Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 2, Под Москвой)
- Не кажется ли вам...
Рихарт небрежно сунул в рот сигару и, наклонившись, щелкнул изящной никелированной зажигалкой, сделанной по форме маленького дамского браунинга.
Штрумф уже знал манеру своего начштаба в щекотливый момент сначала тянуть и мямлить, а потом огорошить собеседника такой репликой, от которой мог заболеть и совершенно здоровый зуб.
До нового назначения Рихарт занимал должность начальника штаба одного из армейских корпусов, подчиненных Штрумфу. Как генерал он имел огромный практический опыт штабной службы. В деле он показывал исключительную работоспособность. В своих действиях был невозмутим и решителен. Он умел подхватывать мысли своего патрона на лету и мгновенно превращать их в безукоризненно отработанный приказ.
Особенностью его речи было косноязычие и насмешливость, переходящая в злую, откровенную иронию с неизменным чертыханием. Семьи он не имел и до пятидесяти лет прожил холостяком. Штрумф звал его пуританином. Он ценил его и доверял ему. При внезапной вспышке гнева своего начальника Рихарт всегда сохранял полное спокойствие, давая начальству возможность "перебеситься" и показывая этим, как должны вести себя в серьезный момент генералы, достойные этого высокого звания.
- Не кажется ли вам, генерал... - Рихарт отмахнул от себя сигарный дым и сунул зажигалку в нагрудный карман кителя. - Не кажется ли вам, что сильно натянутая струна в конце концов лопается?
- Говорите ясней, Рихарт.
- Я думаю, что генерал Лангер слишком натянул струну.
Штрумф не смог удержать сорвавшейся фразы:
- Я не политик, а солдат.
"Пуританин" весело засмеялся с сознанием того, как ловко он поддел своего патрона и заставил выдать себя с головой. Штрумф не только терпеть не мог политических разглагольствований Лангера, но и не выносил его самого. Чтобы сгладить неловкую паузу, Штрумф грубовато добавил:
- Мне нужно в достаточном количестве металла, живого мяса, пороха и хлеба. Тогда я могу завоевать еще одну Европу.
- Но ведь мы европейских рабов не заставили трепетать, а только набросили на них сомнительного качества ярмо, - с улыбкой заметил Рихарт.
Штрумф, поправив съехавший на глаза бинт, хмуро поморщился. Ему хотелось оборвать начальника штаба, но в то же время забавно было слушать смелые выводы "пуританина". Кинув на него тяжелый взгляд, он небрежно ответил:
- Раб не должен иметь воли.
- Но если он захочет ее иметь?
- Надо напоить автоматчиков хорошим коньяком и подкрепить на закуску танками. Все будет в порядке.
- Когда-то... в России... - вновь начал Рихарт, пережевывая каждое слово, - именно в России... деникинские офицеры имели в достаточном количестве водку, английские, французские корабли, пушки Круппа и американские штаны. А получилось черт знает что! - добавил "пуританин" по-русски и широко развел руками.
Штрумф, жадно глотнув горячий глинтвейн, сильно закашлялся. Это было уже слишком. Бессмысленно возражать "пуританину", а показывать раздражение - и подавно! Но обратить все в шутку он не мог: ученик Людендорфа в скоморохи не годился. Да и глупо такому человеку не знать поучительной истории. Тогда хотели утопить Россию в народной крови. Ничего не вышло.
И вот новая игра, и во имя чего? Во имя чего ведет он эту кровавую игру с участием танков и живых людей и завершает поединок смертью? Во имя нации? Вздор! Во имя нового порядка? Чепуха! Может быть, во имя вестфальских имений? В прах разнесут его имения люди, которых он хочет сделать рабами. "Эрнст Рихарт прав", - думал Штрумф.
И тут генерал Штрумф задохнулся; задохнулся не от глотка глинтвейна, а от нахлынувших мыслей.
- Эрнст Рихарт, - глухо откашлявшись, заговорил Штрумф, играя низким, великолепно-презрительным голосом. - Эрнст Рихарт, скажите мне, вы воюете за великую Германию?
"Пуританин" встал и сделал несколько шагов по комнате. Затем, остановившись против Штрумфа, он положил руку на грудь и без рисовки сказал:
- Я не боюсь быть убитым, но не хочу быть дураком!
Зуб Штрумфа снова заныл, точно после хлесткой пощечины.
- Но я все-таки хотел бы знать, что вы носите за пазухой, Эрнст Рихарт? - спросил командующий тихо, усиливая ту великолепную ноту, от которой его прежнего денщика Вилли бросало в дрожь.
Но "пуританина" это не смутило.
- Если вы полагаете, что у меня там сердце, то ошибаетесь. У военных не должно быть сердца. Если думаете, что я спрятал там Москву, тоже нет... Там есть проект приказа по проведению частной операции в районе сосредоточения кавалерийских дивизий генерала Доватора, прикрывающих Волоколамское шоссе в направлении деревень Сычи, Матренино, Язвищи.
Ловким движением Рихарт извлек из кармана бумагу и положил ее на стол.
- Вы умный человек, Эрнст, но... я вижу, вы чертовски скверно настроены. Докладывайте. Мы слишком много проболтали... - после короткого молчания проговорил Штрумф, поглядывая на часы.
- Правый фланг армии Рокоссовского, как видите, при поддержке двух танковых бригад удерживает Волоколамскую магистраль, - начал докладывать Рихарт.
Это уже был другой, совершенно преобразившийся человек. "Пуританин" мгновенно исчез, перед Штрумфом стоял твердорассудочный профессиональный вояка, холодный, упорный и расчетливый. Ни одного лишнего жеста, ни одного бесполезного движения.
- Центр армии, - продолжал он с каким-то мрачным, всевозрастающим возбуждением, - глубоко вклинился в район сосредоточения наших передовых частей. Кавалерийские отряды в районе Немирово, Шашково, Данилково тревожат наш авангард частыми налетами и разведывательными операциями, мешают нашему наблюдению за Волоколамской магистралью...
Далее Рихарт четко и подробно изложил весь ход операции. В основном план сводился к следующему: атакой на Сычи при поддержке танков и авиации захватить Матренинские и Язвищенские высоты. Подтянув артиллерию, начать систематический обстрел Волоколамского шоссе, тем самым парализовать движение всего армейского транспорта. В момент генерального наступления перерезать магистраль и поставить центр русской армии под угрозу полного окружения, что обеспечит беспрепятственный выход к Истринскому водохранилищу. А там уже и до Москвы рукой подать...
Удар, который замыслило немецкое командование, должен был принять полк Осипова. Антон Петрович теперь уже был в звании подполковника.
ГЛАВА 8
Кавалерийская группа Доватора после боев под Волоколамском сосредоточилась вдоль шоссейной магистрали, по ее северо-западной стороне.
После ожесточенных октябрьских боев на несколько дней установилось затишье. Захватив Волоколамск и Рузу, противник, подтягивая крупные резервы, сосредоточивал их в районе северо-восточнее Рузы. Вторая группировка противника накапливалась юго-восточнее Волоколамска с задачей наступать на восточной стороне шоссе и захватить Истринское водохранилище. В этом районе группировки должны были соединиться. Таким образом, по замыслу немцев, центр нашей армии, глубоко вклинившийся в наступающие части противника западнее Волоколамского шоссе, полностью попадал в окружение.
