Анна Оленина - Дневник
<Среда> 21 Августа <1829>.
Перемена за переменой, и все выходит, что мы переливаем из пустаго в порожное. Виельгорской приехал 13, а на другойже день был у Папиньки и очень-очень мил. Варинька была в городе с Gregoiroм: он долго сидел и вдруг спросил сердитым голосом: "Что же ваш длинной немец? Как зовут его? да, Меендорф". Он сказал это и так сам смутился. Но все это ничего не значит. Сюда приехал Хозрев Мирза, Сын Абас Мирзы226, было 10 большое представление227. Он молод и довольно хорош228. Потоцкой дал бал 17229, мы поехали в пятницу в город, чтобы быть у него. Мое платье было чюдесное: белое, дымковое, рисованные цветы, а на голове натуральная зелень и деланные цветы; я очень к лицу была одета. Поехала, там познакомилась с гр<афиней> Фикельмон, урожденной Хитровой230, как она мила! Виельгорской там был; сперва мы оба делали <вид>, что не видали друг друга; но переходя из одной комнаты в другую, он подошел ко мне. Стал говорить и так покраснел, что я удивилась. Потом мы танцовали полонез, он был очень мил. За ужином я познакомилась с Мирза Сале231 из свиты принца, премилой Персиянин.
Мы были, видали, уежжали. Как холодно я пишу. Но память сердца сильней разсудка, как чисто я все помню. Сегодня поехал Гpegoire, он едет в свою деревню улаживать дела232, как грустно с ним разставаться, он искренно меня любит, такой чюдесной человек.
Olga Stroganoffa termine sa carriere. Apres avoir fait tout ce qu'on peut s'imaginer avec le comte Fersen (le plus mauvais sujet de son espece), apres avoir eu une correspondance clandestine avec lui, ainsi que des entrevues du meme genre, elle a pris son parti et s'est fait enlever le I du mois de Juillet.
Depuis plusieurs mois elle etait resolue a faire ce pas extraordinaire. Chaque fois, qu'elle montait a cheval avec ses soeurs, elle partait au grand galop et elle jetait a terre un billet, qui etait releve par le monsieur. Enfin le depart pour Городня est decide. Elle lui ecrit un petit billet, dans le quel elle lui dit ces mots: "Le mariage ou la mort". Bientot tout est pret. Le soir elle pretend avoir mal a la tete; elle a l'air agite, elle demande la permission de se retirer, sort dans le jardin, -- la elle est attendue par Brevern, l'un des complices, qui le mene vers la Черная Речка, -- ou ils traversent le lac et comme ils etaient tres presses, B la lance par dessus la portiere dans la caleche, ou etait Fersen. Ils partent et vont a Тайцы. Des temoins les attendaient. Mais le pretre ne consent a les marier, qu'a la condition de lui payer 5 m rou et de lui garantir mille rou par an. A 5 heures du matin ils sont maries et Olga va coucheravec lui a Тайцы, у elle etait attendue par une marchande de modes pour la servir. Les temoins etaient Breveren, Salomirsky l'aine et Lanskoy.
La femme de chambre d'Olga l'ayant attendue pendant tres longtemps s'endormit. Enfin elle se reveille et entend que tout dort autour d'elle. Elle entre dans la chambre et ne la trouve pas, c'est ainsi que son "побег" fut decouvert. Le jour suivant on fut oblige de le dire a la comtesse. Pauvre mere! Elle la pardonna de suite, mais ce n'est que le soir, qu'ils arriverent. Le matin Olga eut le temps d'aller avec lui aux manoeuvres. Ай да баба.
L'Empereur arriva, on crut qu'il pardonnerait les coupables. Il le fit au contraire juger. Fersen est envoye a une garnison, les temoins, pour avoir signe un faux, sont passes a l'armee. Olga a suivi son mari. Elle ne sent rien, car elle a deja perdu pudeur, sentimens nobles, honneur. Dieu quel <нрзб>
(Ольга Строганова закончила свою карьеру. После того, как она проделала с графом Ферзеном233 (самым большим в своем роде негодяем), все что только можно вообразить, после того, как она вступила с ним в тайную переписку, и имела такие же тайные встречи, она приняла решение и дала себя похитить 1 июля. Она была готова совершить этот немыслимый шаг еще несколько месяцев тому назад. Каждый раз, как она ездила со своими сестрами верхом и пускала лошадь галопом, она бросала наземь записочку, которую поднимал ее молодчик. Наконец, отъезд в Городню 234 решен. Она пишет ему записку, в которой говорит: замужество или смерть. Вскоре все готово. Вечером она представляется, что у нее болит голова: у нее возбужденный вид, она просит разрешения удалиться, выходит в сад, там ее поджидает Б<реверн>235, один из заговорщиков, который отвозит ее к Черной речке, там они пересекают озеро и поскольку они очень спешат, Б<реверн>вталкивает ее в экипаж, где находится Ферзен. Они отъезжают и отправляются в Тайцы236. Там их ожидают свидетели. Но священник соглашается их обвенчать лишь при условии, что ему заплатят 5 тысяч руб. и гарантируют тысячу руб. в год. В 5 утра они обвенчаны, и Ольга едет ночевать с ним в Тайцы, где ее ждет модистка, чтобы ей прислуживать. Свидетели были Бреверн, Саломирский-старший237 и Ланской238. Горничная Ольги, поджидая ее, уснула. Наконец она просыпается и слышит, что все вокруг нее спит. Она входит в комнату и не находит ее. Вот так ее "побег" был обнаружен. На следующий день принуждены были об этом сказать графине. Бедная мать ее тут же простила, но вернулись они только под вечер. Утром Ольга успела еще сходить с ним на маневры. Ай да баба.
