Юрий Айзеншпис - От фарцовщика до продюсера. Деловые люди в СССР
Вещи и деньги
Где-то до 16–17 лет тема денег меня не интересовала. И сами деньги тоже. Всего, что связано с ними, я старательно избегал, особенно во взаимоотношениях с друзьями. Некоторое чистоплюйство, конечно, но даже в руки брать не хотелось. Конечно, и в те нищие годы не все окружающие были материально равны, но кичиться своим относительным достатком никому и в голову не приходило. Наоборот, иногда этого даже стеснялись.
Но после совершеннолетия я вдруг захотел выглядеть стильно и модно. Обязательно джинсы, пусть и самопальные, яркая майка с надписью на иностранном языке. Пусть даже Coca-cola. На толкучки я не ходил, да и денег на импортные шмотки еще не имел, но нашлись родственники за границей, иногда баловавшие молодого парня. С оказией передавались посылочки и из Израиля, и даже из ЮАР, где жила моя богатая тетушка. Брючки, рубашечки, маечки — этими яркими и добротными вещицами я заметно выделялся из общей массы.
Силу денег я понял несколько позже, когда помимо одежды меня стали интересовать дорогие развлечения, модная музыка и хорошие рестораны. Кому-то хрустящие банкноты связывают руки, приводят к накопительству и замкнутости, а меня они делали свободным и счастливым. Я их тратил направо и налево, на себя и родителей, на друзей и подруг, просто на случайных людей. Через деньги я научился получать радость и доставлять ее другим. Потом последовали годы отсидки, где через презренные купюры я обретал дополнительные блага, помогавшие переносить тяготы неволи. Выйдя на свободу, я снова начал много зарабатывать и еще больше тратить. Именно тратить, покупая удовольствия всех видов, мне нравилось больше всего, поэтому и банкира из меня не получилось. Красивая и модная одежда — этот культ и по сей день сохранился и обходится мне минимум в 40 000 долларов в год. При этом моя гардеробная по размеру не особо-то и велика: вещи там не задерживаются. Одену пару раз, надоест, подарю друзьям — соседу Отарику, например.
Дома и на студии меня окружает самая современная аудиовидеоаппаратура, езжу в роскошных автомобилях. Если существует что-то самое лучшее, самое современное, оно обязано быть у меня. И тут я средств особо не считаю.
И, конечно же, моя основная работа и основное хобби — шоу-бизнес. Именно в него я вкладываю охотнее всего, именно он и дает мне средства для вложения. Но особой математики тут нет, и расчет предельно прост — чем больше вложишь, тем больше и получишь. Причем вкладывать надо не только деньги, но и силы, опыт и самое ценное — время.
Вскоре количество желающих услышать наше творчество существенно превысило возможности кафе «Экспромт» и ему аналогичных. Мы переехали в «Фантазию» на Автозаводской, где количество посадочных мест превышало 300. Там на одном из наших выступлений присутствовал иностранный фотокорреспондент, и периодически сверкали магниевые вспышки, когда он делал снимки для издания. Впоследствии большой очерк (с фотографиями крупным планом!) появился в американском периодическом журнале «Newsweek». Под одной из фотографий стояла подпись «Советская молодежь танцует манки…». После такой вот мировой рекламы мы не только попали в поле зрения компетентных органов, но и наши мероприятия стали посещать иностранцы, молодые дипломаты и дети не особо молодых. Да и советская элита, особенно их отпрыски, отнюдь не чуралась нас: сын министра авиационной промышленности Петра Дементьева, сын кандидата (в то время) в члены Политбюро Мазурова, Подгорного, внуки Микояна — кто только к нам не приходил! Следующим этапом развития стали выступления в «Москворечье», вмещавшем порядка 400 человек. В «Золотом колосе» нас слушало уже 600 посетителей. Какая впечатляющая динамика, не так ли? К этому времени власти уже просекли что к чему и решили: поскольку запретить подобные мероприятия нельзя, их надо максимально упорядочить. Для их проведения стали требоваться специальные разрешения, как правило на уровне местных или институтских комитетов ВЛКСМ. Ну а добыть нужную бумажку было совсем несложно, иногда просто за бесплатный столик для тех же комсомольских авторитетов. С этими разрешительными бумажками мы шли к руководству пищевых заведений, и остальное их уже не касалось — просто обсуждали меню.
Потом мы стали осваивать клубы, вмещавшие до тысячи человек — ДК «Горбунова», клуб «Салют» в Тушино. Там уже не кормили, а вход стоил около 2–3 рублей. В целом большие сборы, но, конечно, не целиком они шли нам в карман. Ведь фактически мы выкупали билеты на какой-нибудь киносеанс, а затем замещали его концертом. При этом билеты перепродавали уже по совершенно другой цене — двойной или даже тройной. Не особо законно, конечно, но с рук сходило. Тем более что мы уже тогда освоили великое правило делиться с теми же директорами клубов, с милицией. Траты не особо значительные, но постоянные. Также существовали немалые накладные расходы на транспорт, на охрану. Если не ошибаюсь, и рекламу давали в газетах.
Наш коллектив начал пользоваться большим успехом у публики, и как-то нас даже пригласили во время ноябрьских праздников играть в фойе Дворца спорта в Лужниках на танцах. Первый репертуар составляли песни Elvis Presley, Bill Haley и The Beatles. Примерно тогда же, в начале 1965 года, возникла еще одна «русская» группа — «Славяне», организованная Александром Градским. «Славяне» пытались с нами конкурировать, но наш уровень и по профессионализму, и по аппаратуре отличался просто на порядок. Мое мнение. И если группа Градского исполняла в основном репертуар Beatles, то «Соколы» больше ориентировались на Rolling Stones, Cream, а впоследствии на Monkees. Нам казался ближе стиль «ритм-энд-блюз», более грубоватый, чем Beatles с его мягкой и лирической стилистикой «биг-бит». Да и внешне нас более привлекал хамовито-наглый образ Роллингов, чем прилизанные парни в костюмчиках и галстуках.
Летом 1965 года группа «Сокол» выехала на свои первые гастроли к морю, на турбазу «Спутник», расположенную между Сочи и Туапсе. Там находились студенческие лагеря МГУ, МХТИ и еще какого-то ленинградского вуза, в общей сложности более трех тысяч человек — молодых и веселых. Отдыхало немало иностранной молодежи и из числа обучающихся, и приезжающих в порядке студенческого обмена. Инфраструктура местечка являлась весьма развитой для тех лет — дискотеки, неплохо оборудованные пляжи, сервис уровня куда выше, чем в обычных курортных местах. Маленькие магазинчики, бары, хорошее питание. Именно в этот мини-рай нас пригласила дирекция международного лагеря, пригласила играть на дискотеке на одной из центральных площадок. Огромные бас-колонки запрудили проход к южному поезду на Курском вокзале, на нас грозно ругались проводники и шикали отпускники, но мы не обращали на это внимание. Впереди нас ждало замечательное приключение, большой отдых. Впереди нас ждало теплое Черное море, которое многие из нас, в том числе я, не видели еще ни разу. И три месяца работы на местных площадках. По их прошествии можно было уверенно сказать, что мы прошли прекрасную школу игры и существенно увеличили свой профессионализм. Выросла и наша популярность — южные концерты посещались многими весьма известными людьми, которые и по возвращении в Москву хотели продолжать нас слушать.