Орест Высотский - Николай Гумилев глазами сына
128
Александр Толмачев печатался вместе с Северяниным в сборнике «Острова очарований» (1917); в альманахе «Винтик» (1915); в литературном сборнике «Полон» — вместе с Гумилевым, Садовским, Сологубом, Блоком, Л. Столицей и др. В «Очарованном страннике» его стихи напечатаны вместе со стихами Северянина.
129
Здесь какая-то неточность: когда Гумилеву было пятнадцать лет, он жил в Тифлисе. Может быть, эта встреча имела место в 1903 г. или даже чуть позднее.
130
Родственники Анненского, жившие в Царском Селе.
131
Из стихотворения Гумилева «Памяти Анненского» — первое стихотворение в сборнике «Колчан» (1916).
132
О пиетете, который испытывал Оцуп по отношению к Гумилеву, упоминает в своих мемуарах А. Элькан, жена известного коллекционера и одного из основателей издательства «Аквилон». Рассказывая о костюмированном бале в январе 1921 г., Элькан вспоминает: «Гумилев стоял в углу и ухаживал за зеленоглазой поэтессой (И. Одоевцевой. — В. К.). Николай Оцуп суетился, кого-то искал, у него было лицо подростка, чем-то радостно-взволнованное, может быть, близостью Николая Степановича» (Элькан А. Дом Искусств//Мосты. 1960. № 5. С. 295).
133
Об этой же черте характера писал в «Петербургских зимах» знавший его на протяжении девяти лет Георгий Иванов: «Девиз Гумилева и в жизни и в поэзии был — „всегда линия наибольшего сопротивления“. Это мировоззрение делало его в современном ему литературном кругу одиноким, хотя и окруженным поклонниками и подражателями, признанным мэтром и все-таки непонятным поэтом» (2-е изд. С. 216). О том же писал и сам Гумилев в своем манифесте акмеизма: «Акмеистом труднее быть, чем символистом, как труднее построить собор, чем башню. А один из принципов нового направления — всегда идти по линии наибольшего сопротивления» («Наследие символизма и акмеизм». — Аполлон. 1913. Янв.).
134
Газеты с сообщением о расстреле Гумилева вышли 1 сентября 1921 г. «Красная газета» от 1 сентября поместила отчет о собрании Совета Петроградской губернии, заседавшего 31 августа. Председатель Губчека Семенов сделал доклад о ликвидации «заговоров». «Совет открылся в переполненном зале, — сообщается в „Красной газете“. — Пожалуй, со времени кронштадтских событий не наблюдалось вчерашней картины: все проходы, ступеньки лестниц, хоры заполнены членами Петросовета и представителями организаций. Открывает собрание Евдокимов, предлагающий почтить вставанием третью годовщину смерти Урицкого. Затем начинается доклад Семенова… „Вы понимаете, — обращается Семенов к Петросовету, — чем грозило это нам и всей России, когда в самую страду пуд за пудом собираются и шлются в местности, где 20 миллионов людей вопиют о корке хлеба, в это время белогвардейцы мечтали сорвать организацию сбора продналога… чтобы, воспользовавшись недовольством голодных, и на их костях и крови воздвигнуть старое здание монархии… Здесь и поэт Гумилев, вербовавший кадровых офицеров…“»
В тот же день петроградская газета «Правда» напечатала официальное сообщение ВЧК об убийстве 61 человека. Все они были расстреляны без суда, включая Гумилева. «В настоящее время, — говорится в этом сообщении, — ввиду полной ликвидации белогвардейских организаций в Петрограде, предоставляется возможным опубликование более полных данных о подготовлявшемся восстании… Объединенные организационными связями и тактическим объединением своих центров, находящихся в Финляндии, белые организации представляли собою единый заговорщический фронт, подготовлявший вооруженное восстание в Петрограде к моменту сбора продналога… В распоряжении ВЧК находится письмо парижского шефа петроградской боевой организации ген. Владимирова… „Убедительно прошу кустарно не делать. Необходимо сочетать ваши намерения с какими-либо крупными беспорядками“. Со времени раскрытия в июне первой боевой организации деятельность заговорщиков не прекращалась ни на минуту. Через финляндскую границу продолжали прибывать агенты для пополнения разбитых рядов… Борьба стоила не мало жертв органам ЧК. Белыми террористами за последние 2 месяца убиты в Петрограде 7 и тяжело ранены 8 коммунистов… Наиболее значительной организацией является петроградская организация „ВОССТАНИЯ“. Во главе ее стоял комитет из трех лиц: главы организации проф. В. Н. Таганцева, бывшего подполковника В. Г. Шведова и агента финской разведки быв. офицера Ю. П. Германа… При ликвидации организации обнаружено оружие, динамит, типографии, печати, бланки многих советских и военных учреждений, литература и прокламации… Были приняты меры ко взрыву поезда Красина, в котором, по сведениям ПБО, были золото и ценности, но террористы, посланные с бомбами на вокзал, опоздали к отходу поезда… Подготовлялись взрывы Нобелевских складов и поджог лесозаготовительного завода… Получено 2 млн. рублей от владельца кожевенного завода Давида Лурье на организацию восстания в Петрограде. Центр этой организации в Париже составляли: ген. Владимиров, кадеты Карташев, Струве, Коковцев, Иваницкий и др. … После съездов национального объединения… во главе парижского центра становится ген. Врангель. …Таганцев стоял за ограниченную монархию… Учитывая отрицательное отношение масс… к лозунгам Учредительного собрания, организаторы предпочли укрыться под сень кронштадтских лозунгов „беспартийных советов“… ПБО является кадетской организацией правого толка…» Далее по методу, очень рано разработанному ЧК, на «организацию» валились сотни других фантастических грехов, как, например, связь с Антантой, германофильская ориентация (это у Гумилева-то!), переговоры с германскими общественными организациями и с Министерством иностранных дел, связь с редакцией газеты «Руль» (это также считалось преступлением), связь с французской разведкой и многое, многое другое.
Затем шел список расстрелянных. Фамилия Гумилева стоит тридцатой, как раз посредине (список не алфавитный). Это место в списке выбрано преднамеренно. О Гумилеве здесь сказано: «ГУМИЛЕВ Н. С. 33 л., филолог, поэт, член коллегии издательства „Всемирная литература“, беспартийный, б. офицер. Содействовал составлению прокламаций. Обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов. Получал от организации деньги на технические надобности». Итак, по официальной версии, против него выставлено три обвинения: обещание, получение денег и участие в составлении прокламаций, которые неизвестно кто и когда видел. Относительно же получения денег, мнимых или реальных, здесь уместно было бы напомнить, что царский довоенный рубль в августе 1921 г. равнялся 20 тыс. советских рублей. В это время на Кубани пуд картофеля стоил 100 тыс. рублей, пуд муки — 400 тыс. рублей, в Петрограде же еще дороже.
