Расул Гамзатов - Мой Дагестан
Отовсюду, от любого места, куда бы я ни уехал, протягиваются ниточки к Дагестану.
Плохо воину, когда с саблями нападает на него сразу несколько человек. Он не может защитить себя одновременно и со спины и спереди. Но если найдется скала, о которую можно опереться спиной, дела не так еще плохи: ловкий и сильный боец может сразить и двух, и трех врагов, если он опирается спиной о скалу.
Дагестан и есть для меня такая скала. Он помогает мне выстоять в самые трудные минуты.
Путешественники привозят домой песни тех стран, где они побывали. И только со мной беда - куда бы я ни поехал, я отовсюду привожу песни о Дагестане. С каждым новым стихотворением я словно узнаю его заново, понимаю заново и люблю заново.
Неисчерпаем и бесконечен для меня родной Дагестан.
Из записной книжки.
- Орел, о чем твоя самая любимая песня?
- О крутых горах.
- Чайка, о чем твоя самая любимая песня?
- О синем море.
- Ворон, о чем твоя самая любимая песня?
- О лакомых мертвецах на поле брани.
В литературе тоже свои птицы: орлы и чайки. Один воспевает горы, другой воспевает море. У каждого своя родина, своя тема. Но есть и вороны! Эти больше всего любят самих себя. Ворон, когда выклевывает глаза у мертвых на поле боя, не задумывается - то ли это глаза героя, то ли это глаза труса. Я знаю литераторов, которые сегодня делают то, что выгодно делать сегодня, а завтра будут делать то, что будет выгодно делать завтра.
Еще о теме. Тема - сундук с добром. Слово - ключ от этого сундука. Но добро в сундуке должно быть свое, а не чужое.
Иные литераторы прыгают от одной темы к другой, не успевая разработать ни одну из них. Они открывают крышку сундука, ворошат верхнее тряпье и поспешно бросаются дальше. Хозяин же сундука знал бы, что если бережно вынуть одну вещь за другой, то на дне окажется шкатулка с заветными драгоценностями.
Порхающие от одной темы к другой похожи на известного в горах многоженца Далаголова. Он ухитрился жениться двадцать восемь раз, но в конце концов остался совсем без жены.
Однако нельзя тему сравнить и с единственной законной женой. Ни с единственной матерью, ни с единственным ребенком. Потому что нельзя сказать: это моя тема, не смейте никто до нее дотрагиваться.
Тема моя, но она открыта и для всех других. Я слышал, как один писатель клял другого за то, что тот "украл" его тему. Он говорил: "Кто дал тебе право писать об Ирчи Казаке ? Ты же знаешь, что это моя тема, что об Ирчи Казаке пишу я. Это самое явное воровство!" И этот писатель волновался так, словно только что похитили его возлюбленную. Ответ был достоин горца:
- Имамом становится тот, у кого злее и отважнее сабля. Невеста принадлежит не тому, кто послал к ней в дом сватов, а тому, кто сделал ее своей женой. Пусть тема об Ирчи, как и всякая тема, останется за тем, кто лучше напишет.
Да, разные писатели самостоятельно друг от друга могут разрабатывать одну тему. В литературе не может быть колхозов. У каждого писателя свое поле, своя полоса, как бы узка она ни была. Но я никому не запрещаю подходить к моему полю только на том основании, что сам я уже к делянкам не подхожу. На моей меже вы не увидите ни собаки, ни сторожа с ружьем. Да и где она, моя межа, как ее провести и чем оградить? Моя тема не запретный луг и не запретное место в мечети, куда не должна ступать нога постороннего человека.
Был съезд писателей Дагестана, а на съезде был спор. Один оратор сказал:
- Зачем дагестанцам писать о других землях и о других народах? Пусть об Испании пишут испанцы, а об Японии - японцы, об уральской индустрии пусть пишут писатели, живущие на Урале. Если у птицы гнездо в саду, разе она полетит в другой сад, чтобы там петь свои песни? Надо ли с каменистых гор носить землю в долину, где и без того много прекрасной плодородной земли? Курдюк, состоящий из жира, надо ли мазать еще и маслом, если захочешь его поджарить?
На съезде присутствовал гость из другой республики. Он ответил оратору так:
- У зверя есть логово, так же как у птицы гнездо. Но солнце освещает всех зверей и дождь поливает все деревья. Радуга одинаково сияет для всех глаз. Молния сверкает и высоко в горах, и в глубоких ущельях. Так же гремит и гром. Прекрасный плов можно приготовить из риса, который привезли из чужой страны. Я приехал на ваш съезд издалека. Я приехал только за тем, чтобы вас поздравить. Но теперь я чувствую, что полюбил ваши горы, ваше море, ваших благородных мужчин и полных достоинства красивых женщин. Если напишу о вас, то мои земляки скажут мне спасибо. Если же вы напишете о моей земле, тоже не будет вреда. Выбор писателя свободен, как выбор любви. Разве любовь спрашивает позволения поселиться в чьем-либо сердце?
Съезд аплодировал гостю, его слова были точны и остры, как стрелы, и все же, когда я тоже аплодировал и почти полностью соглашался с ним, раздумья не оставляли меня.
Хорошо писать о других странах и о других народах, но только после того, как ты утвердился в своей теме.
Мой маленький Дагестан и мой огромный мир. Два ручья, которые сливаются в один поток, достигнув долины. Две слезинки, которые вытекают из двух глаз и текут по двум щекам, но рождены одним горем или одной радостью.
Капли на щеки поэта упали,
На правой щеке его и на левой.
То капля радости - капля печали,
Слезинка любви - и слезинка гнева.
Две маленьких капли, чисты и тихи,
Две капли бессильны, пока не сольются,
Но, слившись, они превратятся в стихи,
И молнией вспыхнут, и ливнем прольются.
Перевел Н. Гребнев
Мой маленький Дагестан и мой огромный мир. Вот моя жизнь, моя симфония, моя книга, вот моя тема.
Орел, который не улетает от высоких скал на широкие просторы долины, плохой орел.
Орел, который не возвращается с широких просторов долины на высокие скалы, - плохой орел.
Но орлу легко. Он родился орлом и не может, если даже захочет, превратиться ни в чайку, ни в ворона. Трудно писателю стать орлом, если он не родился с качествами этой благородной и мужественной птицы. О человеке, который не научился играть на кумузе, у нас утешительно говорят: ничего, он научится играть на том свете.
Сколько писателей берутся за перо и садятся за бумагу, руководствуясь не чувствами любви или ненависти, но единственно чувством обоняния!
Ведь и гость, пришедший в аул и думающий, в какую бы саклю зайти, выбирает себе наконец саклю по запаху дыма из трубы. Один дымок пахнет кукурузной лепешкой, а другой - вареной бараниной.
Ведь и жених иногда из двух девушек, из которых одна пуста, а другая умна, выбирает пустую только за то, что у нее больше денег.
Ведь есть и писатели, которым безразлично, о чем или о какой стране писать. Они похожи на тех спекулянтов, которые думают, что, чем дальше они уедут, тем дороже продадут свой товар.
