Станислав Лем - Черное и белое (сборник)
290
Другое я (лат.).
291
Мруз Даниэль (1917–1993) – график, иллюстратор книг С. Лема и С. Мрожека.
292
Сборник рассказов «S. Mrożek, Wesele w Atomicach», 1959.
293
Щепанский Ян Юзеф (1919–2003) – писатель, репортер, переводчик, сценарист, ближайший друг С. Лема.
294
По-польски «Postępowiec» – сатирическая рубрика, которую в 1956–1960 гг. С. Мрожек вел в некоторых периодических изданиях; в книжном виде издано в 1960 г.
295
Иредыньский Иренеуш (1939–1985) – писатель, поэт, драматург.
296
Улица в Кракове, на которой Лем жил в 1954–1958 гг.
297
Льва по когтю (лат.).
298
Предместье Кракова, где Лем с семьей жил с 1958 г.
299
Преданный тебе (англ.).
300
В оригинале по-польски – выслать «do Hamery(ki)» как составленное из двух слов: «do Hamery» (в плавильную печь) и «do Ameryki» (в Америку). По-русски получилось: «в камеру» и «в Америку». Дело в том, что в июле – августе 1959 г. Мрожек был стипендиатом Международного семинара Летней школы Гарвардского университета. Руководителем семинара был Генри Киссинджер. И каждому участнику семинара предоставлялась возможность рекомендовать кого-нибудь для участия в следующем году. Естественно, что Мрожек хотел рекомендовать своего друга – Лема.
301
Имеется в виду исторический анекдот о Наполеоне. Ответ жителей начинался: «Во-первых, у нас нет пушек, во-вторых…». «Достаточно», – прервал Наполеон.
302
«Остальное – молчание» (англ.) – последние слова Гамлета в одноименной драме Уильяма Шекспира.
303
Пропасть, глубина (лат.).
304
Мои пожелания и лучшая часть моей души тебе и твоей Жене. Остаюсь, дорогой Гений, твоим покорным слугой на века и так далее (англ.).
305
Настоянная на травах, обожаемая европейцами (англ.).
306
Транскрипция английского bison – бизон.
307
В предшествующем письме Мрожек написал Лему: «Сегодня ввалился в квартиру пьяный швед, которого я не видел два года, познакомился с ним в США. Уселся и сразу же самостоятельно, потому что я уже не мог, выпил полбутылки «White Horse» (0,7 литра), которую я выследил сегодня в универмаге. Но он не блевал, а только падал. Я понял, внимательно прислушиваясь, что являюсь великолепным человеком, что он приехал только ради меня и что будет здесь неделю. Здесь – это значит, как мне кажется, где-то между моей ванной и рабочим кабинетом».
308
Балканское блюдо – жаренные на решетке колбаски из перемолотого мяса, подают с большим количеством лука.
309
Z jadłospisu Baby-Jagi, 2002 © Перевод. Язневич В.И., 2008.
Переменно (англ.).
310
Речь идет о книге «Лем С. Диктанты или… каким образом дядя Сташек в то время Михася – сейчас Михала – учил писать без ошибок» («Lem Stanisław, Dyktanda czyli… w jaki sposób wujek Staszek wówczas Michasia – dziś Michała – uczył pisać bez błędów» – Kraków, Wydawnictwo «Przedsięwzięcie Galicja», 2001, 88 s.) – прелюбопытный сборник текстов, большей частью абстрактных и шуточных, которые в 1970 г. Станислав Лем в течение месяца надиктовал своему племяннику Михалу Зыху для закрепления правил орфографии польского языка. Каждый из 68 текстов посвящен какому-либо правилу и представляет собой небольшую историю. Например, такую: «Когда капитан удушился клецками, корабль напоролся на коралловый риф и затонул. Робинзон Крузо, единственный уцелевший пассажир, по-жабьи доплыл до берега, на котором заметил тощую козу. Приблизившись к козе, он обратился: «Приветствую сударыню! Похоже, что мы на безлюдном острове». Подняв слезящиеся глаза и бекнув, коза рысью бросилась в направлении скальных нагромождений. «Какая-то она неразговорчивая», – подумал Робинзон. Морское течение в это время выбрасывало на пляж сундуки моряков. Просмотрев эти пожитки, Робинзон нашел замасленную колоду карт, мешок дукатов, рог с порохом, мушкет, два канделябра, искусственную челюсть боцмана, жевательный табак, дратву, Библию и пучок сельдерея. Тем временем подул свежий морской бриз. Труп капитана, величественно распухший, кружил у берега, показывая Робинзону почерневший язык. Акулы, попробовав его, выплюнули несъедобные куски и отплыли, подергиваясь от икоты». Или такую: «Породистый пес по прозвищу Перун подцепил почти пятьсот пиявок. Пробовал прогнать пассажиров плаванием, потрясанием плечами, подпрыгиванием. Потом попытался потравить паразитов. Поел полыни, паприки, петрушки, просеянного песка, переждал понедельник. Пришлось попросить помочь плотву, преждевременно поседевшую. Плотва, подкупленная пиявками, подло покинула псиный процесс. Пес призвал пташку – помощница поразбрасывала пиявок по пустырю». Три диктанта опубликованы в кн.: Так говорил… Лем. – М.: АСТ, 2006, с. 677.
311
Речь идет о следующем диктанте: «Печень со слегка поджаренным лучком, если только она не горькая от желчи, является великолепной закуской. Чтобы ее приготовить, следует купить автомобиль и мчаться на нем до тех пор, пока кого-нибудь не переедешь. Печень, покойнику уже ненужную, из нутра вынимаем и помещаем в холодильник. Труп выбрасываем или ставим в поле в качестве пугала от воробьев. Из печени пожилых людей получается только паштет, потому что она у них волокнистая. Самая хорошая печень у маленьких мальчиков, обычно ездящих на велосипеде. Лучше всего настичь такого, у которого нет тормозов или стертый протектор покрышки. Таким способом добытую печень не следует бросать в кипящий жир, а можно только ополоснуть уксусом, а, имея наготове булку, из мозгов можно сделать фарш. Хорош также холодец из мальчика (с хреном). Его надо только хорошо оскоблить, чтобы не скрежетал на зубах. Некоторые повара рекомендуют блюда из почек, но они бывают неудобоваримыми. Маленьких детей можно употреблять только в дни поста». В сборнике людоедство упоминается еще в нескольких диктантах, например такой: «Один миссионер, посланный в Судан, обращал в веру тамошних негров, но сильная засуха вызвала голод, и население никак не могло его удовлетворить. В полночь негры бесшумно проникли в жилище миссионера и начали его натирать чесноком. Преодолев сопротивление несчастного, они заставили его съесть шесть килограммов риса, перемешанного с изюмом, потому что решили приготовить миссионера с начинкой. Несчастный с ужасом смотрел на их кулинарные приготовления. Огонь весело пылал, противень, натертый шкуркой сала, блестел, как серебро, а черный поваренок с кружкой воды в руке кропил миссионера, чтобы тот не пригорел. Чудесно подрумяненного, с потрескивающей кожицей, его запекли потом в соусе бешамель. Легенда гласит, что никакой другой миссионер так неграм не нравился. Упоминая ужин, они восклицают: «Какой же это был хороший, нежный и легко усваиваемый учитель!»
