия.
Мы отдышались немного, поели хлебушка. «Искушение, я тебя накажу!» — подумал я. Я не успел повидать Старца наедине, потому что он сказал нам идти отдыхать. Я собрал мешок камней и сказал: «Вот тебе наказание за то, что ты не хотел таскать груз в такой день!» — и улегся на нем спать. «Христос на Кресте терпел гораздо большую муку», — говорил я себе. Конечно, это было не ахти какое дело, но за мое произволение Бог мне дал награду.
Уснув, я увидел некую равнину. Справа от меня был отец Иосиф Младший, а слева — отец Арсений. Еще слева был прекрасный, весь покрытый зеленью холмик, на вершине которого стоял Старец. Он сказал:
— Сейчас проедет Константин Великий. Поклонитесь, чтобы взять у него благословение.
Я ответил ему жестом «буди благословенно». Когда проезжал святой Константин, я, не посмев взглянуть на него, положил поклон. Не знаю, что сделал брат. Когда же я поднимался, то вместо Константина Великого увидел Христа-Младенца. Он наклонился, улыбнулся мне, обнял меня и убежал. Какая радость охватила меня!
С этой радостью в душе я и проснулся. Я пошел к Старцу и рассказал о том, что видел. Он меня спросил, какие помыслы у меня были днем. Я рассказал ему о своих помыслах, как я их отражал и что вышло в итоге.
— Бог Своим рабам дает такое утешение, когда они совершают какой-нибудь подвиг, но ты больше не спи на камнях, — сказал Старец.
В таких случаях необходимо иметь опытного наставника, ведь видения могут оказаться прелестью и злом. Но в данном случае это была награда за терпение.
* * *
Жили мы высоко над морем. Иногда снизу кричал лодочник, бывший за почтальона:
— Отец Арсений!
Это значило, что он или письма к нам привез, или какого-то человека. Мы должны были спуститься вниз.
— Малой, хватай торбу и беги, — говорил Старец. Я брал торбу и с посохом в руках через десять минут был у моря.
Иногда отец Арсений, толком не расслышав, ошибался. Кричали: «Отец Артемий!» — я спускался, а мне говорили, что звали не отца Арсения, а отца Артемия. Помысл пытался меня смутить: «Ты посмотри, отец Арсений плохо слышит и говорит Старцу, чтобы я сбегал на пристань». Я ему отвечал: «Тупица ты, диавол! Что ты болтаешь? Ведь я теперь буду подниматься налегке. А если бы звали Арсения, то я сейчас тащил бы груз. Вот одна выгода. А другая в том, что, спустившись, я исполнил послушание. Спаси тебя Господи, отец Арсений! Я ведь ничего не потерял. Напротив, исполнив послушание, получил награду».
Так я затыкал рот диаволу, искавшему удобного случая смутить меня помыслами против батюшки Арсения.
* * *
Случалась у меня и плотская брань, нечистые помыслы. По благодати Божией, в миру я ничего такого не знал, у меня не было об этом никакого представления. С малых лет я был на пути Божием, вместе с матерью и духовником подвизался, постился, старался вести аскетическую жизнь. Никаких плотских искушений у меня не было. И однако диавол начал меня смущать то одним, то другим. Ах так? Я пошел к Старцу:
— Старче, что мне делать?
— Что делать, дитя мое? Бей эту фантазию, бей ее, а если она сильна — всыпь ей еще больше. Ты должен убить себя, чтобы выжила душа. Плотским помыслам противостоят с палкой. Палка пусть лежит у тебя под подушкой, и как только придут помыслы — палкой их! Если мы таким образом, лицом к лицу, дадим отпор этому зверю, тогда плоть подчинится духу. Тогда, мало-помалу, в человеке расцветут и будут благоухать непорочность и чистота, а это имеет большое дерзновение пред Богом.
— Ага, вот как нужно вести эту войну!
Я приступил. Война так война! Лишь только дело принимало серьезный оборот— вот тебе, вот тебе, получай! И затем, когда этот помысл приходил или перед сном, или уже во сне, палка была у меня под подушкой, и я, по наставлению Старца, встречал его во всеоружии, хорошими колотушками. После этого от постели исходило некое благоухание, благоухание духовное, не такое, как от мирских благовоний, но совершенно иное. Что же это было? Это было благоухание чистоты, возникшей от борьбы с помыслами.
Итак, приходило благоухание и наполняло мою душу. Ко мне приходили помыслы, и, конечно, не от Бога, а от диавола. Но Бог смотрел не на них, а на борьбу, которую я с ними вел, доходившую до того, что я сам себя бил. Так я приобретал опыт и удостоверялся в правоте Старца, рассказывавшего нам, что бывает после правильной и доблестной борьбы со страстью. И я говорил себе: «Смотри, как прекрасна война!»
Так мы научились от Старца, что во время искушения нужно понуждать себя, а когда на тебя давят — не отступать. Старец нас учил:
— Сопротивляйся — и страсть отступит. Почему она отступит? Потому что тот, кто с тобой воюет, — это бес, это личность. У него есть некая определенная сила, и Бог ему дал некое позволение воевать с тобой до определенного предела. Лишь только он дойдет до предела, который ему положил Бог, и исчерпает то, что ему было позволено, он так или иначе отступит. И что затем? Ты обретаешь венец. Так достигается победа.
Помыслы должны были приходить. Я, как и всякий подвизающийся, должен был испытывать их нападения, сам не желая того. Они приходят, как правило, по Промыслу Божию, потому что Бог хочет посредством помыслов дать нам опыт борьбы. Об этом сказано и в Священном Писании Ветхого Завета, в истории с пророком Моисеем. Он вывел народ Божий из Египта и вел его в Землю Обетованную, но Бог не уничтожил некоторые враждебные народы, чтобы научить сынов Израилевых. Так Бог оставляет и определенные страсти, сильные или слабые, чтобы научить людей Своих борьбе против бесов.
И я испытывал нападения то одной страсти, то другой, то третьей. А если прекращались нападения и я несколько дней имел мир, то видел, что нет у меня духовного возрастания. На той высоте, которой я достиг, ведя эту войну, я и оставался. Так бывает, когда в спокойное море бросают мусор: один бросает бумагу, другой бутылку, третий что-то еще. И если не случится шторм, море останется грязным. Так и я видел, что не все у меня в порядке, и душа моя говорила: «Война! Пусть начнется какая-нибудь война. Иначе мои дела не очень хороши». И — оп! Война начиналась. Битва! И лишь только отступала брань, нисходила благодать Божия.
* * *
Нам приходилось иметь дело с настоящими бесами пустыни. Старец говорил нам, что священники изгоняют бесов из бесноватых в миру и посылают их в пустынные места, непроходимые и безлюдные. И все они приходят сюда, в пустыню, и устраивают эти войны. И вот мы видим, какую они здесь имеют силу и крепость. Старец еще до нашего прихода совершил большие битвы, прогоняя бесов постом и молитвой, чтобы это место очистилось от них. Он нам говорил: «Когда вы сюда пришли, это место уже охранялось и бесы не могли свободно тут селиться». Он хотел этим сказать, что если бы мы пришли сюда раньше, то не смогли бы здесь остаться. Но тем не менее бесы иногда нападали на нас даже чувственным образом.
