Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы
Когда в молитвах (церковных) просишь Бога о каких–либо благах для других — духовной паствы твоей, проси их (благ) так же искренно, как бы ты просил их для себя самого. Особенно пастырю нужно любить пасомых самою искреннею любовию; нужно, так сказать, всегда носить их в своем сердце и, как мать младенца, согревать их там <?> всегдашнею молитвою веры и любви. — Любовь пастыря к пасомым в святых Божиих, или лучше — любовь Святого Духа Божия, действовавшего в них, нашла, о чем нужно просить для них Бога (в молитвах утренних и вечерних, и особенно в молитвах Литургии, также в молитвах при совершении всех таинств и других молитвословий). И любовь обыкновенного пастыря всегда найдет, кроме предметов молитвы, изложенных в Церковном Служебнике, Требнике, Каноннике и других книгах, — свои предметы молитвы; любовь откроет много нужд в пасомых, об удовлетворении которых (нужд) он сочтет необходимым взывать к Подателю всех благ.
Дрянное у меня сердчишко, слабо, удобоподвижно, изменчиво. А ему нужно быть твердым и неподвижным, как наковальня. Таково было сердце у святых Божиих. Твердо, неподвижно установлено было ими сердце в вере, надежде и любви. Эта твердость сердца обнаруживаема в подвигах мученичества и в продолжительнейшем — во всю жизнь — умерщвлении своей плоти и своих страстей. Их сердца были настоящий адамант. Господи! Даруй мне, грешному, благодать твердого сердца!
Каким я чудом есмь ныне то, чем есмь! Дед мой был непросвещенный. Отец — также, а я получил обилие света умственного? Как я сделался тем, чем не были мои родители и дед? Они не могли дать мне, чего сами не имели. Благодетель мой, Господи Иисусе! Я знаю Тебя. Я не таю благодеяний Твоих. — Твоя благость сделала меня тем, чем я есмь. Сокровище благих! Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины! Целую трепетно Твою благодеющую мне постоянно десницу.
Есть в нас какое–то злое начало, которое силится разъединить даже то, что неразъединяемо, что вечно — едино. Сына от Отца и Духа от Отца и Сына, а начиная с Пребожественной Троицы и то, что от Нее создано, что должно быть едино по духу и не должно разъединяться, то есть род человеческий — от Бога и их между собою. — Это разъединение болезненное: сердце чувствует это, но слепо, помочь себе не в силах. А соединение сладостно, животворно (с Богом людей и между собою). Оттого–то любовь — союз совершенства; оттого то есть, что она ведет к соединению взаимному и к блаженству. Это также сердце чувствует.
Молитва веры ко Господу или прошение с верою всегда исцеляло меня от лютости страстей.
Сын знает, что у него и над ним есть отец, любит его и повинуется ему во всем; раб знает, что над ним есть господин, и боится его и повинуется ему; подданный знает царя и благоговеет пред ним и исполняет тщательно царские повинности. Священник ли, как чадо, как раб, как служитель, как тварь Господа Бога, забудет, что над ним есть Господь, и не будет постоянно обращаться к Нему с молитвою веры, надежды и любви? Он ли не будет на всяком месте благоговеть пред Ним, он, который все делает о имени Его, великом и страшном?
Есмь, и якоже несмь: потому что мое «есмь» так еще недавно.
Кто может отвергать, что в нас живет невидимое, духовное начало — душа, которое то бывает тревожно, то спокойно, то мучается, то радуется; то скорбь, тесноту и тяжесть она испытывает, которые не проходят и ночью; то радость, спокойствие и леготу… А если так, кто станет отвергать действительность [44] за гробом и вечных мучений?
Научись понимать глаголы своего сердца: когда будешь понимать и исполнять их, то будешь блажен.
В мысли о своем ничтожестве я нахожу покой и услаждение сердца, потому что по сокрушении себя воскресает во мне Господь, а Господь есть мир и сладость сердец наших…
Спаситель — вещей Истина. И я принадлежу к числу этих вещей.
Братия! Молясь, не ослабевайте в молитве: для Господа не потеряется ни один сердечный вздох ваш, ни одно искреннее, доброе и святое чувство; если вы стараетесь удерживать его в сердце, Владыка нашей жизни всегда при нас: все видит и слышит, Он видит и слышит все помышления сердечные; мы в Нем живем и движемся, и Ему совершенно все известно в нас и о <?> нас. Что Он с нами всегда и на всяком месте, в этом легко вам удостовериться даже опытом: хороши вы своею душою — и вам бывает хорошо, мирно, легко, радостно; не хороши вы — и вам непременно бывает как–то нехорошо, неловко, неприятно, тяжело, беспокойно. Что это значит? Это то значит, что когда вы добры душою, тогда Господь с вами, в вашем сердце; тогда Он — ваш Отец и вы — Его добрые дети; вы и сами чувствуете тогда, что Бог — ваш Отец: в сердце вам то и дело слышится голос: Авва, Отче. А когда вы злы в душе, тогда Господь выходит из вашего злого сердца, потому что как быть свету со тьмою, как быть добру со злом? Тогда вы не Божии и не с Богом, а того, кто есть тьма и первое зло; имя его вы знаете. А как он человекоубийца искони (Ин. 8, 44), то он входит в наше сердце, когда мы становимся злы, для того, чтобы окрасть нашу душу от всякого добра и убить и погубить ее навеки; часто ему это и удается. Тогда, то есть когда человек сам склонится на сторону его и не послушает ничьих добрых советов или обличений, такому человеку бывает ужасно тяжело: он преждевременно носит в своей груди ад, ко всем бывает хитер, двоедушен, лукав, зол.
Избави Бог от этого всякого христианина и всякого человека. А отчего лукавый входит в нас? Оттого, что мы держим в голове, в сердце питаем и греем худые мысли, худые помышления, разные страсти: ненависть, зависть, гордость и другие грехи. Берегитесь же, братия, быть в душе нехорошими, недобрыми, нечистыми, иначе лукавый овладеет вами и погубит вас; напротив, старайтесь всеми мерами о том, чтобы иметь всегда мысли и чувства хорошие; будьте смиренны, старайтесь быть братолюбием друг ко другу любезны, не завистливы, не любостяжательны — и Господь будет почивать в ваших сердцах.
Доколе мне оскорблять Господа? Доколе мне мучить себя? Доколе мне смущаться при чтении молитв? Познай, наконец, чего хочет от тебя Бог, что значат твои мучения?
Окаянный аз! Я часто лжа творил (1 Ин. 1,10) Бога и искал доказательств словам Его, не хотел корить на слово.
Белое полотенце ужасно скоро марается, а черная одежда почти незаметно, марается или нет. Так и с душою. Убеленная покаянием, чистая душа сейчас чувствует приражающуюся пыль греха, а но грехах живущая душа не замечает, как пристают у нее грехи ко грехам.
Мучения мои, истинно адские, прошли от причащения Преждеосвященными Дарами. О Кладыка мой, грозный во гневе и дивный в милости, помилуй мя, сохрани меня от всякого греха!
