Н. Соколов-Соколенок - По путевке комсомольской
Через минуту выбежавший на крыльцо предревкома окликнул казака Гундорова и начал давать ему какие-то указания. По торопливым жестам, которые я успел разглядеть из окна, можно было догадаться, что Гребенников приказывал использовать колокольню церкви и разместить что-то на улице, идущей сразу от ревкома. [55]
Когда я выскочил на улицу, Гребенников уже быстро шел в сторону нашей оборонительной линии.
Я побежал за ним, желая во что бы то ни стало присоединиться к нему и быть в этот момент только с ним. Для меня, неискушенного в искусстве анализа боевой обстановки, предревкома представлял абсолютный авторитет, у которого многому можно поучиться. Гребенников остановился у крайней хаты, с тыльной ее стороны. Здесь во дворе, прямо у изгороди, лежали двое из наших станичников и напряженно вглядывались в даль - похоже, выжидали появления противника между деревьями, чтобы произвести по нему очередные выстрелы. Точно так, как в тирах стреляют по движущимся мишеням. Еще один наш казак залег за ветряком, совсем недалеко от этой же хаты, но на левой стороне дороги, шедшей на Себряково. Позиция для наблюдения и стрельбы еще более выгодная, но его отделяло от нас ровное, открытое пространство, небезопасное для перебежки. Гребенников окликнул ближайших товарищей:
- Что там случилось?
- Вон на той опушке, - ответил полуобернувшись один из стрелков, - появились сначала двое, а потом и десяток конных и давай палить по станице! Как по ним дали - сразу в лес, спешились и вот теперь прячутся, заразы, за деревьями, стерегут, какого бы дурака выманить! Или это разведка какая, а может, и бандюги промышляют. - Казак показал на заполянский лес справа от дороги.
Это тот самый лес, по которому только вчера Гребенников, Вася и я совершили тайком путешествие на Медведицу, чтобы послушать зловещие рокоты орудий.
- А сейчас не больше стало? - спросил предревкома.
- Нет, вроде даже мене.
- Все равно надо смотреть в оба, ждать всякого можно. Так передайте и смене. Думается все же, что это бандюги. Проверяют: ушли мы из станицы или нет. А может, и нервы проверяют - вдруг с перепугу сами тронемся.
Гребенников перешел к другой стороне хаты и громко крикнул казаку у ветряка:
- Алексей! Смотри в оба. Не обошли бы слева. Кто у тебя там слева?
- Там народ есть. Все в порядке, Григорий Иванович. Бандюги что-то притихли. Может, и осталась какая-нибудь [56] одна сволочь, вот и пуляет себе изредка. Я его только что видел: вон там на опушке, у бугорка.
- Смотри лучше! - приказал Алексей Григорьевич. - Дело к вечеру, думаю, рисковать ночью не будут, а все ж! Вот к рассвету ждать можно всякого. Ну да меры примем. Бывайте!
Гребенников хлопнул меня по плечу и жестом дал понять, что пора возвращаться.
- Идем. Там есть дела поважнее, - сказал он, как будто ничего не случилось.
Только он это произнес, как снова раздалось два выстрела подряд - опять из того же злополучного леса. Я резко повернулся и хотел было бежать, чтобы присоединитъся к нашим бойцам, но Гребенников взял меня за руку и потащил за собой, как непослушного ребенка. Я никак не мог себе простить, что не удалось пострелять. Может быть, и подстрелил бы какого-нибудь гада.
- Успеешь. Скоро всем придется драться, - перебил мои мысли предревкома. - Наверное, даже еще сегодня ночью. Так что не торопись. - Немного помолчав, он добавил: - А впрочем, если хочешь, поди побалуйся. Хоть к карабину привыкнешь. Только смотри, ползком.
От волнения отчетливо ощущалось биение сердца. Прильнув к земле, я по-пластунски подобрался к правому из лежащих у изгороди казаков, который только что дал выстрел в сторону леса.
- Ты видишь? - спросил он соседа.
- Нет.
- Да вон он, смотри: справа от бугра стоит за деревом. Неужели не видишь?
- Нет.
Я уже залег по соседству и тоже начал разглядывать место, куда указывал казак, но тоже ничего не видел.
- А ты видишь? - спросил он меня.
- Да, вроде чего-то есть. Только человека не видно.
- Какой же дурак на рожон полезет! Он за деревом. Одна фуражка появляется.
Я пока ничего не замечал. Однако минуты через две мне что-то вроде показалось. Может быть, именно показалось, но я, не ожидая выстрела соседа, дал свой.
- Что, видишь? - спросил он.
- Вроде кто-то шевелился.
- Вот я и говорю, что там кто-то есть.
Ответных выстрелов не было. Оба казака молчали. Я отполз от них еще немного вправо, откуда, казалось, [57] должно быть виднее. Но все затихло. А жаль! Так хотелось подстрелить гада, отличиться…
Через минут двадцать осторожно, ползком, пробравшись на улицу, я уже двигался к ревкому, счастливый, что сделал из своего карабина первый боевой выстрел.
В ревкоме Гребенников, видимо уже назначивший различных командиров, давал указания о порядке и построении охранения при движении на Березовскую. Насколько я сумел уловить смысл этих распоряжений, они сводились к тому, что мы будем двигаться тылом наперед. Впереди обоз, а в середине и хвосте его на подводах - пешие бойцы. Главная конная группа прикрывает все движение и готовится к отражению возможного преследования сзади. Слева от дороги, по опушке леса вдоль реки Медведица, следуют отдельные всадники, выполняющие обязанности дозоров. Справа, по открытой местности, довольно хитро следует конный разъезд в составе 20-30 сабель: сначала он движется на восток, почти под прямым углом к оси общего движения, по дороге Малодельская - хутор Атамановский, а затем из Атамановского поворачивает почти строго на север - по дороге на Березовскую. В его задачу входит прикрытие всего движения справа, стороны, наиболее удобной для нападения на отступающих малодельцев. Значительная удаленность этого разъезда от основной колонны позволит главным силам в случае необходимости перестроиться в соответствующий боевой порядок.
Обстановка продолжала оставаться такой же неясной и сложной. Опаснее пуль, которые уже просвистели над станицей, была полная неосведомленность о том, что делается кругом. По всем данным, группа красных станиц - Малодельская, Сергиевская, Березовская и слобода Даниловка, которые собирались вместе делить горечь отступления, уже к вечеру двадцатого оказывались в окружении. Во всяком случае, по всему было видно, что наступающие деникинские войска обходили нас и с северо-запада и с юго-востока, занимая территории к северу по железнодорожным линиям Иловля - Себряково - Филоново - Поворино и Иловля - Камышин. Следовательно, завтрашнее наше продвижение будет проходить уже в тылу деникинской армии, в условиях всяких неожиданностей, возможных столкновений и боев.
