Пьер Клостерман - Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика
За три дня, не часом больше, ватфордский завод обязался изготовить 800 баков объемом в 90 галлонов. Около тысячи рабочих трудились день и ночь, и па рассвете 13 октября истребители ВВС Великобритании прикрепили их к "брюху" "спитфайров".
В последнюю минуту, когда все уже было готово, сообщили об отмене приказа: час Н перенесли на следующий день на 12 часов.
14 октября 1943 года. В 8 часов утра тяжело нагруженные "Летающие крепости" и "либерейторы" начали взлетать с 37 аэродромов. В течение часа они кружили над Халлом, выстраиваясь в четыре безукоризненные "коробки" по 70 машин в каждой так, что конец крыла одного самолета примыкал к концу крыла другого.
В 10.40 отправились в путь 19 эскадрилий "тандерболтов" (15 из 9-го подразделения ВВС и 4 из 8-го), чтобы присоединиться к армаде и занять позиции прикрытия, а в это время "спитфайры" повернули на 180°.
В 11.15 во время последнего прямого захода на посадку к объекту 20 эскадрилий "лайтнингов" и "мустангов" отправились защищать большие машины с четырехактивными двигателями.
Перевооруженные и дозаправленные "спитфайры" были готовы снова взлететь где-то в 12 часов, чтобы прикрывать возвращение всех задействованных сил; сбор был назначен на 13.15 у северной германо-голландской границы.
10 эскадрилий "спитфайров", зарезервированных для операции, сосредоточились на четырех аэродромах в Норфолке - точке, ближайшей к нашей цели. Первый взлет в 9 часов утра был неуклюжим, так как летчики не привыкли к лишнему весу на своих машинах. Разбились два "спитфайра". У нескольких разорвались шины, некоторые имели проблемы с баками, вызванные воздушными пробками.
Мы с Жаком были в числе пострадавших. Приземление на наши непрочные шины с 90 галлонами горючего под "брюхом" и еще с 130 галлонами на крыльях и фюзеляже было рискованно - словно приземление на яйца, как выразился Жак. Кипя от бешенства, мы наблюдали за исчезновением в утренней мгле тучи "спитфайров" в направлении Германии.
Механики немедленно приступили к работе, опустошая и проверяя баки, пока мы спали под крыльями, готовясь ко второму вылету.
В 11.45 авиазвенья "спитфайров" вернулись, и орды механиков взгромоздились на теплозаправщики, чтобы пополнить запасы горючего за рекордное время, пока летчики, пошатываясь на своих онемевших ногах, ели сандвичи и запивали чашкой чая. Они были суровы и не склонны к разговорам.
Все шло хорошо - довольно много зенитного огня, но до того времени, пока они не исчерпали все свои догрузки (то есть в 10.30), не появился ни один немецкий истребитель.
До 12 часов оставалось несколько минут, мы только уселись в наши кабины, как начали орать громкоговорители:
- Алло, алло, начальник авиационной базы на связи со всеми летчиками. Значительно превосходящие силы вражеских истребителей открыли сокрушительный огонь по большим париям над Германией. Эскадрильи должны срочно взлетать, чтобы обеспечить настоящее прикрытие. Должно быть сделано все возможное, чтобы привести парней "Летающих крепостей" домой в целости и сохранности. Сегодня они выполняют важную работу. Поторапливайтесь и удачи всем!
В 12.04 с залива Брадвелл взлетели 132-я, 602-я, 411-я и 453-я эскадрильи. Мы с Жаком летели в возглавляемом Сатерлендом отделении Еллоу-4 и Еллоу-3.
13.15. - Внимание, Кло-Кло, 12 немцев сверху, 5 часов!
Макси быстро призвал Жака к порядку за французскую речь:
- Заткнись к черту со своим французским! У всех нервы были на пределе. Уже почти полтора часа мы летали на высоте 30 000 футов при арктическом холоде. Циферблаты всех приборов в беспорядке плясали перед моими уставшими глазами: альтиметр, искусственный горизонт, индикаторы воздушной скорости и "поворота и крена", радиатор, масляный и цилиндрический термометры, манометры, сигнальные огни - в смеси цифр и стрелок.
Я постоянно думал о баке, висящем под моим "спитфайром". Если верить часам, теоретически моей жидкости хватит еще на семь минут до его сбрасывания. Спина болела, пальцы ног замерзли, глаза слезились, из носа текло - в целом я чувствовал себя отвратительно и все воспринималось как полная путаница.
Погода, которая была такой прекрасной до полудня, ухудшилась, и гряды облаков с туманом вертикально поднимались от земли, словно крепостные валы. Проходя сквозь одно из этих больших кучевых облаков, мы с Жаком потеряли связь с остальной эскадрильей. Сейчас мы заблудились в аду и теснее прижались друг к другу, пытаясь добраться до места сбора.
В действительности мы, должно быть, пролетели то проклятое место сбора, а иначе как, черт возьми, можно было понять хоть что-нибудь в этом дьявольском шабаше из самолетов и облаков? Было совсем невозможно точно определить наше местонахождение. Ниже, у нас слева, были очертания последних Фризских островов - они казались желтыми и бесплодными на фоне серого моря. Где-то справа под туманом должен быть Эмдэн и богатые, окаймленные каналом пастбища Северной Голландии. Уже далеко позади нас находился залив Зейдер-Зе. Высоко в небе был кошмар. Я никогда не видел ничего подобного. Пучки зенитного огня появились из пустоты и бесшумно повисли с боков облаков. Пространство родило полчища немецких истребителей - тревожный пример спонтанного размножения. Мы прошли мимо "лайтнингов" и "мустангов", спешащих домой с пустыми магазинами, их летчики вымотались и виляли между облаками, пытаясь избежать столкновения.
Наконец бомбардировщики!
Сцена ужасной паники. Впервые скоординированными усилиями зенитной артиллерии и лавин "Юнкерсов-88" и "Мессершмитов-410", вооруженных реактивными снарядами, коробки "крепостей" были разбиты, дислоцированы, почти полностью уничтожены. Большие бомбардировщики были рассеяны по всему небу, тщетно пытаясь объединиться в тройки или четверки, чтобы форсировать огонь. "Фокке-вульфы" стремительно неслись за добычей. Как же много их там было! Они появлялись отовсюду, словно из преисподней, с голландских аэродромов, другие готовились взлетать.
"Спитфайры" и бомбардировщики были слишком сильно рассредоточены, чтобы осуществить организованный план защиты. Каждый был брошен на произвол судьбы - спасайся кто может. Голос оператора в радиосвязи стал таким далеким, что был едва слышен; без пего, без его поддержки и совета, мы ощущали себя отрезанными от мира, одинокими, беззащитными, безоружными.
Было чудом, что нас еще не сбили! Переворачиваясь и уворачиваясь, паля из орудий, нам удалось подняться довольно высоко над основной стычкой. Я израсходовал половину своих боеприпасов. Я должен был найти кого-то, с кем отправиться домой.
Неожиданно Жак заметил в середине неба, усеянного парашютами и горящими самолетами, десятка четыре "фокке-вульфов", налетевших на 4 "крепости", которые медленно тащились сзади, пытаясь защитить "либерейтора", один из двигателей которого горел.
