Даниил Журавлев - Огневой щит Москвы
- командиру авиационного соединения полковнику Климову.
Генерал-майору Громадину представить к правительственной награде наиболее отличившихся"{5}.
Таким был первый в истории Великой Отечественной войны благодарственный приказ Наркома обороны за достигнутые войсками боевые успехи. И мы, конечно, горды, что первыми заслужили столь высокую похвалу.
Вскоре был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении наиболее отличившихся бойцов, командиров и политработников.
Ордена Ленина были удостоены зенитчики И. В. Клец, А. Е. Турукало, летчики К. Н. Титенков, С. С. Гошко, П. А. Мазепин, 28 воинов были награждены орденом Красного Знамени, столько же - орденом Красной Звезды, 22 человека получили медаль "За отвагу". Через несколько дней, вручая им награды, Михаил Иванович Калинин сказал:
"Охраняйте Москву как зеницу ока. Защита нашей столицы в этой войне имеет огромное международное и политическое значение. Бейте врага так, чтобы все воины ПВО страны брали с вас пример"{6}.
Этот призыв Всесоюзного старосты, как мы понимали, отражал требование Центрального Комитета партии и Советского правительства, волю всего народа, ибо Москва была не только центром нашего государства, но и городом, к которому с надеждой устремлялись взоры всех прогрессивных людей мира.
Руководители Московской противовоздушной обороны не только чувствовали ответственность за защиту столицы, но и постоянно находились под непосредственным контролем членов ГКО. Должен сказать, что Сталин всегда очень реально оценивал и наши успехи, и наши ошибки. Мы неизменно встречали у него доброжелательное и внимательное отношение.
Высокая оценка, полученная от Наркома обороны, не вызвала у нас самоуспокоения. Мы, безусловно, видели и недостатки, допущенные в первом бою нашими частями и управлением корпуса. Поэтому сразу же, по горячим следам, был проведен разбор боя с оперативной группой главного командного пункта, дано указание провести подобные разборы в частях.
Следует сказать, что практика подведения итогов каждого боя стала у нас с тех пор традиционной. Она оказала немалое влияние на совершенствование противовоздушной обороны.
Как показал первый бой, у нас еще не совсем благополучно обстояло дело с организацией взаимодействия между родами войск и подразделениями внутри частей. А для войск ПВО это является решающим условием успеха. Нам еще не удалось добиться и достаточно четкого, гибкого управления войсками, которое бы полностью отвечало характеру скоротечного боя с авиацией.
Следовало по-иному организовать и работу прожекторных подразделений, особенно в черте города. Отсутствие опыта у командиров-прожектористов в распределении целей между расчетами приводило к тому, что некоторые неприятельские самолеты оказывались освещенными несколькими лучами, а другие оставались незамеченными.
Расчеты пулеметов и малокалиберных орудий порой открывали стрельбу по вражеским самолетам, которые находились явно вне зоны досягаемости их огня. Это приводило к бесцельному расходованию боеприпасов.
Невозможно было, конечно, тотчас же исправить все обнаруженные недостатки. Но мы обратили на них внимание, и уже вскоре действия всех звеньев нашей системы приобрели значительно большую слаженность, а следовательно, и эффективность.
После первой неудачной попытки нанести удар по Москве командование люфтваффе решило изменить тактику. Теперь уже бомбардировщики не пытались идти напролом на малой высоте, как это было в первую ночь. Но они и не отказались от намерения обрушить на нашу столицу свой бомбовый груз.
В ночь на 23 июля, в то же самое время, что и накануне, посты ВНОС стали докладывать о появлении вражеских самолетов. Двадцать эшелонов (в общей сложности до полутора сотен бомбардировщиков) шли на высоте 6-7 тыс. метров и не были столь многочисленными как в первый налет.
Довольно плотная облачность не давала возможности прожектористам освещать и сопровождать воздушные цели, а это затрудняло действия истребителей. И тем не менее четырем эшелонам не удалось даже приблизиться к зоне зенитного огня. Их рассеяли и частично уничтожили истребители. Остальные, встретив стену заградительного огня, пытались прорваться к городу мелкими группами и поодиночке. Однако удалось это немногим.
Во время второго налета два вражеских бомбардировщика наткнулись на тросы аэростатов воздушного заграждения и рухнули на землю - случай довольно редкий в практике противовоздушной обороны. Аэростатчики открыли свой боевой счет. В дальнейшем он, правда, возрос не намного, но и этот вклад в общую победу был для нас дорог.
Впоследствии неприятельские летчики стремились летать выше страшной для них сети стальных тросов. А это значит, что аэростаты выполняли свое предназначение: лишали противника возможности вести прицельное бомбометание, атаковывать небольшие по размерам объекты с малых высот.
Самоотверженно вели себя в этом бою воины одной из батарей 193-го зенитного артиллерийского полка. Их огневую позицию фашисты засыпали зажигательными бомбами. Вокруг горели строения, деревья, трава. Казалось, сама земля пылала от раскаленного магниевого сплава. Но зенитчики не дрогнули. Они продолжали вести стрельбу, борясь с огнем, не обращая внимания ни на ожоги, ни на ранения.
В эту ночь, как и в предыдущую, отличился молодой, но уже опытный летчик младший лейтенант А. Г. Лукьянов. На своем "миге" он настиг вражеский бомбардировщик, освещенный лучами прожекторов, и несколькими меткими очередями вогнал его в землю. Так же решительно и умело действовал Лукьянов и во время третьего налета, сбив еще один бомбардировщик.
Всего в эту ночь наши истребители совершили 202 боевых вылета. Атаковать воздушного противника в большинстве случаев им приходилось без помощи прожекторов, так как их лучи не могли пробить плотную облачность. Но и в этих сложных условиях летчики-истребители действовали отлично. Они искали врага в ночном небе по вспышкам выхлопов моторов, старались занять такое положение, чтобы увидеть бомбардировщика на фоне диска луны или засечь его по тени на верхней кромке облачности. Словом, это были бои, в которых летчикам приходилось экспериментировать, на ходу создавать оригинальные тактические приемы. И многие из наших авиаторов добились успеха - 10 самолетов потеряли гитлеровцы в ту ночь в воздушных боях.
Всего же было уничтожено 15 неприятельских самолетов. Два из них налетели на тросы аэростатов, а еще три были сбиты огнем зенитной артиллерии.
Свидетельством побед воинов противовоздушной обороны столицы явился вражеский бомбардировщик Хе-111, установленный на площади Свердлова вскоре после первых налетов. Москвичи с интересом знакомились с этим "экспонатом".