KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » В. Осин - Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель

В. Осин - Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн В. Осин, "Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

По поводу Густава фон Герсдорфа вспомнилось мне маленькое происшествие, вызванное юным Вячеславом при саксонском дворе. Великая княгиня гостила несколько дней в Дрездене у короля Иоанна Саксонского (отец короля Саксонского Альберта). Перед завтраком мы все собрались в одном из залов. Маленький восьмилетний великий князь спросил о чем-то фон Герсдорфа, который ему шутя ответил: «Как прикажете – ведь Вы – господин, а я – слуга Ваш», чего, конечно, умнее было бы не говорить ребенку. Собирались к столу, и юный великий князь вдруг крикнул резким голосом, указывая пальцем на фон Герсдорфа: «Мама, погляди, слуга тоже сел за стол». Все обратили изумленные взгляды на ребенка. Великая княгиня покраснела и в ужасе воскликнула: «Вячеслав, ты с ума сошел? Перестанешь ли ты говорить глупости!» «Но, мама, я ведь не говорю глупостей! Это – правда, он сам мне сказал, что он – слуга». Смущение охватило всех, и бедный фон Герсдорф стал застенчиво давать разъяснения.

Моя первая любовь

Отец мой был назначен сенатором Первого административного департамента, и моя мать уехала с моей сестрой и мной на зиму в Париж.

Чаще всего мы посещали дом русского посланника в Париже барона Будберга, близкого друга и товарища моего отца. Я брала уроки танцев и стала постоянной приятельницей Мими Будберг и ее братьев Петра, Теодора и Александра. Баронесса Будберг вышла впоследствии замуж за князя Виктора Гагарина. Уроки танцев происходили попеременно то в русском посольстве, то в Тюльери{16} у герцогини Тахер де Ла Пажери, муж которой был обер-гофмейстером двора. Между нашими танцорами, 16–20-летней молодежью, были многие из тех, с которыми я впоследствии встречалась в жизни. Там был Митя Бенкендорф, чья мать во втором браке была за маркизом д’Аш и жила в то время в Брюсселе. Она часто приезжала в Париж, навещать воспитывавшегося там сына. Был там также и маленький Карл Алменда, морганатический внук принца Карла Баварского, которого я впоследствии часто встречала в Петербурге как секретаря посольства. Затем там находился граф Евгений фон Валднер-Фрейдштейн, происходивший из высокопоставленной эльзасской семьи, и Александр Анпоний, мать которого была урожденной Бенкендорф. Из молодых девушек были: Нинет Агвадо, впоследствии герцогиня Монмаренси, мадемуазель де Бассано и леди Мери Гамильтон, впоследствии княгиня Монако, а ныне княгиня Фестетиц. Постоянным посетителем домов Будберг и Тахер де Ла Пажери был советник посольства граф Эбергарт фон Сольмс-Сонневальде. Сорокапятилетний, высокий, стройный блондин, он обладал изысканной внешностью, был прекрасным танцором и охотно был с нами, самыми младшими в этом обществе. Он часто со мной танцевал, что мне очень льстило, и я проводила с ним время охотнее, чем с другими вышеназванными кавалерами. При его приближении меня охватывало большое волнение, я краснела, и будбергская молодежь скоро подметила, как меня очаровал Сольмс, и не скупилась по отношению ко мне в насмешках. Однажды молодежь дошла до того, что я залилась слезами, что ее чрезвычайно испугало, и она, предоставив меня моим страданиям, начала о чем-то в уголке перешептываться. Когда граф Сольмс подошел пригласить меня на тур вальса, он заметил мои красные, опухшиe глаза и участливо спросил меня о причине моей печали. Я очень покраснела, и глаза мои снова наполнились слезами. Он, очевидно, давно заметил то впечатление, которое он на меня произвел, и это в одно и то же время и льстило, и забавляло его. Он был особенно внимателен ко мне, и я вернулась домой успокоенной и совершенно очарованной. Но всю ночь я не смыкала глаз.

Прошли недели, уроки танцев окончились. Я продолжала тайком боготворить Сольмса, и он поддерживал мое все более разгоравшееся чувство всевозможными знаками внимания, посылал мне конфеты, приносил нам билеты в театр и, наконец, преподнес мне веер, расписанный его рукой, которым я восхищалась более, чем всеми произведениями старых и новых мастеров. Мне хочется о нем подробнее поговорить. Как младший член многочисленного семейства, старший сын которого являлся владельцем майората, вступил он офицером в конно-гвардейский полк, наделал долги и должен был бросить службу в полку. Без всяких средств уехал он в Дрезден изучать живопись, жил там чрезвычайно бедно и зарабатывал хлеб насущный писанием портретов. Когда его дядя умер, оставив ему небольшое наследство, его родственники доложили кое-что, чтобы дать ему возможность пойти по дипломатической части. Он был деловит, хорошо выглядел, и его старинное имя обеспечивало ему хорошие связи. Он скоро сделал блестящую карьеру.

