Николай Ващилин - На территории любви Никиты Михалкова
— Нет, нет, спасибо. У нас, православных, сегодня Великий пост начинается — сказал Никита.
Мы жадно откусили картофелины и вытаращили друг на друга глаза. По щекам текло литовское сало. Оказывается, рукоделы-литовцы готовят эти "цеппелины" из картофельного теста, щедро фаршируя его свиным салом. Подняв глаза на смущённую хозяйку, Никита отчаянно махнул рукой:
— Наливай, прости Господи.
— Благоприятного поста, батюшка — съязвил я.
— И тебе не хворать, праведник.
Честихранитель
Никите Михалкову — кинорежиссёру и семьянину.
Не скажу, что Никита был в Питере частым гостем, но когда случалось ему приехать на берега Невы, Астория ходила ходуном. Я был неизменным соучастником этих посиделок на правах аборигена. Я знал каждую собаку в Питере. Вернее каждую собаку женского пола. Мог вызвонить любого специалиста по широкому кругу вопросов. Антиквариат, валюту и фальшивые документы люди приносили в течении получаса. Встреча в Смольном на следующий день. Приём у Григория Васильевича Романова организовать не пробовал, но Владимир Яковлевич Ходырев только казался таким строгим. Дело, конечно, было не в деньгах. Вернее, не только в деньгах. В тот раз Никита приехал на кинопробы к Игорю Масленникову. На Ленфильме запустили «Собаку Баскервилей». Ни Вася ли Ливанов присоветовал Игорю Фёдоровичу попробовать на роль сэра Генри признанного русофила и русофоба Никиту Михалкова. Вот таким и должен был быть американец английских кровей.
Питер и его атмосфера вечной полярной ночи ещё была так свежа в ощущениях у Никиты, что несмотря на солнечные осенние денёчки он прятался в ресторане «Зимний сад». Вокруг него ютились разные люди. Прошлый год он провёл в Питере, снимая свой шедевр об Обломове и Штольце, заведя много нужных и не нужных знакомств. Киногруппа жила тогда в гостинице «Советская» и возвращаясь к ночи со съёмок, устраивала весёлые и долгие посиделки в ресторане на последнем этаже. Люди обедали, просто обедали, а между тем складывались их судьбы, разрушались жизни. И в этом С Антон Павловичем трудно не согласиться.
Мы сговорились, что я зайду в киногруппу «Собачки Баскервиллей» после четырёх часов и мы с Никитой "слетаем" в Сестрорецк прогуляться верхом по парку. Аркаша Тигай, второй режиссёр на картине, привёл Никиту из павильона и тот стал беседовать с директором Прусовским о дальнейших действиях по оформлению контракта. Дверь приоткрыла миловидная девушка и попросила Никиту выйти на минутку. Честно говоря, я подумал, что она хочет взять у него автограф и продолжал тупо смотреть в стену. Там висели разные фотографии по теме фильма. Но громкий и настойчивый женский голос в коридоре заставил меня выйти. Она стояла перед Никитой и утверждала, что родила от него ребёнка. Потом вынула из кармана пальто какой-то флакончик и попыталась его открыть другой рукой. Приглушив стыд и стеснение, я схватил её длинные распущенные по спине волосы и плавно потянул за них вниз. Девушка осела и, истерично завизжав, начала корчиться на полу. Собралась толпа киношников и, скрутив девушке руки, они стали вызывать милицию и скорую помощь. Никиту поразила моя решительность и сноровка и с этого дня он стал считать меня своим спасителем.
Обстоятельства моей жизни заставили меня покинуть свой дом и согласиться с предложением Никиты помочь ему по работе в студии ТРИТЭ. Частное предпринимательство в России только входило в моду и таило в себе множество подводных рифов. Его студия, созданная на паях с Рустамом Ибрагимбековым, терпела убытки. Только что отснятый фильм "Утомленные солнцем" тащил за собой непомерные долги и ни одной компанией прокатчиков не покупался за приличную цену, несмотря на успех в Каннах. Было решено прокатывать его своими силами и начать, сам Бог велел, с премьеры в Нижнем Новгороде, где фильм и снимали. К тому же молоденький губернатор Боря Немцов, не избалованный московской элитой, обещал щедро принять гостей. С помощницей Михалкова по Фонду культуры Таней Шумовой мы за неделю выехали в Нижний готовить это ответственное мероприятие. Парились в бане у Володи Седова, вечерами сидели в баре ночного клуба известного предпринимателя Андрея Климентьева, где часто пела моя любимая Лайма Вайкуле. В роскошном здании Театра Юных Зрителей установили проекционную аппаратуру и широкую аллею, ведущую ко входу, устлали красной ковровой дорожкой из разорённого Областного комитета коммунистической партии СССР. Недлинной вереницей перед стоящим на возвышении Никитой прошлись почётные гости во главе с Сергей Фёдоровичем Бондарчуком с супругой. Замыкал процессию высокий стройный джентльмен с большим букетом. Подойдя поближе к Михалкову, он отбросил букет и обнажил сверкающий кухонный нож. Оказавшись за его спиной, я, ухватив парня за воротник пиджака, осадил его на землю и завернул руку. Подскочил милиционер и мы оттащили мстителя в сторонку. Он разрыдался, сквозь слёзы что-то причитая про свою совращённую дочь Еву. Оставив его на попечение ментам, я вернулся в зал, где Сергей Фёдорович произносил дифирамбы преемнику российской кинематографической славы.
Когда вслед за этим мы приехали к Шурочке Яковлевой на фестиваль «Янтарная пантера», она сразу на аэродроме представила нас своим чеченским друзьям и спонсорам фестиваля. Они подъехали на белом лимузине прямо к самолёту, подчеркнув разницу в правилах и понятиях между Москвой и Калининградом. Мне казалось, что лучше бы держаться от них подальше, но Никита полез с ними брататься и прижиматься грудями. Любил он якшаться с криминалом, катить у них под своего. Козырным у чеченов был стройный, худощавый красавец Ваха Абдулхалимович Магомадов, лет сорока от роду. Каждое утро Ваха и его абреки подъезжали за нами на шикарных мерседесах и везли на Куршскую косу, проходя погранзону с той лёгкостью, с которой острый нож проходит сквозь масло. Веселье и щедрость царили сверхъестественные. Алиса Признякова, подружка Михалкова, чувствовала себя в стране чудес. В Ниде нас принимал его литовский партнёр Витас и расточал перед нами кавказскую щедрость. Мои сомнения прояснились, когда в последнее воскресение июля, в Балтийске праздновали день Военно-Морского флота. Ваха пригласил нас на крейсер и представил Никиту командующему Балтийским флотом, как своего лучшего друга. Мимо крейсера проносились торпедные катера, сновали быстроходные яхты, гремели залпы салюта и духовой оркестр.
Спустя месяц в Москве, в студии ТРИТЭ в Малом Козихинском переулке появился Ваха с абреками, в белом смокинге с белой бабочкой и был принят, как шейх арабских эмиратов. По просьбе Никиты я выполнил ряд его поручений и связал Ваху с высокопоставленными людьми. Были некоторые коммерческие сделки в Чарабанке и других злачных местах. Принял их у себя и Юрий Михалыч. С жадностью голодных волков кавказские предприниматели скупали квартиры. Потом всё стихло и чеченский след занесло снегом. Пришла зима.
