Павел Кузнецов - Дни боевые
Подробно доложив обо всем, что было сделано за ночь и утром, я рассказал и о своих дальнейших намерениях. Берзарин внимательно выслушал меня. Его хмурое, озабоченное лицо оживилось и приняло обычное приветливое выражение. Взяв меня под руку и прохаживаясь, генерал говорил:
- Имейте в виду, на вашу дивизию я возлагаю большие надежды. Выходом западнее болота и наступлением на юго-запад вы должны нарушить всю оборону противника, вынудить его произвести перегруппировки и тем самым облегчить задачу Штыкову. Возможно, в глубине встретите новый подготовленный противником рубеж. Прорывайте его, не теряя времени, действуйте смелее и увереннее. От меня этого требует командующий войсками фронта, а я требую от вас.
Я заверил командарма, что все его требования будут выполнены, и в то же время доложил ему, что меня сильно тревожит открытый правый фланг. К тому же на западном берегу болота, там, где дивизия должна сделать разворот к югу, находится опорный пункт противника Пустынька, который также может угрожать нашим тылам.
- Ко мне прибудет лыжный батальон, - сказал командарм. Направлю его для обеспечения стыка, а возможно, и подчиню вам. С Пустынькой же следует разделаться самим. Да, самим. И это, пожалуй, будет выгоднее всего.
- Пустынька отвлечет на себя часть моих сил, а их у меня и так немного. Нельзя ли высвободить и возвратить мне Карельский полк? - попросил я.
- Нет. Такой возможности пока не предвидится, - сказал Берзарин. - Все задачи придется решать наличными силами.
- Тогда у меня еще одна просьба - ускорить назначение начальника штаба дивизии.
- Это сделаю. Сегодня же пришлю.
Пожелав дивизии успеха и напомнив еще раз о необходимости решительных действий, Берзарин уехал.
Во второй половине дня я снова был на болоте. Погода резко изменилась. Подул ветер, густыми хлопьями повалил снег. Видимость сократилась. За остров Саватес разгорался бой: там наступал батальон Чуприна.
Прокладка дороги к западному берегу шла успешно. Работы велись уже севернее Саватеса. Наступившее ненастье позволяло полку начать продвижение, не ожидая темноты. И я стал торопить Свистельникова.
План был таков: прикрываясь батальоном Чуприна, полк выходил на западный берег, а оттуда повертывал на Любецкое. По прямой до Любецкого насчитывалось около двенадцати километров. В голову колонны полка Свистельников направил батальон старшего лейтенанта Лютикова.
По бездорожью и глубокому снегу батальон мог продвигаться только налегке: без артиллерии, минометов, обоза, с одними пулеметами на лыжных установках. Головную роту поставили на лыжи. Она должна была прокладывать маршрут и утрамбовывать снег, чтобы дать возможность пройти всему батальону.
Батальон получил задачу - ночным маршем сблизиться с противником, выйти на подступы к Любецкому и внезапной атакой овладеть этим населенным пунктом.
Вечерело. Густой снег продолжал слепить глаза. Пообедав и оставив свой транспорт в Кремняке, пехота начала строиться в колонну вдоль проложенной дороги. Когда я и Свистельников подошли к батальону, Лютиков, окруженный командирами рот, ставил задачу. Говорил он отрывисто, сопровождая слова резким взмахом правой руки.
В головную заставу выдвигалась шестая рота лейтенанта Балабанова. Она получила задачу обойти остров Саватес с севера и продвигаться берегом болота на юго-запад. Через десять километров марша рота должна была повернуть строго на запад и, выйдя на подступы к Любецкому, прикрыть сосредоточение батальона.
Задача по своему замыслу бьла проста - не сбиться с направления и выйти в заданный район. Но ее исполнение в условиях ночи, лесною бездорожья и ненастной погоды таило немалые трудности.
Застава тронулась, а вслед за ней двинулся весь батальон Лютикова. Через час должны были выступить и главные силы полка.
Свистельников попросил высвободить ему батальон Чуприна, и я обещал сделать это к утру независимо от результатов боя за остров. Нужно было подготовить дивизионную школу младшего начсостава, и поэтому я, не ожидая выступления главных сил, вернулся на командный пункт.
* * *
Снег шел всю ночь. Саперы выбивались из сил, расчищая дорогу.
Опорный пункт Саватес был взят, и батальон Чуприна получил возможность присоединиться к полку. Прибывшей для смены батальона школе младшего начсостава участвовать в бою не пришлось. Утром курсанты вместо ожидаемого боя оказались на своеобразной экскурсии. Они с интересом осматривали оборонительную систему острова: противопехотные минные поля, проволочные заграждения, разбросанные по опушкам леса, пулеметные площадки на деревьях, систему просек с легкими дзотами для перекрестного огня перед опушкой и в глубине леса.
По всему было видно, что гитлеровцы намеревались серьезно защищать остров и готовились обороняться всю зиму.
Бросалось в глаза отсутствие земляных построек. Блиндажи и землянки заменялись утепленными солдатскими шалашами продолговатой формы с длинными, вовсю стену, нарами и рублеными офицерскими домиками с двойными стенками. Углубляться в землю не позволяла подпочвенная вода.
У шалашей под навесами хранились огромные, неуклюжие, сплетенные из соломы эрзац-валенки.
Штабелями лежали ящики с неиспользованными минами для малокалиберного ротного миномета, который в зимних условиях оказался непригодным: легкая мина при падении в снег не взрывалась.
Кроме курсантов, на острове побывали разведчики, саперы, связисты. Приезжала группа командиров Казанского полка. Всем хотелось познакомиться с обороной врага в болотистом лесу.
Пробыв почти весь день в Кремняке и на болоте, я продрог, простудился и ночью заболел ангиной. Температура подскочила до сорока, заложило горло, пропал голос. На два дня я вышел из строя.
А события на фронте продолжали развиваться. Правда, не так, как хотелось нам.
От Новгородского полка донесения поступали с перебоями. С большим трудом прибивал он себе дорогу. Подобно огромному бураву, врезался полк в полутораметровый слой снега, сверлил и разбрасывал его в стороны, подминал под себя и в образовавшийся проход втягивал сначала голову, потом туловище, а затем уже длинный хвост из артиллерийских и санных запряжек.
Без помощи каких-либо дорожных машин люди боролись со снежной стихией и шаг за шагом отвоевывали пространство. Более суток затратил полк на прокладку двенадцатикилометровой дороги и выдвижение к своей цели.
На второй день, под вечер, в штабе дивизии с часу на час ожидали доклада Свистельникова о соединении с Лютиковым и вступлении в Любецкое. Но, к общему разочарованию, поступили сведения иного характера.