В то время в прусском посольстве в Париже работали люди высокопоставленные. Секретарями посольства в Париже были тогда принц Генрих VII фон Рейс, граф Линар и граф Гацфельд, бывший впоследствии послом в Лондоне. Все они были охотно приняты при дворе Наполеона III, и флирт императрицы с принцем Генрихом VII фон Рейсом был всем известен. Однажды, когда мы в саду посла, у Вудбергов, играли в прятки, что давало нам возможность уединяться, граф Сольмс, нежно глядя на меня, сказал: «Если бы я мог Вам предложить подходящий для Вас дом или Вы были бы богатой американкой, подобно невестам моих друзей Линара и Гацфельда, я бы просил Вашей руки. При мысли, что Вы можете выйти за другого, меня охватывает такая злоба, что я мог бы этого другого задушить. Ах, если бы я имел независимое положение, обеспеченное существование, с какой радостью я взял бы Вас себе в жены; а Вы, малютка, взяли ли Вы бы меня?»

Когда я теперь, спустя 58 лет, вспоминаю об этом, мне кажется, что это было лишь странной фантазией с его стороны. Но тогда меня шестнадцатилетнюю влюбленную делала счастливой мысль, что он просит моей руки. Я ему ответила, что я никогда не выйду за другого, хоть бы я ждала сто лет до тех пор, пока он будет иметь хороший пост и обеспеченное положение.

Всю ночь провела я без сна, и под утро меня осенила необыкновенно дерзкая мысль, которая может найти себе оправдание лишь в моей молодости, неопытности и обуревавших меня чувствах. Я схватила перо и написала письмо королю Вильгельму. Я часто видала короля в Вильдбаде и в Эмсе, где он несколько раз посетил мою мать. Я и теперь еще вспоминаю, несмотря на долгие, долгие годы, как билось мое сердце, когда я писала это письмо.

Содержание его таково: «Ваше величество, преклоняясь с благоговением перед особой Вашего величества, хотела бы я напомнить Вам слова Вашего величества. Когда Вы в Вильдбаде возложили Ваши руки на мою голову, Вы сказали: “Я надеюсь, что это дитя будет счастливой”. Ваше Величество, я люблю одного из Ваших подданных, графа Эбергарта Солмса, и он меня также любит. Единственным препятствием нашему союзу, нашему счастью служит то обстоятельство, что мы оба без средств. Вчера граф мне сказал, что, если бы он имел независимое положение, он сделал бы мне официальное предложение. Ваше величество, Вам было бы так легко содействовать нашему счастью. Вы располагаете столькими местами. Назначьте его куда-нибудь, где бы он имел возможность жить совместно со мной, и разрешите мне отныне подписываться верноподданной Вашего Величества.

Ни граф, ни мама не знают ни слова об этом письме. Я боюсь, что они очень были бы рассержены, узнав о нем, умоляю Вас, Ваше величество, не выдавать моей тайны».

На следующее утро, когда я вышла в сопровождении моей камер-фрау, я отправила это письмо и ждала последствия моего поступка.

Прошло два месяца, и я начинала думать, даже была исполнена уверенности, что письмо никогда не достигнет своего назначения. Я жила в постоянной лихорадке, давая волю голосу рассудка; я начинала понимать, как неуместен и дерзок был мой поступок. Наконец однажды нас посетил граф фон Гольц, прусский посланник в Париже, и передал моей матери конверт, полученный им для нее из Берлина. В конверте находились два письма: одно к моей матери, другое ко мне.

Король писал мне следующее:

«Милое дитя, Ваше письмо сердечно меня тронуло, я счастлив, что могу сказать Вам сегодня, что я нашел средство сделать Вас счастливой. Я не мог ранее отвечать, так как надо было много обдумать и переговорить с графом Бисмарком. Создался новый пост заведующего делами короля Максимилиана Мексиканского. Этот пост будет предложен графу Сольмсу. Будьте счастливы, мое дитя. Вильгельм Rex».

Я всегда хранила это письмо старого короля и от времени до времени в умилении его перечитывала.

Среди вещей, разграбленных у меня большевиками, находился и этот документ необычайной душевной теплоты и доброты сердечной, утрата которого для меня чрезвычайно чувствительна.

Граф Сольмс, не находившийся тогда в Париже, был вызван в Берлин, где он получил свое назначение, с удовольствием им принятое. Но вскоре после того в Мексике вспыхнула революция, и Максимилиан был застрелен. Таким образом, очевидно, все кануло в воду. Я тяжело заболела. Моя мать очень сердилась на меня за эту историю, особенно же за мое недоверие к ней. Я откровенно написала обо всем моему отцу. Он приехал в Париж, был очень ласков ко мне и взял меня с собой в Петербург. Вскоре затем я получила назначение ко двору.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*