Владимир Листенгартен - Рассказы
Однако Фима ошибся. На следующий день ему позвонила Анюта и сообщила, что она с ним отношения прерывает, так как начинает встречаться с Юрой.
Фима был разочарован. Он не был готов к такому развитию событий. Он полюбил Анюту и верил ей, считал, что и она его также любит. «Ну что ж, — решил он, — тем хуже для нее!»
Прошло две недели. Однажды вечером у Фимы раздался телефонный звонок. Звонила Анюта:
— Мне нужна твоя помощь. У меня в комнате в люстре одна большая лампочка, она перегорела, в патроне остался цоколь, и я не могу его вытащить, чтобы вкрутить новую лампочку.
— Так обратись к Юре, он тебе поможет!
— Никакого Юры больше нет, мы разошлись, и мне не к кому обратиться кроме тебя.
Фима взял с собой круглогубцы и отправился к Анюте. Он быстро вынул цоколь и вставил в патрон новую лампочку. Комната озарилась светом. Начался совершенно неизбежный разговор. Анюта каялась, что совершила ошибку, что любит только его и хотела бы восстановить их отношения. Фима подумал, что скорее всего она сама разбила лампочку, чтобы был предлог его позвать. Он колебался:
— Ты понимаешь, любовь это как драгоценная ваза, если она разбилась, ее конечно можно попытаться склеить, но это уже будет не целая, а склеенная ваза, это будет уже «склеенная» любовь.
Тем не менее, они вновь начали встречаться. Прошло еще полгода. Лето в Баку жаркое, и как-то Анюта сказала Фиме, что ей достали путевку в Дом отдыха «Бильгя», который расположен на берегу моря в, примерно, 40–50 км от города. Фима пообещал, что по субботам или воскресениям будет приезжать к ней. Она уехала.
В Бильгя ходила электричка, и Фима, как обещал, стал ездить туда в выходные дни. Они там вместе весело проводили время, ходили на пляж, принадлежавший Дому отдыха, купались в море, обнимались и целовались. Фима обратил внимание на то, что многие отдыхающие, особенно женщины, смотрят на него как-то странно, то ли с удивлением, то ли с сочувствием. Он не мог понять, чем это вызвано. Но на третий свой приезд в Бильгя, когда уже заканчивался срок пребывания там Анюты, Фима встретил в Доме отдыха одного своего знакомого. Тот тоже смотрел на него с явным сочувствием.
— В чем дело? — спросил Фима.
— Ты приезжаешь сюда по воскресениям и Аня этот день проводит с тобой, но в остальные дни она гуляет все время с одним парнем, который тоже отдыхает в Доме отдыха. Она ему сказала, что ты ее муж, и поэтому он не должен в те дни, когда ты приезжаешь, проявлять к ней какой-либо интерес. Но в остальные дни она с ним проводит весь день, ходит на пляж, целуется при всех, в общем, весело проводит время.
Фима был шокирован. Он высказал Анюте все, что он о ней думает, и уехал.
Вторая ее измена произвела на Фиму гораздо более гнетущее впечатление. Он был вне себя. Надо же быть такой ветреной! Ради сиюминутных удовольствий жертвовать близкими и продолжительными отношениями! Когда он ехал в город на электричке, он не чувствовал, что из окна дует, и простудился.
Почти сразу же Анюта, как ни в чем не бывало, пришла его проведать. Снова клялась в любви, говорила, что это все та́к, развлечения от нечего делать, но ей нужен только он. Когда она снова пришла на следующий день и села у его кровати, он показал ей стихотворение, написанное ночью:
Опять зеленые глаза горят правдивым взглядом,
А из уст любви слова льются водопадом!
Как поверить, как простить — ведь обманут я не раз,
Как мне снова полюбить этот взгляд зеленых глаз?
Она плакала, просила ее простить, говорила, что больше это не повторится. Фима сказал:
— Разбитую вазу можно склеить один раз, хотя она уже не будет той вазой, что была, но снова ее разбить и склеить вторично уже невозможно.
Он выздоровел, они еще некоторое время продолжали по инерции встречаться, но их отношения кардинально изменились, он уже не думал о ней как о возможной невесте. Он больше ей не верил и она это чувствовала. И как-то незаметно, без каких-либо споров и ссор они друг с другом расстались. А Фима долго еще, знакомясь с девушками и даже встречаясь с ними, больше им не доверял. Понадобилось два года, чтобы он опять стал верить словам любви, когда он встретил девушку своей мечты, на которой и женился. Она знала, что в прошлом Фима писал девушкам стихи и возмущалась, почему он никогда ничего не написал ей. Он объяснял:
— Я писал стихи только тогда, когда мне было плохо, а с тобой мне хорошо!
Женитьба
Как известно, хорошие книги в СССР были большим дефицитом. Для того, чтобы подписаться на собрание сочинений многих писателей, надо было выстоять очередь в магазин подписных изданий. Причем число подписок было ограниченным и намного меньше количества желающих подписаться. Как всегда в таких случаях, бал правили различные «жучки», которые вели списки лиц, стоящих в очереди. При этом часть номеров они продавали, им было выгодно вычеркнуть из списка побольше лиц, чтобы освободились номера, на которые можно было бы вписать подставных лиц. Для этого проводились бесконечные переклички — утром, днем, вечером и даже ночью. Иногда конкурирующие группы спекулянтов создавали по два и даже по три списка, потом они договаривались между собой и списки объединяли не без выгоды для себя. Так или иначе, но когда была объявлена подписка на собрание сочинений Ильфа и Петрова, ажиотаж был очень сильным. Магазин подписных изданий находился на проспекте Нефтяников, улице, которая шла вдоль Приморского бульвара. Простояв там всю ночь, откликнувшись на все переклички, я утром вдруг заметил, что мой сосед, Азик Велиев, разговаривает с какой-то симпатичной молодой девушкой. Когда он от нее отошел, я спросил:
— Кто это такая?
— Это сестра моего товарища.
Я попросил его меня с ней познакомить, что он и сделал. Она также долго стояла у магазина и была голодна. Мы пошли погулять, дошли до центрального продмага на Ольгинской улице. Но в продмаге был только вчерашний бисквит, причем довольно жесткий. Мы его купили и съели, а моя жена до сих пор вспоминает, как я, едва познакомившись с ней, накормил ее засохшим бисквитом. После этого дня мы стали встречаться, а вскоре решили пожениться. Тогда Дворцов счастья в Баку не было. Надо было регистрироваться в районном ЗАГСе. Помещение ЗАГСа было в ужасном состоянии: обшарпанное, с местами отвалившейся штукатуркой, по нему, не боясь людей, бегали крысы. Оформление брака происходило там же, где регистрировали рождения и смерти. Женщине, нас регистрировавшей, даже в голову не пришло нас поздравить — она просто взяла наши заранее поданные заявления, заполнила Свидетельство о браке и отдала его нам. На этом вся процедура закончилась. После этого два дня мы в нашей большой квартире справляли свадьбу. В первый день были друзья и сослуживцы, на второй — родственники. Сосед-азербайджанец, дядя познакомившего меня с моей невестой Азика Велиева, по нашей просьбе приготовил плов. Какой величины порции он считал на человека, я не знаю, но плова было столько, что мы его ели еще целую неделю, раздавали соседям, но все равно он не кончался.
