Александр Тамоников - Грозовые ворота
Первый снег выпал, по обыкновению, внезапно. Начавшийся вечером дождь плавно перешел ночью в снег, мелкой белой сыпью покрывший землю. Снежная скатерть, накрывшая поселок, изменила его облик, сделала его чище и приветливее. Курс молодого бойца закончился, и молодое пополнение было распределено по подразделениям. Костя с Николаем попали в роту старшего лейтенанта Доронина. На ближайшее воскресенье назначили принятие присяги. Об этом все были предупреждены заранее, дабы молодые солдаты могли пригласить своих родных и близких. Костя решил, что не нужно приглашать ни Лену, ни родителей. Николай вообще не сообщил родным о предстоящем празднике: поездка влетела бы им в копеечку.
Торжественность события была омрачена погодой. Снег растаял, потом ударил морозец, и плац – центральное место действия – превратился в ледяной каток. И что-либо предпринять, дабы привести его в надлежащий вид, не было времени. Молодое пополнение, впервые вставшее в строй своих постоянных подразделений, вызывалось командирами взводов поочередно к накрытым красной материей столам, где каждый произносил заученные наизусть слова Воинской присяги. Немногочисленные гости и члены семей офицерского состава ежились под начавшимся мелким дождем и порывистым ветром, простреливающим плац насквозь. Прохождение торжественным маршем было смазано из-за того, что роты больше старались просто удержаться на ногах, а не выдержать равнение шеренг и синхронность шага. И это удавалось не всем. От прохождения с песней пришлось отказаться, и «Взвейтесь соколы орлами..;« – упорно изучавшаяся и репетированная песня – так и не прозвучала перед восторженными зрителями. Не подняли настроения ни показательный обед, ни выступления участников художественной самодеятельности. В общем, праздник не удался. Те, к кому приехали близкие, до утра были отпущены в увольнение. Остальным же, все из-за той же погоды, предстояло остаток этого дня провести в части, под бдительным оком ответственных офицеров и прапорщиков, которым, в свою очередь, подфартило первые сутки пребывания молодого пополнения провести в казармах. А с утра наступил новый этап в жизни молодых парней – им предстояло адаптироваться и вжиться в коллектив постоянного подразделения, где, собственно, и отслужить срочную службу. После общего утреннего построения части Доронин, поставив задачу командирам взводов, собрал молодых солдат вместе в комнате, которая когда-то гордо именовалась Ленинской.
– Ну что, господа, рад поздравить вас с началом службы в нашей славной части и в не менее славном подразделении. Я, как вы должны знать, командир роты, старший лейтенант Доронин. Я собрал вас для краткой ознакомительной беседы. Что такое рота? Я имею в виду не ту, учебную, в которой вы прошли курс молодого бойца, а настоящую, линейную роту. Это, в первую очередь, коллектив вооруженных людей, оснащенных боевой техникой для выполнения поставленных задач. И в этом коллективе вам предстоит жить. Люди у нас, как, впрочем, и везде, подобрались разные. Как по возрасту, срокам службы, национальности, так и по своим индивидуальным качествам. Проблема дедовщины остро не стоит, хотя с проявлением ее вы столкнетесь неминуемо. Я говорю прямо и открыто потому, что теперь мы с вами одна семья. Главное не в том, что вас будут заставлять делать всю черновую работу, а в том, чтобы это не приняло характер унижения личного достоинства человека. Контроль за соблюдением воинской дисциплины лежит на мне и офицерах роты. Поэтому во мне, в частности, вы должны видеть не только командира, но и первого помощника, готового всегда вас выслушать и принять меры для решения возникающих проблем. Конечно, по субординации первые, к кому вы должны обратиться, это командиры взводов, и только с их разрешения – ко мне, но в экстренных случаях можете обращаться напрямую. Далее, – продолжал Доронин, – я прекрасно понимаю, что вы еще остаетесь в зависимости от гражданки, от того, что оставили дома. Это могут быть сложные жизненные условия, нерешенные проблемы или девушка, обещавшая ждать. Эта зависимость будет еще остро сохраняться некоторое время, поэтому прошу и требую – в случае возникновения сложных вопросов самостоятельно ничего не предпринимать, а сразу ко мне. Будем решать их вместе. Вам понято, о чем я?
– Не совсем, – буркнул Николай, совершенно ничего не понявший.
– Горшков? Вам не понятно?
– Так точно! – Николай замер по стойке «смирно».
– И что непонятно – проблемы или девушки?
– Зависимость...
– Так! Хорошо! Объясню на конкретном примере. Допустим, вы, Горшков, оставили в своем селе девушку, которую любите и которая обещала вас ждать. А через некоторое время получаете письмо, скажем, от друзей – мол, зазноба ваша вовсю вам изменяет. Вы теряете покой, начинаете мучиться, стараясь найти выход, чтобы проверить информацию. Понятна ситуация?
– Никак нет.
– Что на сей раз непонятно?
– Чего я должен, мучиться? Наши пацаны такое мне не напишут никогда.
– Вы уверены?
– Так точно.
– Интересно почему?
– А у меня нет зазнобы, че о ней писать-то?
По рядам прокатился смешок. Доронин тоже с улыбкой посмотрел на Николая:
– Садись, Горшков. С тобой все ясно. Кому еще непонятно? Есть такие?
– Никак нет! – тихим хором ответили солдаты.
– Ну слава богу! – одного такого в роте иметь еще куда ни шло, а вот нескольких... – Ладно, с этим разобрались. У каждого из вас, судя по личным делам, есть родители, которые со слезами проводили вас.
И теперь ждут не дождутся весточки. Я знаю, что некоторые этому важного значения не придают, поэтому каждый ЕЖЕДНЕВНО в течение первого месяца перед построением на вечернюю прогулку сдает лично мне или ответственному офицеру письмо, написанное домой. Для тех, кто забудет, лучше не забывать. Ибо после отбоя, в 24.00, вас поднимут и заставят таки написать. И думайте, что пишете. А то были у нас орлы. В армии без году неделя, а домой пишут, что вот они уже и в Чечне, в окопе, после кровопролитного боя, в котором лично уничтожили чуть ли не с десяток «чехов», потеряв лучших парней. А дома – мать с инфарктом. Или еще что похуже. Пожалейте близких и себя на всеобщее посмешище не выставляйте. Вот, кажется, и все. Сейчас старшина разведет вас по взводам – и вперед. Ветрова попрошу остаться. Встать! Выходи строиться! Ветров! Подойдите ко мне.
– Товарищ старший лейтенант, рядовой Ветров по вашему приказанию прибыл.
– Садись, Ветров, вот сюда, поближе. Доронин положил перед собой лист бумаги, похожий на анкету, и посмотрел с интересом на Костю.
– Вот смотрю я, Ветров, на выписку из твоего личного дела. Отец, он же, судя по фамилии, скорее всего, отчим, – довольно значительная фигура в мэрии крупного города. Мать – декан университета. Я ничего не путаю?
