Альфред Хичкок - Акройд Питер
Тем не менее у Хичкока могла быть причина для недовольства исполнителем главной роли, поскольку Майкл Редгрейв разделял взгляды большинства актеров, ставивших кино ниже театра. Подобные воззрения приводили Хичкока в ярость, и он использовал любую возможность, чтобы опровергнуть их, или, как выразился Редгрейв, «он решил обрезать меня по размеру». Об одной из сцен актер сказал, что в театре он готовился бы к ней три недели. Хичкок ответил ему, что перед камерой у него есть ровно три минуты. Именно в присутствии Редгрейва он якобы сказал, что «актеры – это домашний скот»; Хичкок никогда не отказывался от этих слов, лишь уточнял, что он имел в виду, что «с актерами следует обращаться как с домашним скотом». Поэтому вполне понятна реакция Редгрейва, сказавшего о нем: «Он был не из тех, кто опирается на актеров». Редгрейв пояснил, что Хичкок «знал, куда поставить камеру; он знал, какое настроение хочет создать. Он все заранее представлял, и, когда мы выходили на съемочную площадку, все могло быть сделано очень быстро и безболезненно». Казалось, ему скучно, и это помогало актерам снять напряжение. Тед Блэйк вспоминал, что «на площадке не было ни веселья, ни пустой траты времени, ни глупостей. Он был сторонником дисциплины, но не навязывал ее силой, просто сам проявлял дисциплинированность». Фильм «Леди исчезает» был снят в тесной студии в Ислингтоне за пять недель.
Фильм давно признали одним из лучших произведений Хичкока. Он обладает сходством с некоторыми из своих непосредственных предшественников, где эпицентром событий становится пара, которую соединяет череда испытаний. Это одна из главных тем последних британских фильмов Хичкока. Но «Леди исчезает» выходит за границы мягкого британского триллера со счастливым концом при помощи простого приема – загадочного исчезновения дамы. Это дыра, вокруг которой выстраивается действие. Фильм сочетает реализм обстановки с головокружительной тайной исчезновения; театральность сюжета граничит с мистикой – внезапное исчезновение имени, написанного на запотевшем окне поезда, или этикетка от чая, которую ветер прижимает к стеклу в коридоре.
Миром управляет не случай, а судьба. Персонажи «Леди исчезает» появляются по одному и по двое из самых разных сфер, постепенно сближаясь, пока в конечном итоге все не оказываются в круге подозреваемых. Сюрпризы, перестановки, отклонение от привычного течения путешествия, клаустрофобия поездки на поезде, близкое к истерике состояние героини, зловещее присутствие вражеских агентов среди обычных англичан, угроза насилия в конце – все это создает уникальный, характерный для Хичкока эффект.
Во время работы над «Леди исчезает» Хичкок получил телеграмму от Мирона Селзника, сообщавшего, что первая его голливудская картина может быть связана с судьбой «Титаника». За такую возможность он с радостью ухватился. Открывались огромные перспективы. В голове уже сложилось несколько сцен. Возможно, у него все получится. По мере того как близилось паломничество в Америку, амбиции Хичкока росли. Он представлял, как для кульминационных сцен строит целый океанский лайнер. Они с Альмой вернулись в Голливуд в мае 1938 г., сразу же после завершения съемок «Леди исчезает».
В середине июля Хичкок и Дэвид Селзник подписали контракт, гарантировавший съемки одного фильма с возможностью снять еще четыре картины, по одной в год. За первый фильм Хичкоку полагалось 50 тысяч долларов, и каждый год сумма должна была увеличиваться. Совсем не золотой дождь по меркам Голливуда, но все же значительно больше, чем заработок в Англии. Контракт был скорректирован и переписан, чтобы в первый год предусмотреть два фильма, а не один, и в конечном итоге обе стороны остались довольны.
Но Хичкоку нужно было вернуться в Англию, чтобы снять последний фильм. По причинам, которые знал только он сам, – возможно, ради денег или из страха остаться не у дел, – Хичкок подписал контакт на режиссуру фильма под названием «Таверна «Ямайка» (Jamaica Inn) по роману Дафны Дюморье. Он согласился на сотрудничество с Mayflower Company, которая занималась в основном продвижением фильмов с Чарльзом Лоутоном. В сущности, Хичкок работал для знаменитого актера и вместе с ним. Планировалась обычная история о грабителях, заманивающих корабли на скалы, и об их сообщнике, злом помещике. Лоутон с таким блеском играл роль помещика, что буквально затмевал других актеров, присутствовавших в кадре. Сказать, что у него был трудный характер – это явное преуменьшение; Хичкок шутил, что его пригласили не в качестве режиссера, а в качестве рефери, подсчитывающего удары, которыми Лоутон обменивается сам с собой. Хичкок привык, что актеры приходят вовремя и придерживаются текста роли; Лоутон тянул время, опаздывал и импровизировал, когда считал необходимым. Ему потребовалось несколько дней, чтобы изобразить походку, требовавшуюся для одной из сцен. Это должна была быть картина Лоутона, а не Хичкока. Все актеры переигрывали, и Грэм Грин как-то заметил, что «вся обстановка мрачной таверны скрипит, как вывеска на ней».
