Владимир Голяховский - Это Америка
Все засмеялись, а Моня даже выразил поддержку основным тезисам, впрочем довольно умеренную:
— А что, может, наш поэт прав — действительно таких стариков, как мы, следует давить, особенно если они изъявляют такое желание?
* * *На следующий день московских гостей повезли осматривать новый Лешкин дом и показывать им жизнь американского пригорода. Белый двухэтажный дом красиво возвышался в общем ряду новеньких построек поселка Шугар Лоуф, в 100 км от Нью — Йорка. На первом этаже три большие комнаты и открытая кухня с зоной для завтрака. На втором этаже большая спальня для хозяев, три небольшие спальни для детей и большая игровая комната. Внизу цокольный этаж и подвал, и в пристройке — гараж на две машины. Лешка с удовольствием водил гостей по дому, говорил:
— Это у меня house warming party, традиционное знакомство с новым домом.
Моня всем интересовался, а Саша Фисатов, по — стариковски кивая головой, с интересом смотрел на Лешку, которого помнил с трех лет. Барбара была очень любезна, улыбалась, показывала детей. Дети смутились из-за наплыва гостей и от растерянности вели себя тихо.
Закончив показ, Лешка устроил на заднем дворе дома традиционное американское барбекю.
Римма отвела Лилю в сторонку и поделилась впечатлениями:
— Я тебе позавидовала: у тебя сын, внуки — продолжение твоей жизни. И не переживай ты так, он производит очень хорошее впечатление. Ты расстраивалась, что он не стал доктором, но с вашей помощью у него получилась устроенная жизнь — семья, работа, дом. Чего еще надо? И жена, и дети тоже производят очень хорошее впечатление.
Лиля улыбалась, ей было приятно слышать такие слова от подруги.
* * *Очень трогательной была встреча Саши Фисатова с Куртом Воннегутом. Алеша переводил им. Они обнялись, а потом долго всматривались друг в друга — ведь прошло 53 года с тех пор, как Курт нашел умирающего Сашу в разбомбленном Дрездене. Саша плакал от радости:
— Курт, ведь если бы не ты, меня не было бы в живых.
А Курт отвечал:
— Саша, если бы не ты, нас обоих не было бы в живых.
Он говорил о подвиге Саши[147].
Лиля с Риммой плакали, наблюдая их объятия, Моня тоже смахнул слезу.
Празднование юбилея и веселая суета всколыхнули рутинную жизнь Алеши с Лилей. Когда уехали москвичи, они отправились в туристическую поездку в Египет — к древним пирамидам.
41. Галка — нелегалка
— Алле, алле, гражданочка!.. Алле, барышня… то есть, извиняюсь, мамзель, мисс!.. Ай — Минск, ай — Минск, май хом, андерстенд? (В сторону) Господи, пятый раз звоню, а она все дудит одно и то же на своем английском и не соединяет. Как бы это ей объяснить? (Кричит в трубку) Мисс, ай (бьет себя в грудь), ай — Минск, Минск, хом, хасбанд, чилдрен… (Опять в сторону) Это ведь я так впустую все пять долларов потрачу, что за карточку заплатила. Господи, как это по — английски-то? (Кричит в трубку) Мадам, мисс, ай Минск, май хом, андерстенд? (Себе) Не понимает! Хоть бы кто помог. Вот чувствую себя в Америке без языка дура — дурой. А ведь прожила почти пятьдесят лет, двоих детей вырастила, положение на работе занимала, даже в ГДР в командировку ездила, барахлишко домой привезла. И муж начальник был, по профсоюзной линии. Квартиру получили в «хрущевке», дачу построили: как говорится, пердячим паром строили, хоть и маленькая, а всё своя. Огородик при ней, тоже крохотный. Машину «Москвич» купили. И вдруг на тебе! В 92–м распускают Советский Союз, и все идет кувырком. Завод остановили, работы лишили. Детям надо доучиваться, муж запил, денег нет. Что же мне-то делать? Евреям хорошо, они все разъехались — кто в Израиль, кто в Германию, а кто сюда — в Америку. А нам, русским людям, куда податься? Которые женщины помоложе, те в Польшу и в Чехию перебрались, официантками, уборщицами заделались, а каких даже в проститутки завербовали. А мне под старость куда? Надоумили люди: поезжай, говорят, Галка, в Америку по приглашению, да там и оставайся нелегально — «нелегалкой», значит. Наймешься за детьми или стариками ухаживать. Ну и остановилась я в Бруклине у знакомых, узнала, что есть русское агентство по устройству на нелегальную работу. Они взяли плату за три первых месяца работы. Устроили меня «хомутендой» к евреям, домработницей, значит. Люди хорошие, музыкантами были, здесь оба на компьютер курсы кончили. Зарабатывают прилично, купили вот дом в Бруклине. Живу у них в чуланчике, детей чужих воспитываю, а по своим так соскучилась! Пешком бы обратно пошла, да нельзя — мои там только тем и живут, что я им каждый месяц отсылаю… (Смотрит на телефон) Дайка еще попробую. (Набирает номер) Так, так, ага, опять ее голос. (В трубку) Гражданочка, мадам, мисс, леди! Ай — Минск, Минск. Андерстенд? Не понимает!.. Надо ждать кого-нибудь, чтоб на английском объяснил.
Раз в неделю Галина звонила своим в Минск. Прямой телефонной линии нет, связь через двух операторов. Первый оператор — в Америке, а Галина английского не знает. Так случилось, что Лиля проходила мимо коттеджа, услышала надрывный женский голос и зашла узнать, чем помочь. С помощью Лили Галка быстро поговорила с дочкой и сыном и не хотела ее отпускать:
— Ой, вы мне так помогли, останьтесь, я вас чаем угощу, пока дети не пришли из лагеря.
Лиля с Алешей недавно сняли на лето коттедж в этом поселке, в ста километрах от Нью — Йорка, и жили там первые дни. Галка взахлеб рассказывала:
— Нас, нелегалок, здесь много. Все мы тут на заработках, как коровы дойные. Платили мне 250 долларов в неделю, недавно прибавили — 300 получаю. Почти все домой отсылаю через «Вестерн Юнион». Я и этому рада, о себе уже не думаю. Мне другие бабы из Минска завидуют, что в Америку сумела попасть. Пишут: не делай глупостей, не торопись обратно, никому мы не нужны, если денег не присылаем. Некоторые из нас здесь даже с серьезным образованием. Одна грузинка, Нино, из Тбилиси, кандидат технических наук. Очень культурная, а тоже нужда заставила уехать. Вот тебе и кандидат наук!
Лиле грустно было ее слушать: мать — не нужна, жена — не нужна, а деньги — нужны! Галка хоть была довольна своими хозяевами, а некоторые попадали почти в рабство. Но без денег и вида на жительство деваться им было некуда.
Так началось Лилино знакомство с новым окружением и с новым явлением — волной русских женщин — нелегалок, приехавших в Америку на заработки, чтобы содержать свои семьи. Она знала, что так делают мексиканцы, гватемальцы и другие жители из бедных стран Латинской Америки. Но видеть русских женщин, попавших в такое жалкое положение, было очень тяжело.
Галке тоже интересно было узнать про Лилю: кто она, зачем здесь?
