Гай Гибсон - Бомбы сброшены!
«Я мог предложить то же самое. Прошлым вечером мы с Терри посетили одно шоу. Когда начали показывать стриптиз, два прожектора освещали сцену и девушку на ней. И меня осенила эта же идея».
Я ответил:
«Хватит о стриптизе. Ты, Генри, бери самолет и лети в Фарнборо. Я знаю, что сейчас выходные, но не обращай на это внимания. Пусть тебе поставят два сигнальных прожектора: один на носу самолета, другой в хвосте. Как только все будет готово, возвращайся и проделай несколько заходов над аэродромом».
Работать в Фарнборо умели, и Генри вернулся уже на следующий день. Он поднял самолет в воздух, а я стоял на аэродроме и следил за ним. В сумерках он несколько раз пролетел над аэродромом, и два ярких луча прожекторов скользили по земле. Огромный самолет летел так низко, что мне казалось: если он даст хотя бы небольшой крен, то врежется крылом в землю. Это выглядело жутковато, но когда Генри приземлился, то сказал, что держать высоту оказалось очень просто. Одновременно он предложил, чтобы за высотой следил штурман, а пилот полностью сосредоточился на управлении самолетом.
Затем мы устроили вечеринку для рабочих наших мастерских, и в считанные дни на всех самолетах было установлено нужное оборудование. Ночь за ночью, день за днем парни летали над Уошем и близлежащими озерами, а также над аэродромом, выдерживая высоту 150 футов. На земле были установлены несколько теодолитов, с помощью которых мы проверяли высоту полета. Буквально через неделю все могли выдержать заданную высоту с точностью до двух футов. Однако, когда я стоял на земле и следил за самолетами, то невольно думал: какие потери принесет это приспособление, которое дает германским наводчикам такую отличную светящуюся мишень?
Тем временем работы продолжались. Каждый день проводились драматические эксперименты. Как-то холодным утром Шорти и Матт вылетели на полигон, а великий маленький человек Джефф стоял на берегу, подняв воротник плаща и сунув руки в карманы, и следил за происходящим. Одна неудача следовала за другой. Мины упорно отказывались работать как следует. Я прекрасно помню эту фигурку, стоящую на берегу. Иногда в одиночестве, иногда вместе с двумя или тремя спутниками. Они стояли, следили за огромными «Ланкастерами». Сама его фигура, расставленные ноги, пар, вырывающийся изо рта, выражали напряжение. Начались заморозки, и иней, покрывавший землю по утрам, придавал сцене какой-то фантастический, сверкающий облик.
В течение многих дней мы совершали вылет за вылетом, проводя эксперименты, испытывались все новые варианты мины, наши парни учились и учились, а я следил и следил. Но каждый раз все завершалось одинаково — неудачей.
Как-то Шорти прилетел на «Москито», чтобы забрать меня.
«Мы сейчас полетим в Брукленд. Джефф уже там, он хочет срочно встретиться с тобой».
Не нужно повторять, что Шорти просто потряс меня, ловко продравшись сквозь аэростаты заграждения возле Брукленда. Когда мы встретились, то Джефф выглядел измученным до предела. Он сказал мне:
«Вся наша затея обречена на провал, если мы не найдем нужную комбинацию высоты и скорости».
«Что это значит?»
«А вот что. Анализируя съемки, сделанные скорости ной камерой во время опытов, я пришел к определенным выводам. Вот этот график иллюстрирует то, что я хочу сказать. Требуется подобрать определенную комбинацию высоты и скорости. Вы видите, что если мы сбросим мины с высоты 150 футов на определенной скорости, они сработают и не расколются. Если мы сбросим их с высоты 40 футов на другой скорости, они тоже сработают. Наилучшая комбинация характеристик — это высота 60 футов и скорость 232 мили в час. Но это очень низко, и потому я хочу спросить, возможно ли это? Вы можете лететь на высоте 60 футов над водой? Если вы не сможете, всю эту затею придется оставить».
Я подумал несколько секунд, соображая, что можно сделать. Если высота 150 футов была маленькой, то 60 футов — очень маленькой. На этой высоте даже легкий крен может отправить самолет в воду. Однако я громко заявил:
«Мы это проверим сегодня ночью!»
Все это время наши самолеты-разведчики совершали полеты над германской территорией, следя за дамбами, как кот за мышиной норкой. Они никогда не пролетали прямо над ними, чтобы немцы не заподозрили, что именно нас интересует. Всегда выбирался сложный извилистый маршрут, и над дамбами самолет оказывался как бы случайно. Разведчиков интересовали два момента. Первый и наиболее важный — уровень воды в водохранилище. Вода медленно прибывала. Второй — состояние ПВО. Если ПВО начнет усиливаться, это означает, что немцы разгадали наши замыслы.
К 17 апреля вода находилась уже в 15 футах от кромки дамбы. К началу мая она поднялась еще на 5 футов и продолжала прибывать дальше. Нам следовало дождаться, пока ока не окажется в 4 футах, но, судя по всему, мы уже опаздывали с приготовлениями.
После того как я вернулся в Скэмптон, то сразу приказал перенастроить систему прожекторов, чтобы их лучи сходились в 60 футах под самолетом, и тогда начались первые полеты над Уошем. Я решил, что первым должен лететь Дэвид Малтби. Он согласился, но сказал, что, по его мнению, высота слишком мапа. Мы проверили все с помощью теодолитов и выяснили, что высота правильная. Потом я взлетел вместе с Терри и прошелся над спокойными водами озера Аппингэм. Выяснилось, что нам приходится лететь над самыми верхушками деревьев. Это действительно было ужасно низко, но реальной опасности падения не возникало, так как световой указатель высоты работал безукоризненно. Когда мы снижались, Терри монотонно бормотал: «Ниже, еще ниже…» Он произносил это медленно, как бы нехотя. Зато едва мы спустились ниже 60 футов, как он взвизгнул, будто ужаленный: «Выше!» Я послушно дернул штурвал, поднимая «Ланк» выше.
Мы слышали, что световой указатель хорошо работает, если по воде идет небольшая рябь. Зато если вода будет зеркально гладкая, теоретики предупреждали, что световые лучи могут сойтись под поверхностью, и возникает реальная опасность нахлебаться водички.
Мы напугали множество шкиперов барж, плававших по каналам Линкольншира, когда глухой ночью экспериментировали с полетами на малой высоте. Вскоре мы выяснили, что теоретики ошибались. В любом случае световые пятна удерживались на поверхности воды. Через несколько дней все наши экипажи проверили себя в полетах при новых условиях, и все сработали удовлетворительно.
1 мая я позвонил Джеффу и сообщил, что мы готовы выполнить его требования. Он сразу пригласил меня прилететь для новых испытаний.
И вот ранним майским утром Матт сбросил новый образец мины, который сработал. Люди на берегу начали плясать и размахивать руками от радости. Он бросали в воздух фуражки и кричали, словно сумасшедшие. Я тоже запустил свою фуражку в воздух. Я видел, как Матт в кабине улыбается, когда он описал круг, чтобы посмотреть, как прошли испытания. Я помахал ему, он что-то прокричал в ответ, но в реве моторов ничего не было слышно. Мне кажется, хотя я и не помню этого точно, что и Джефф швырнул свою шляпу вверх. Это был чудесный день.