Пришло время покидать Англию. Хичкок сдал квартиру на Кромвель-стрит и запер дверь дома в Шамли-Грин. 1 марта 1939 г. вся семья отправилась в путь из Саутгемптона на лайнере Queen Mary. Их сопровождали кухарка, горничная, личный секретарь Хичкока Джоан Харрисон и две собаки; исход был всеобщим. В Англии Хичкок снял двадцать четыре фильма за тринадцать лет, и ему не терпелось уехать. Один из сценаристов, с которым он впоследствии сотрудничал, Сэмюэл Тэйлор, говорил, что, по мнению Хичкока, «в Англии его по-настоящему не уважали», а «британские критики воспринимали его как домашнего клоуна». Альма тоже радовалась отъезду, а для их дочери это было одно огромное приключение.
Как и для ее отца. Хичкок говорил, что предвкушал «работу в новых условиях с абсолютно другими людьми», но предстоящие трудности, конечно, волновали его. «В Голливуде нет ни одной звезды, – говорил он, – чью популярность я не попробовал бы изменить или расширить». Еще яснее Хичкок выразился в том же интервью Дж. Дэнверсу Уильмсу, когда заметил, что ему «не терпится добраться до этих американских звезд». Для него Голливуд был одной огромной лабораторией, где в его распоряжении будет новейшее оборудование. Вдохновляла также новость, что критики Нью-Йорка недавно назвали его лучшим режиссером 1938 г.
Хичкок перемещался в систему кинопроизводства, которая развивалась совсем иначе, чем британская. В Голливуде главными были не режиссеры, а продюсеры, и в основе всего лежала непривычная для Англии система звезд. Теперь он станет частью более широкого и сложного мира, где ему не позволено быть главным игроком, как в Elstree.
Хичкок принял предложение Селзника снимать фильм «Ребекка» (Rebecca) по роману Дафны Дюморье, повествующему о наивной миссис де Уинтер и расчетливой миссис Дэнверс. Его не пришлось долго уговаривать, поскольку он уже проявлял интерес к экранизации этой книги. Возможно, у самой Дафны Дюморье имелись определенные опасения – ей не понравился фильм «Таверна «Ямайка». Хичкок всегда был невысокого мнения о произведениях писательницы, хотя экранизировал два ее романа и один рассказ («Птицы»); она, в свою очередь, не высказывала восхищения его фильмами и интересовалась только доходом, который они ей приносили. Это было чисто прагматическое сотрудничество.
Прибыв в Нью-Йорк, Хичкок и Альма занялись связями с общественностью. Хичкок прочел лекцию об английском театре в Йельском университете и о кинематографе в Колумбийском университете. Затем 16 марта вся семья отправилась на отдых во Флориду и на Карибские острова. В конце месяца, после возвращения в Нью-Йорк, они сели на поезд до Пасадены. 5 апреля на железнодорожном вокзале Хичкоков встретил Мирон Селзник и отвез в арендованную квартиру в Уилшир-Палмс на бульваре Уилшир. Джоан Харрисон, ставшая теперь незаменимой, поселилась в квартире неподалеку.
Все в квартире было белым, таким же ярким, как солнце и воздух, а в жилом комплексе имелся бассейн и теннисный корт. Альма была довольна новой обстановкой и сообщаемой ею атмосферой свободы; она сразу полюбила Америку как идеальное противоядие от душной и заплесневелой Англии. Хичкок, похоже, почти не замечал перемены. Он говорил, что Голливуд его интересует только как место работы. Одна из горничных вскоре уволилась; против американского образа жизни как такового она не возражала, поскольку осталась в стране и переквалифицировалась в хиропрактика. Как бы то ни было, ее сменила немецкая кухарка, специализировавшаяся на выпечке. Через пять дней Хичкок пришел на студию вместе с Джоан Харрисон и объявил, что готов приступить к работе над сценарием «Ребекки». Условия были гораздо лучше, чем на студии в Ислингтоне; им предоставили кабинет с кухней и ванной.