Приехал император. Думали, что он простит виновных. Он же, напротив, велел его судить. Ферзена отправили в какой-то гарнизон, свидетели же за то, что подписали подложные бумаги, были отправлены в армию. Ольга последовала за мужем. Она не чувствует никакого раскаяния, так как потеряла всякий стыд, благородные чувства, понятие о чести. Боже, какой<нрзб>.
Какие суждения, какие решения, какие предположения делать мне об будущей жизни? Никаких, говорит грозной разсудок, не ищи, не найдешь; но кто же, кто же жил без надежды!!!
<Воскресенье> 25 <августа 1829>
Титов приехал вчера (суббота) с Алексеем. Коминг239 сегодня уже здесь. Мы ожидаем гостей! Но, увы, неожиданных не жду! Сердце грустит, и даже не смеет надеяться. Кажется все кончено... Ужасной приговор! Но воля Великаго неисповедима! Невольно гляжу в окно! слушаю, все напрасно. Не хочется итти вниз, там надобно любезничать. А что идет на ум, когда душа тоскует. Надежда, надежда, ты подпора чувству. L'esperance est l'Entetement du coeur (Надежда это упрямство сердца).Надобно итти. Увы, когда пройдет все это. Ветрено, холодно, сердце замирает. Прости, души моей утешитель, Журнал!
Prioutino 1829
9 de septembre.
Le 5 s'est passe gaiement. Nous avons eu beaucoup de monde. En voici la liste: Wielhorsky, Brouciloff, Meendorff, Coming, Titoff, Longuinoff, Dournoff, Kriloff, Wacilevsky, Тон, Галберг, Шиллинг, Boudberg, Красовской, Языков, Краевской, Волхонской, Штейнбок, Сухарев, Аткинсон, Полторацкой, Стасов, Свиньин, Лисенко, Жиафар, Шармуа, Гамплен, Львоф, Фишер, Сухарева, Василевская, Оленины, Аткинсонова, Batuchkoff apres diner -- Simonetti-Campodonio et Mme Cancrine. Je savais de la veille encore, que Meendorff, arrive depuis peu de la campagne, devait venir chez nous, ainsi que l'homme, qu'il n'aimait pas trop a voir, c'est-a-dire, le comte Wielhorsky. J'etais donc preparee a les voir, je l'etais... Mais l'est-on jamais, quand on craint, quand on espere, quand on doute et redoute!
La veille notre cher excellent Ficher est arrive de bonne heure. Nous sommes alles a Riabowo et cette partie de plaisir nous a bien reussi. Ficher est le plus honnete homme du monde, que j'aie jamais vu, il nous est attache de coeur et malgre que mon mariage lui couterait un soupir, il donnerait beaucoup pour me voir bien etablie et heureuse. Arrive le matin, je descends. Maman n'etait pas encore revenue de l'eglise. Nous allions un peu nous promener. Peu a peu le monde arrive. Meendorf entre avec Corning. Le premier entre triomphant. Il parle a Maman avec beaucoup de feu, de plaisir et apres avoir bien pris courage il m'approche et m'adresse la parole. Mais j'etais decidee a ne pas donner prise. Je repondais donc en riant, mais je dois dire vrai, avec un peu de sarcasmes.
Un equipage suivait l'autre et l'attendu n'arrivait point! Barbe avait un mal de tete de depit et d'inquietude; pour moi mon pauvre coeur battait, mais j'avais l'air unconserned. Meendorff m'evitait, car ma conversation lui deplaisait. Perdant tout espoir et furieuse, Barbe pris le bras de J. A. Kriloff et alla lui conter nos aventures et conjectures. Beaucoup de monde etait sur le peron. Je m'y trouvais aussi et regardais tristement le grand chemin. Krasovsky s'approcha de moi pour me parler d'Olga Fersen. Je maudissais l'ennui qu'il me causait, en dissipant mes idees, mais je fus recompensee pour ma complaisance: car je vis de loin une caleche, deux hommes et le memorable chapeau gris. Oh! comme mon coeur bondit de joie, c'etait lui, lui, que j'avais attendu avec tant de craintes et d'esperances. Il etait avec Brouciloff, l'ami de Pierre. Il s'approcha de moi, je rougis legerement et ayant parle un peu, je le priai d'entrer voir Maman.
