Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет
— Петя, будь мужчиной! Настоящим мужчиной! — Юноше показалось, что отец вложил в эти слова какой-то затаенный и понятный только ему смысл.
Поезд подошел к Брянску глубокой ночью. Салон-вагон, в котором находился Якир с адъютантом, быстро отцепили от состава и отогнали на отдаленный путь.
В вагон поднялось несколько сотрудников НКВД. Один из них, войдя в купе, запустил руку под подушку спящего, вытащил пистолет.
— Вы — арестованы, — объявил он командарму и предъявил ордер. — Одевайтесь в гражданское платье.
Якира провели в отдаленную часть станции, где в тени тополей стоял похожий на фургон, без окон, «черный ворон». Едва командарм оказался в нем, автомобиль помчался по шоссе в сторону Москвы.
Незадолго до суда Якир написал письмо Сталину: «Я честный и преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы. Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной, честной работе на виду партии и ее руководителей… Я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, к партий, к стране, с безграничной верой в победу коммунизма».
Прочитав письмо, Сталин начертал на нем: «Подлец и проститутка». Ворошилов добавил свое: «Совершенно точное определение». Он боялся Сталина и теперь из кожи лез вон, чтобы отгородить себя от недавних соратников и подчиненных. Одно неосторожное слово и он может вызвать подозрение и гнев вождя.
После такого беспощадного единодушия судьба командарма и остальных подсудимых была предрешена.
И. П. Уборевич
1896–1937
Маршал Г. К. Жуков, вспоминая давнюю службу в Белоруссии, писал о своем командующем: «Поначалу мои отношения с Уборевичем сложились неудачно. Примерно через полгода после того, как я принял дивизию, он влепил мне, по чьему-то несправедливому докладу выговор… Притом, заочный. Это был первый выговор за всю службу. Я возмутился и дал телеграмму: «Вы крайне несправедливый командующий войсками округа, я не хочу служить с вами и прошу откомандировать меня в любой другой округ. Жуков». Прошло два дня. Звонит Уборевич…
— Я проверил материалы, по которым вам вынесен выговор, и вижу, что он вынесен неправильно. Продолжайте служить. Будем считать вопрос исчерпанным…
Я чувствовал, что Уборевич работает надо мной. Он присматривался ко мне, давал разные задания… Поручил на сборе в штабе округа сделать доклад о действиях французской конницы во время сражения на реке По в первую мировую войну. Доклад был для меня делом трудным… Но Уборевич смог помочь мне в этот момент… и впоследствии оценил этот доклад как хороший. Повторяю, я чувствовал, как он терпеливо работает надо мной…
У Тухачевского был опыт фронтовых операций, а Уборевич командовал в гражданскую войну армией, выше этого тогда не поднимался. Тухачевский был более широко известной фигурой, но я бы не отдал ему предпочтения перед Уборевичем… Уборевич больше занимался вопросами оперативного искусства и тактикой. Он был большим знатоком и того и другого и непревзойденным воспитателем войск. В это смысле он, на мой взгляд, был на три головы выше Тухачевского.
С Уборевичем я проработал вместе четыре года… Он был бесподобным воспитателем, внимательно наблюдавшим за людьми и знавший их, был требовательным, строгим, великолепно умел разъяснять тебе твои ошибки. Его строгости боялись, хотя он не был ни резок, ни груб».
Подтверждением прекрасной характеристики, данной выдающимся полководцем XX века, служит тот факт, что у него в подчинении находились такие командиры дивизий, как И. С. Конев, Г. К. Жуков, В. А. Соколовский, начальниками штабов корпусов были А. А. Новиков, В. Я. Колпакчи, в штабе корпуса служил М. Х. Баграмян. Оперативный отдел штаба округа возглавлял М. В. Захаров, в отделе служили Р. Я. Малиновский, В. В. Курасов, А. П. Покровский и другие. Шестеро из них стали маршалами Советского Союза и считали Уборевича своим учителем.
А кто был он, этот учитель, выпестовавший столько талантливых военачальников, знаменитых полководцев?
В автобиографии, еще в 1924 году, Иероним Петрович писал: «Родился в конце декабря 1896 года в деревне Антандрия Ковенской губернии. Родители — литовцы, крестьяне, бывшие крепостные. Земли было около 3/4 десятины на душу. Все годы с 1896 по 1909 провел в деревне, принимал посильное участие в хозяйстве — пастухом, а с 10 лет во всей работе — пашня, бороньба. Зимой учился в ближайшей сельской школе в местечке Дусяты. Говорят, что показал большие способности, и учитель занимался со мной отдельно, подготовил в 3-й класс экстерном в реальное училище в Двинск, куда я выдержал экзамен. Мальчиком в Дусятах участвовал в организации «сицилистов», не зная точно целей и задач, распространял прокламации, переписывал их от руки для размножения. В 1909–1914 годах учился в реальном училище в Двинске. Так как родители ничем не могли помочь, то приходилось самому зарабатывать уроками, да иногда и отцу помогать. Жил в пригороде, у дальнего родственника — кочегара. Летом уезжал в деревню и работал по хозяйству. Хотя жил в среде рабочих, но ни на какую политическую группировку не метнулся. Участвовал только в так называемых массовках. Годы прошли совершенно политически бесцветно. В 1914 году пытался начать учебу в институте, но средств не было, пришлось заняться уроками, а потом и совсем в 1915 году вернуться в деревню, на сельхозработы. В 1915 году летом в Литве в связи с бесчинствами казаков и усиленными мобилизациями участвовал в чем-то вроде небольшого бунта против полиции. Был предан суду ковенским губернатором, но скрылся в Питер, где был со сверстниками взят в армию…»
Призванный в армию, Уборевич был направлен в Петроград, в Константиновское артиллерийское училище, где прошел ускоренный курс, и в 1916 году был направлен на фронт. Имея звание подпоручика царской армии, перешел на сторону большевиков в Бессарабии, был назначен командиром революционного полка, усиленно вел бои против румынских и австрийских оккупантов.
Осенью 1918 года Уборевича направили на Северный фронт. Здесь, последовательно командуя тяжелой гаубичной батареей, бригадой, 18-й стрелковой дивизией, он руководил боевыми действиями красных частей, преградивших путь англо-американцам к Вологде и Москве. За успешное руководство войсками в боях против интервентов был награжден орденом Красного Знамени.
Осенью 1919 года по распоряжению Реввоенсовета Республики Уборевич направляется на Южный фронт, где вступает во временное командование 14-й армией. Ему тогда исполнилось всего 23 года.
Рассказывали, как байку, что назначенный членом военного совета армии Серго Орджоникидзе, прибыв в штаб, направился в кабинет командующего.
