Петроний Аматуни - На крыльях
Он знал, что даже старые лётчики лучше летают, когда бывают веселы, а не удручены, и любил в шутку говорить, что «удовольствие — это шпага в руках успеха»…
Он не признавал сухого «академизма», не напоминал, что посадка — это самая трудная часть полёта, а наоборот, старался внушить Б. доступность для него освоения любого элемента полёта.
— Отлично сажаешь, молодец! — сказал он, наконец, когда у Б. и в самом деле наладились посадки. — Что тебе ещё непонятно и пугает? Отвечай быстро. Ну?..
— Посадки при боковом ветре, — невольно и потому особенно искренне вырвалось у Б.
— Отлично, — как бы радуясь этому, воскликнул Виктор Андреевич. — А я уже хотел вылезать из машины, потому что ветерок переменился и стал боковым… Подумать только, чуть такую глупость не сделал!.. Не устал?
— Нет, товарищ инструктор, — бодро ответил Б., действительно не уставший от сегодняшних полётов.
— Тогда покончим и с боковичками. Эти посадки будут потруднее, а значит, и «повкуснее»! Ведь если бы самолёты действительно сами летали, то это была бы для нас скука смертная.
— Верно! — откликнулся Б., подумав о том, что интерес полёта заключается также и в беспрерывном преодолении малых и больших трудностей.
— Ветер что! — живо продолжал Виктор Андреевич. — Дует без толку туда, сюда… Но мы с тобой лётчики и ему с нами не справиться, а мы с ним справимся. Первую посадку сделаю я и напомню вам, что к чему. А потом — всё сами. Ясно?
— Ясно, товарищ инструктор.
— Полетели! — махнул Виктор Андреевич рукой.
… Прошел ещё один день, и Васильев попросил командира отряда проверить слушателя Б. Командир молча, не выражая ни недоверия, ни одобрения, кивнул в знак согласия. Сделав с Б. два зачетных полёта, командир отряда вылез из самолёта и сказал подбежавшему к нему Васильеву только одно слово:
— Выпускайте!
Виктор Андреевич весь просиял и звонко крикнул: — Балласт в мою кабину…
Это происходило много лет назад, а сейчас Б. — известный лётчик Гражданского воздушного флота; «орешек» был крепкий, но не гнилой…
Первый пассажир
Кое-кому из вас, наверное, приходилось быть первым пассажиром, но счастливчик просто не подозревал о той завидной роли, какую довелось ему сыграть в жизни молодого пилота, совершающего свой первый уже не грузовой, даже не почтовый, а пассажирский рейс…
Я говорю счастливчик потому, что каждому лестно доставить приятное другому человеку. Тем более, что в данном случае это нисколько не опасно. Лётчик уже полностью подготовлен, десятки раз проверен и на земле и в воздухе, но просто должен же быть у него первый пассажир?!
Этот таинственный Некто по-разному является в мечтах молодого пилота, его образ кажется ему несколько загадочным. Он где-то существует, трудится и, может быть, никогда ещё не летал, ожидая, пока случай сведёт его с тобой…
Ожидал его и пилот Минского авиаотряда Николай Дединец. Более года летал этот воздушный почтальон по так называемым почтовым кольцам Белоруссии, развозя письма и газеты. Его знали уже во многих районах. Мальчишки с завистью смотрели на юношу, не подозревая, что лётчик считает свою работу весьма заурядной и мечтает о праве возить на борту своего двукрылого «кукурузника» пассажиров.
Позади все зачёты и проверки командира; по существу, он уже был готов к ответственным полётам с людьми и, может быть, сегодня он выполняет свой последний почтовый рейс…
Прилетев в Гомель, и сдав почту, Николай, пользуясь часовым отдыхом, лёг на траву под крылом своей машины (излюбленное место отдыха авиаторов) и раскрыл томик Чехова. Но едва он успел прочесть первую страницу, как прибежал дежурный и сказал, что его вызывает начальник аэропорта.
Николай спрятал книгу в широкий карман комбинезона и поспешил на вызов.
— Пассажиров ещё не возите? — спросил начальник порта.
— Нет, но, — замялся Николай, — уже проверен…
Лицо начальника потускнело.
— М-да, — вздохнул он и задумчиво забарабанил пальцами по крышке портсигара. — А взялись бы срочно доставить пассажира в Минск?
— Да, конечно, — обрадовался Николай. — Надо только позвонить командиру отряда.
— Это само собой, — начальник поднял телефонную трубку и заказал срочный междугородний разговор.
Несколько минут спустя зазвонил телефон.
— Товарищ командир? — спросил начальник порта. — Здравствуйте. Такое дело… Замнаркома путей сообщения необходимо вылететь в Минск. У меня только один ваш пилот — Дединец…
Николай нервно крутил крышку чернильницы. Начальник порта вежливо отодвинул её в сторону.
— Нет, ожидать нельзя, — сказал он в трубку. — Желательно сейчас, — он решительно взял из рук Николая пресс-папье и положил на дальний угол стола. — Я прошу разрешить ему самому… Что? Да нет, он не лётчик, а замнаркома. Я имею в виду Дединца. Что? Ну вот, так бы и сразу… Хорошо, хорошо, спасибо. Я всё оформлю. До свиданья!
— Дайте же мне мою ручку, — строго сказал он, поворачиваясь к Дединцу. — Идите готовьте машину; пассажир прибудет через четверть часа…
— Понял вас, товарищ начальник! Сейчас всё сделаю… — уже в дверях произнёс Дединец и исчез.
Начальник порта посмотрел ему вслед и вздохнул: с каким наслаждением он сейчас начинал бы свою лётную жизнь!
— Срочно, машину! — воскликнул Николай. — Зам. наркома полетит в Минск…
— Эх, ты! — всполошился техник. — Большое начальство тебе доверяют.
— Ну, что там… — улыбнулся Николай и чуть было не сказал, что это для него сущие пустяки, но, оценив житейский опыт старого техника (тому было уже тридцать!), вовремя удержал язык за зубами.
Машину подготовили на совесть. В пассажирской кабине положили на сиденье вторую подушку, чтобы было помягче, а из буфета аэропорта Николай принёс бутылку минеральной воды и положил её в бортовую сумку — авось пригодится человеку.
Прямо к самолёту подкатил легковой «газик» с открытым верхом. По правую руку шофёра сидел начальник порта, а на заднем сиденье — пассажир.
Это был человек среднего роста, немного худощавый, но крепкий, лет сорока. Одет он был в тёмно-синий костюм и серый плащ. Коротко представив их друг другу, начальник порта деловито помог пассажиру залезть в кабину У-2 и сказал Дединцу:
— Лети, да повнимательней…
— Есть повнимательней! — кивнул Николай и, высунувшись из-за козырька, крикнул: — Гринберг!
На крыло вскочил техник и наклонился к пилоту.
— Спроси у пассажира, где его чемодан? Кроме портфеля, я ничего у него не вижу…
