Андрей Ветер-Нефёдов - УБИТЬ СТИВЕНА КИНГА
«Мракобесие» было набито страшными фактами до предела, из них пришлось вытаскивать для сценария наиболее удобоваримые, самые доступные для понимания зрителя, далёкого от хитрых игр спецслужб. Чем дальше продвигался сценарий, тем сложнее становился сюжет и тем напряжённее делалось лицо режиссёра. Когда же несколько раз в диалогах прозвучало имя Бориса Березовского, режиссёр заявил, что это слишком опасно и что он не возьмётся за такой фильм. Тем временем на «Мосфильме», на студии «Союз», возглавляемой Наумовым, уже была создана группа. Директор нашей картины приступил к обсуждению со мной технических моментов, хотя написана была лишь первая серия и работы оставалось непочатый край. Затем Владимир Д стал понемногу скисать, поскольку никто не соглашался финансировать фильм из-за присутствия в сценарии фамилий крупных чиновников. И вскоре продюсер исчез совсем.
И вот тогда впервые Валерий Стрелецкий заговорил о книгах.
– Понимаешь, я давно хочу написать книгу о том, как я служил в милиции, как прошёл путь от постового до начальника отдела, а затем попал в Службу безопасности президента. Это должно быть художественное произведение, но самому мне не справиться. «Мракобесие» я написал, однако это просто грамотно изложенные факты. Ни о какой художественности у меня и мыслей не было, там ставились иные задачи. Мне же хочется написать роман, настоящий роман, в котором будут охвачены все стороны милицейской работы. На мою долю много выпало. Я начинал службу в Отделе по охране посольств, стоял у ворот. Об этом никто не писал, никто не знает, что это такое.
Я слушал с недоверием, потому что не понимал, что интересного можно рассказать об этой работе (торчит человек в будке, никого не ловит, ни в кого не стреляет, ни для детектива нет материала, ни для любовной истории, ни для чего вообще). Три страницы можно выжать, в крайнем случае, десять. А дальше?
– Я ничего не знаю о милиции, – не сомневался я.
– Так я буду рассказывать. Попробуем?
Стрелецкий почти сразу выложил какую-то коротенькую историю, затем ещё одну. То были эпизоды, штрихи, но я увидел, что материал, оказывается, интересен. Однако хватит ли у меня сил и умения? Когда я работал один на один с собой, я позволял себе фантазировать, умел обходить подводные камни, вливая в ткань книги самого себя, мои ощущения. Теперь же места для фантазии почти не оставалось, всё опиралось на точные факты, реальную жизнь, подлинные события. Чем «своим» мог я наполнить жизнь главного персонажа, если он не был собирательным образом, а сидел напротив меня за столом? Я не мог мечтать за него, не мог заставить его любить так, как это было (с моей точки зрения) интересно читателю, не мог отправить его без причины куда-нибудь для того, чтобы дать ему возможность рассуждать на отвлечённые темы. Раньше я вживался в материал неторопливо, погружался в него по мере пробуждения во мне интереса к той или иной теме и только тогда зарождалась книга. Теперь же мне предстояло нырнуть в материал сразу, без подготовки. Нырнуть не потому, что столкнулся с чем-то удивительным, а из-за согласия сделать книгу. «Да, согласен» – это означало «нырнуть» в работу над романом. И только после этого я должен был начать познавать. То есть предстояло двигаться по тропе без минимальных знаний, необходимых на этом пути.
Словом, я сильно сомневался. Но решил попробовать. Чуть-чуть. Как бы пощупать, а потом… В конце концов, я хотел стать профессионалом. Передо мной стояла задача, и я обязан был выполнить её, если считал себя писателем с большой буквы.
Сложность написания этой книги состояла и в том, что Валерий Андреевич уже видел какие-то сцены, а я не видел их. Начиная с первой фразы: «Смена! Выходи строиться!» и заканчивая названием «Случай в Кропоткинском переулке», – всё было в руках Стрелецкого. Обращаясь к картинам своей жизни, которые предельно точно возникали перед его глазами, он фактически управлял сюжетом. Он выкапывал русло, по которому я должен был идти. Это сковывало меня. Он знал всё, что произойдёт с главным героем через день, через год, через десять лет. Я же был осведомлён только о ближайших его шагах. Мне не удавалось придумать ничего, что могло бы работать на книгу, на движение сюжета, на развитие характеров. Я чувствовал себя обезоруженным перед неведомым. И этим неведомым была моя жизнь в новом материале и с новым персонажем.
Долго пришлось ломать голову над именем главного героя. Имя всегда трудно подобрать, а здесь было особенно трудно. С одной стороны, мне хотелось, чтобы осталась заметная «узнаваемость» имени Стрелецкого, с другой, непозволительно было делать тупой слепок с настоящего имени. И я оставил все инициалы, заменив Валерия на Виктора (тем самым заложив в его имя победу), а фамилию сделал, исходя из того, что побеждает только упорный и смелый. Так появился Смеляков. Отчество нашего героя осталось неизменным.
Валерий Андреевич – большой любитель литературы, он прекрасно понимал, что рассказывая только о работе постового, даже открывая всё «закулисье» службы, мы напишем познавательную, но скучную книгу. И он придумал интригу. Вторым главным лицом романа стал Юдин, фамилия которого родилась сама собой, как бы противостоя Смелякову. Юдин – Иуда. Наверное, это был для меня первый случай, когда я наполнял имена смыслом.
Стрелецкий знал историю от начала до конца, но добрую половину задуманного романа занимала постовая служба, то есть пассивное (с точки зрения неосведомлённого читателя) топтание милиционера у ворот посольства. Как описать процесс наблюдения, если ничего не происходит? Как донести до читателя, что постовой не просто стоит, а ведёт разведку, собирает информацию, фиксирует тысячи фактов, чтобы потом составить отчёт, который будет внимательно изучаться контрразведчиками? Как дать понять читателю, что у новичка на этой работе голова кружится от напряжения?
– Вспомни «В августе сорок четвёртого», – посоветовал Стрелецкий. – Нигде больше не описана внутренняя работа оперативника, который ведёт наблюдение и «прокачивает» подозрительного человека. Там гениально написано.
Эту книгу я упомянул в сцене, когда Ушкинцев, начальник Отдела по охране дипломатических представительств, реальный историческое лицо, выступает на занятиях перед слушателями: «Ваша профессия требует въедливости, кропотливости. Впрочем, не будем ставить себя выше других людей – всякая профессия требует кропотливости… Прежде чем приступить к лекции, я хочу порекомендовать вам книгу Владимира Богомолова, которая называется “В августе сорок четвёртого”. Там очень точно прописана работа офицеров СМЕРШа. Вы, конечно, занимаетесь другим делом, но всё-таки во многом сходным. Прочитайте, товарищи, прочтите внимательно, и вы поймёте, о чём я говорю. Очень полезная для вас книга. Почти учебник, увлекательнейший учебник…»
