Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля
С русской стороны выдвигались самые разные предложения, к примеру, такое, как обмен Пипера на Мазепу или Реншёльда с Пипером на грузинского князя Александра и князя Долгорукова, взятых в плен под Нарвой. Карл XII да и сам Пипер отказались от такого размена, сославшись на то, что Мазепа не был пленным и что Карл не может нарушить своего слова и лишить гетмана своего покровительства. Никакого прогресса в переговорах подобного рода достигнуто не было в первую очередь из-за глубокого различия в установках короля и царя: Карл хотел начать обмен с рядового состава, в то время как Петр был заинтересован в первую очередь заполучить обратно генералов и офицеров. Каждый настаивал на том, что считал для себя более важным.
В декабре 1709 года большое количество шведских пленных собрали в Москве для участия в триумфальном шествии царя-победителя. 1 января 1710 года (21 декабря 1709 года) при большом стечении народа и с большой помпой царь Петр въехал в первую столицу и показал своим подданным поверженных противников. Вновь назначенный датский посол Ю. Юэль (Юль) писал: «Как шведы в начале войны с Россией, захватив у нее пленных, знамена, штандарты и другие трофеи, с триумфом показывали их на улицах Стокгольма, так и Его Царское Величество использовал этот повод поступить подобным же образом».
Шведов провели в пешем строю двумя колоннами, во главе которых шли русские трубачи и барабанщики. В первой колонне находились пленные, взятые под Лесной вместе с артиллерией, знаменами и штандартами и спереди и сзади окруженные семеновцами; во второй — в сопровождении преображенцев шли «полтавцы» с 80 трофейными орудиями, 300 знаменами и трубами.
В середине шествия олени тянули сани, на которых восседал самоедский царь[277] со своей свитой. Все русские военные ехали верхом, в то время как пленные шли пешком. Они были выстроены строго по званиям и рангам: впереди рядовые, за ними — унтер-офицерский состав, потом — младшие и старшие офицеры, а в самом конце — генералы с фельдмаршалом Реншёльдом и графом Пипером. Царь, сопровождаемый Меншиковым и Долгоруковым, следовал на своей боевой кобыле по кличке Лизетта сразу за шведами. Стоявшие по обочинам молодые люди бросали ему под ноги зеленые ветки и венки.
Почти у каждого дома для русских участников шествия стояло угощение, и время от времени кто-нибудь из них, включая царя, останавливался и выпивал за здравие русского воинства чарку вина. На стенах домов были развешаны картины, прославлявшие победу русских над шведами, в частности, внимание многих шведов привлекла картина с изображением льва в кандалах, которого на цепи вел русский солдат. Праздник завершился вечерней иллюминацией.
Кстати, в триумфальном шествии царя приняли участие не все шведские пленные — несколько тысяч провели через триумфальные ворота на шестой и седьмой день праздника. Кроме того, торжества с участием шведов повторились несколько дней спустя на окраине Москвы. Царь и его генералы докладывали потешному царю князю Ромодановскому о своей победе над Карлом XII. 8 января 1710 года (28 декабря 1709 года) через Москву прошла партия шведских пленных во главе с бывшим генерал-квартирмейстером А. Юлленкруком, посланным Карлом XII из Турции в разведывательный рейд в Польшу и взятым в плен под Черновцами.
В новогодний праздник, который в России стали отмечать совсем недавно, царь Петр устроил грандиозный фейерверк, на который пригласил весь пленный шведский генералитет. Сценарий фейерверка был подсказан рисунком, изображенным на серебряной медали, выбитой в честь Карла XII после Альтранштедтского мира. На рисунке шведский лев свалил ударом лапы одну корону (с головы короля Августа) и надломил столб, на котором сидела вторая корона — русская. На новогоднем фейерверке горящий лев сжег своим огненным дыханием одну корону (шведскую) и поправил столб, на котором висела вторая корона, что символизировало крушение Швеции и возрождение России после поражения под Нарвой.
Граф Пипер, Реншёльд и остальные генералы молча взирали на эту аллегорию из особой залы. Потом состоялся званый обед в доме у А. Д. Меншикова, на который пригласили Пипера, Реншёльда, Левенхаупта и Седерхьельма. Датский посланник Ю. Юэль, присутствовавший на обеде, писал, что «...граф Пипер... хвастал и говорил так необдуманно, что нетрудно было заключить, что он особенным умом не отличается», в то же время Реншёльд и Левенхаупт вели себя достойно, «...не поступаясь должным уважением к своему государю».
После московских празднеств большая часть пленных была отправлена в Казань, Астрахань и Архангельск, на строительные работы в Санкт-Петербург и по имениям местных князей и помещиков. В январе 1710 года часть шведов партиями по 100 человек была послана в Сибирь на работу в шахтах и рудниках. Некоторых, в основном генералов, оставили в Москве. Разбросав пленных по территории всей империи, русские власти полагали, что так им будет легче их прокормить и контролировать.
Конечно, на работы отправляли в основном нижних чинов, генералитету и старшему офицерскому составу предоставлялась возможность пользоваться определенной свободой. Так, Реншёльд, Пипер, Левенхаупт, другие генералы и полковники в сопровождении охраны могли перемещаться по городу, посещать друг друга, читать книги и газеты и делать все, что им заблагорассудится.
27 (16) февраля 1710 года Реншёльд был приглашен царем на свадьбу к одному московскому купцу, чем фельдмаршал, по словам присутствовавшего на свадебном пиру датского посланника Ю. Юэля, стал «очень чваниться». В разгар пира к фельдмаршалу подошел Петр и «...прикинувшись любезным, как бы в полудреме спросил его, по какой причине он и его шведы, спустя три дня после победы под Фрауштадтом, хладнокровно умертвили русских пленных... В свое оправдание Реншёльд отвечал, что тотчас после сражения он по приказанию короля должен был отправиться за 12 миль от Фрауштадта и лишь по возвращении узнал об этих убийствах, которые он-де не оправдывает»[278]. На вопрос, отчего же он тогда не наказал виновных, фельдмаршал ответа не дал. Петр демонстративно отошел от шведа, оставив его одного стоять посреди зала, после чего Реншёльд со свадьбы ушел.
В плену, как и раньше, свобода и жизненные блага среди шведов были распределены неравномерно. Богатые и знатные жили более или менее сносно, а бедные страдали и голодали. Царь давал на содержание нижних чинов по три гроша на каждый день, офицеры же не получали ничего. Последние по распоряжению Карла XII из Бендер могли рассчитывать на половину своего жалованья (вторую половину получали так называемые дублеры — их товарищи, служившие на их постах в Швеции), но и она часто доходила до адресата с опозданием или не приходила вовсе. Полное жалованье получал лишь один фельдмаршал Реншёльд. Положение офицеров было бы вовсе отчаянным, если бы не Реншёльд и Пипер, которые взяли на себя обязанность оказывать им помощь и вести их финансовые дела.
