Изабелла Аллен-Фельдман - Моя сестра Фаина Раневская. Жизнь, рассказанная ею самой
Не люблю, когда коверкают фамилии. Любую фамилию можно представить в пошло-скабрезном виде. Однажды приказчик, уволенный за воровство, назвал отца Фотцманом[36] и тут же получил по физиономии. То был единственный случай, когда наш отец позволил себе рукоприкладство по отношению к кому-то (оплеухи и подзатыльники детям не в счет).
Спустя пять минут звонит Славе.
– Ростиславушка, дружочек, я так рада, так рада! Только вчера говорила Беллочке – ну что же это такое, кому попало дают народного, даже мне дали, а Славочка до сих пор ходит в заслуженных! Как в воду смотрела! Как сердцем чуяла! Поздравляю тысячекратно!
Почему сестре ни разу не довелось играть в знаменитой комедии Шеридана «Школа злословия»? Она просто создана для этой пьесы, рождена для нее, точно так же, как я для «Ромео и Джульетты»! Нескромно? Возможно, что и нескромно, но я пишу это для себя и могу позволить себе быть нескромной.
07.04.1961Полина Леонтьевна больна очень серьезно. Надежды никакой. Жалею ее безумно. Только что осознала, что никогда не слышала от сестры ничего плохого в адрес Полины Леонтьевны. Только хорошее и в превосходных степенях. Отрадно.
12.04.1961Первый полет человека в космос – это замечательно, но почему из-за этого надо устраивать мероприятия в театрах? Nicolas горячо убеждал меня, что никакого космоса не существует и летать туда невозможно.
– Нам бессовестно лгут уже сорок с лишним лет, а мы делаем вид, что верим!
Странно, что с такими радикальными взглядами он никогда не подвергался преследованиям. К счастью. Nicolas очень религиозен. Водил меня в церковь, сказал, что ничего, что я некрещеная, главное, чтобы душа была открыта Богу. «Открыта ли Богу моя душа?» – задумалась я и решила изживать в себе все плохое. Прежде всего я должна перестать обижаться на сестру по пустякам и вообще должна перестать обижаться. Говорят же мудрецы: ««Не делай другому то, что не хочешь, чтобы сделали тебе». Я перестану обижаться, и сестра перестанет. Сколько нам обеим осталось жить, чтобы тратить время на ссоры и обиды?
Сестра говорит, что если бы не возраст, то она бы с удовольствием улетела бы на другую планету, туда, где совсем нет людей. Так ей якобы надоели люди. Для кого она там играла, хотела бы я знать.
14.04.1961В прошлом году театр сестры летом выезжал на гастроли в Прибалтику. В этом году с местом гастролей пока окончательно не определились. Оказывается, что труппа не может выехать на гастроли по своему желанию, необходимо получить разрешение свыше. Существует какой-то план, согласно которому гастроли в хороших городах, таких как, например, Рига, должны чередоваться с поездками в захолустье. «В этом году всех отправят в Сибирь и половину там оставят», – пророчествует сестра. Сама она не намерена уезжать на гастроли, так как не может оставить Полину Леонтьевну.
– Я так и сказала нашему эсперантисту: тасуйте свою колоду как хотите, но я этим летом никуда не поеду! Хоть озолотите меня, хоть в жопу целуйте – не поеду!
«Эсперантист» – это директор театра. Не понимаю, кому понадобилось выдумывать эсперанто. В мире столько языков, зачем нужен еще один? Говорят, что он очень прост и легок, но почему бы тогда не взять итальянский? Более простого для изучения языка, мне кажется, не существует, и в то же время он очень красив и мелодичен. Правильно, наверное, говорил наш отец про варшавских евреев, что они на любые выдумки горазды, лишь бы от дела отлынивать. У него было стойкое предубеждение именно против варшавян. С виленскими евреями он вел дела, с бердичевскими, с одесскими, с персами, греками и турками тоже вел, не говоря уже о русских, но вот с варшавскими никогда не связывался.
16.04.1961Ходили с Nicolas смотреть картины. Поразило недружелюбное отношение служителей. Покрикивают на посетителей, словно те у них в подчинении, и вообще ведут себя грубо. Но позволяют себе лишнее только с советскими гражданами. Стоило нам с Nicolas перейти на французский, как служители тотчас же подобрели и начали общаться с нами гораздо приветливее. «Эту страну создавали для народа», – горько заметил Nicolas, когда мы вышли на улицу. Он тоже согласен с тем, что простым людям сейчас живется тяжелее, чем до революции. Я замечаю многое, но все в один голос говорят, что жизнь в Москве неимоверно лучше, легче, приятнее жизни в провинции. Зачем же тогда нужна была революция? У Nicolas есть очень простое объяснение. Александр Третий казнил родного брата Ленина, а Ленин в отместку казнил его сына и всю семью Николая Второго. «То была простая месть, а все остальное – всего лишь приложение к ней», – сказал Nicolas. Ничего себе «приложение»! Но должна признать, что определенная логика в словах Nicolas есть и самое простое объяснение очень часто оказывается самым верным. Сестра из окна видела нас с Nicolas. Сказала, что мы выглядим как «два впавших в детство придурка». Я улыбнулась в ответ и сказала, что была бы не прочь вернуться в детство, ибо оно в самом деле – лучшая пора жизни. Сестра удивилась моей кротости (бо́льшая часть которой шла от ума, а не от сердца) и сказала, что она не имеет ничего против Nicolas. Правда, заявила она об этом не в самой благозвучной форме, но я все равно рада. В следующий раз попрошу Нюру испечь пирог (она мастерица) и приглашу Nicolas к нам. Нарочно подгадаю так, чтобы сестра была в это время дома. Если она узнает Nicolas ближе, то он ей непременно понравится.
21.04.1961По случаю дня рождения Ленина завтра по всей стране проводится субботник. Все работают – что-то производят или занимаются благоустройством территории.
– Субботник – квинтэссенция коммунизма! – говорит сестра. – Работаешь бесплатно и с песнями.
Сестре предстоит выступление на каком-то заводе. Это днем, а вечером у нее спектакль.
– Прочту им с выражением «Каштанку» и хватит, – смеется сестра.
Я так люблю, когда она в хорошем настроении.
– Почему именно «Каштанку»? – спрашиваю.
Сестра делает серьезное лицо.
– Понимаешь, – доверительно говорит она, – тут такое дело. Завод, пролетариат, субботник… Нужно что-то жизнеутверждающее и в то же время несложное. «Муму» – слишком мрачно, монолог Сатина – слишком сложно, а про Левшу я читала на прошлогоднем субботнике. Вот и остается «Каштанка». Ума не приложу, что стану читать на следующем субботнике. А читать надо, иначе придется ползать на карачках по сцене с тряпкой в руках…
Мы смеемся. Сегодня нам хорошо вместе. Всесоюзный ленинский коммунистический субботник – здесь умеют придумывать пафосные названия.
