Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры
В общем-то почти достоверно известно, что Великий князь Александр если и не дал впрямую своего согласия на устранение августейшего родителя, то и не сказал решительное «нет». Впрочем, заговор, в котором принимали участие не более полусотни «особо доверенных лиц» молниеносно оказался известным чуть ли не всему Санкт-Петербургу. Почему подозрительный и мстительный Павел не прореагировал на бесспорно достоверную информацию — неизвестно. Но в ночь с 11 на 12 марта правнук Петра Великого был задушен в собственной спальне собственным же шарфом. Исполнители были известны, вдохновители — тем более. Когда новоиспеченный император Александр попробовал изобразить муки совести и скорбь от отце, его довольно бесцеремонно возвратили с небес на грешную землю:
— Полно, Ваше величество, ребячиться. Ступайте царствовать!
Преданный матерью, детьми, женой, Павел сохранился в истории как деспот, сравнимый лишь с античными чудовищами. Но и мы с вами вряд ли стали бы другими…
При прочих равных условиях.
Дважды обрученный
Второй русский император — Петр Алексеевич — внук Петра Великого и сын несчастного цесаревича Алексея скончался в возрасте четырнадцати лет, ничего не успев сделать для России, но успев дважды обручиться и сделать несчастными двух красавиц…
Когда скончался Петр Первый, его внуку — прямому наследнику и первому претенденту на российский престол — было всего лишь девять лет. Потерявший мать в трехлетнем возрасте, практически не знавший своего отца, который был умерщвлен чуть позже, Петр Алексеевич, будущий император Петр Второй, долгое время был фактически предоставлен самому себе и заботам случайных воспитателей. Его дед проявлял к внуку потрясающее равнодушие, рассчитывая, по-видимому, на то, что престол займет одна из его дочерей от второго брака. И успей он написать завещание, так бы и произошло. Но судьба распорядилась иначе.
Короткое двухлетнее царствование мачехи, малограмотной и необразованной то ли шведки, то ли финки Марты (императрицы Екатерины Первой) ничего не изменило в судьбе царевича. Ему минуло одиннадцать лет, и ничто не указывало на то, что в его жилах течет кровь Петра Великого. Больше всего он походил на свою мать — принцессу Шарлотту Вольфенбютельскую: кротко сносил все превратности жизни, послушно называл всесильного тогда Меньшикова «батюшкой» и прилежно занимался со своим новым наставником, вице-канцлером Андреем Остерманом. Но в марте 1727 года императрица Екатерина подписала завещание, согласно которому внук её покойного мужа становился её наследником и в будущем императором, если… женится на старшей дочери Меньшикова Марии.
Мария Александровна, семнадцатилетняя красавица, была невестой Петра Сапеги, знатного польского шляхтича. Но Екатерина рассудила по-своему и, разорвав помолвку, женила Сапегу на своей племяннице. Поговаривали, что императрица была неравнодуша к молодому поляку и желала, чтобы он как можно меньше внимания обращал на свою законную жену. Княжна Меньшикова в этом плане была куда более опасной соперницей, нежели родная племянница. Возмущенный Меньшиков потребовал у государыни возмещения, как бы теперь сказали, «морального ущерба». И получил вышеупомянутое завещание. Мнения невесты, как водится, никто и не спрашивал.
В первых числах мая 1727 года императрица скончалась. На заседании Верховного Совета, полностью находившегося в руках Меньшикова, было решено считать императора Петра Второго несовершеннолетним до 16 лет, а регентом при этом назначался его будущий тесть — тот же Меньшиков. В Москву было отправлено любопытное послание, в котором Петр Второй является государем одновременно по завещанию, по избранию и по наследству: «По её величества тестаменту, учинено избрание на престол Российский новым императором наследственному государю, его высочеству великому князю Петру Алексеевичу». Зачем нужно было избирать законного императора, для чего понадобилось завещание — непонятно. Скорее всего, для того, чтобы как можно скорее женить одиннадцатилетнего мальчика на дочери временщика.
Чтобы упрочить свое положение, Александр Данилович Меньшиков отпраздновал помолвку княжны Марии с императором почти сразу после погребения императрицы. Невеста получила титул императорского высочества, двор и годовое содержание в тридцать четыре тысячи рублей — сумма колоссальная для России того времени, но чисто символическая для её отца, который владел миллионами, если не миллиардами. Старую знать он сумел переманить на свою сторону, щедро раздавая чины и должности. Опальный при Екатерине князь Алексей Долгорукий получил высокий пост при дворе сестры императора, царевны Натальи, а также был назначен заместителем воспитателя юного императора. Его сын, князь Иван Долгорукий, стал ближайшим товарищем Петра Второго, несмотря на внушительную разницу в возрасте — целых семь лет. Кстати сказать, князь Иван считался — и заслуженно! — одним из самых легкомысленных и распущенных молодых людей того времени, а посему влияние, которое он оказывал на своего младшего друга, вряд ли можно считать положительным.
Нашлись, кроме того, и другие люди, ненавидевшие Меньшикова и имевшие огромное влияние на юного императора. Прежде всего, это была его сестра, царевна Наталья Алексеевна. Все современники, как русские, так и иностранцы, единодушно воспевали если не её красоту, то неотразимую прелесть. Всего лишь годом старше своего брата, она была много умнее и образованнее, чем он, давала ему прекрасные советы больше работать и избегать дурного общества. И брат, похоже, был склонен к этим советам прислушиваться. Во всяком случае, сохранилось письмо императора к его сестре, где на плохой латыни он излагает теорию просвещенной монархии в перемешку с нежными изъявлениями благодарности за помощь в деле воспитания из него хорошего государя. И её же он чуть ли не коленях умолял помочь разорвать помолвку с нелюбимой и немилой невестой — Марией Меньшиковой. Но регент и будущий тесть был ещё слишком силен, чтобы можно было пренебречь его дочерью.
Нашелся другой путь. Царевна Наталья стала появляться у императора в обществе их тетки — царевны Елизаветы, младшей дочери Петра Первого. Очаровательная и жизнерадостная, семнадцатилетняя Елизавета меньше всего помышляла о работе и добродетели. Влияние её вначале проявлялось в самых невинных сферах: она развивала в племяннике любовь к физическим упражнениям. Отличная наездница и страстная охотница, она на целые дни завладевала императором и завлекала его в подмосковные леса, причем злые языки утверждали, что занимались они там не только охотой.
