Фредерик Стендаль - Жизнь Микеланджело
Альфонс принял Микеланджело так же, как вся Италия принимала этого знаменитого человека. Он получал удовольствие, показывая ему свою работу и обсуждая ее достоинства с таким превосходным знатоком, но, когда Микеланджело пришло время уезжать, герцог сказал ему: «Я объявляю вас своим пленником; я бы очень погрешил против той тактики, о которой мы с вами столько беседовали, если бы, волей случая заполучив столь великого человека в мою власть, я отпустил его просто так, ничего не взяв. Вы получите свободу, лишь пообещав создать что-нибудь для меня – статую или картину, неважно, лишь бы это было творением Микеланджело».
Буонарроти пообещал и в качестве отдыха от забот осады написал картину, изображающую любовь Леды. Дочь Фестия отдается объятиям лебедя, а в углу картины вылупляются из яйца Кастор и Поллукс. Когда Флоренция пала, Альфонс поспешно отправил туда одного из своих адъютантов, который имел ловкость отыскать Микеланджело и глупость спросить при виде картины: «Только и всего?» «Какого вы сословия?» – в свою очередь спросил Микеланджело. Задетый царедворец, желая посмеяться над Флоренцией, крупным торговым городом, ответил: «Я купец». – «Вот как! Плохо же вы обделываете дела своего хозяина. Уходите, с чем пришли». Немного позже Антонио Мини, один из учеников Буонарроти, имевший двух сестер на выданье, обратился за помощью к Микеланджело и получил в подарок эту «Леду» и два ящика эскизов и рисунков. Все это Мини увез во Францию. Франциск I купил «Леду», которая, как все картины подобного рода, несомненно, погибла от рук какого-нибудь духовника[30].
Картина была написана темперой. Наилучшим образом после полотна Корреджо этот прелестный сюжет передает античная группа из Венеции. Я не решаюсь привести описание де Бросса, который совсем не преувеличивает. Рисунки Мини попали в кабинет короля и в коллекции Кроза и Мариета.
Картон находится в Лондоне, в кабинете господина Локка. Говорят, что Микеланджело, оставив возвышенность своего стиля, столь противоречащую этому сюжету, приблизился к манере Тициана; но я сильно в этом сомневаюсь.
В Ферраре он видел портрет герцога, выполненный этим великим венецианским художником, и очень его хвалил. Возможно, он находил Тициана одним из первых именно в этом малом жанре.
Не буду скрывать, что в то время, когда он пользовался властью во Флоренции, Буонарроти совершил одну маленькую несправедливость. Он спорил с Бандинелли за один прекрасный блок мрамора в девять саженей (5 м 22 мм). Климент VII присудил этот мрамор Бандинелли, но всемогущий тогда Буонарроти заставил его отдать мрамор ему, несмотря на то что его соперник уже принялся за статую. Микеланджело сделал модель «Самсона, который душит филистимлянина», но Медичи вернули этот мрамор Бандинелли.
Дж. Вазари. Осада Флоренции в 1529–1530 годах. 1558 г.
Дуомо (кафедральный собор) и кампанила Джотто. Флоренция.
Микеланджело Буонарроти. Набросок укреплений Флоренции. Ок. 1528–1529 гг.
Палаццо Веккьо. Флоренция. Фреска.
Портрет Альфонсо д‘Эсте, герцога Феррарского. Приписывается Тициану.
Микеланджело Буонарроти. Леда и Лебедь. Копия кисти Рубенса. Ок. 1575 г.
Статуи в Сан-Лоренцо
Не все статуи в Сан-Лоренцо закончены. В произведениях ужасного жанра этот недостаток становится практически милостью.
Оказываясь внутри, вы видите две гробницы: одну справа, другую слева вдоль стен капеллы. В нишах над гробницами расположены статуи государей. На каждом из надгробий изображены лежащими аллегорические статуи.
Например, спящая женщина изображает «Ночь»[31], лежащий в странной позе мужчина – «День». Эти две статуи означают всепожирающее время. Сразу понятно, что эти статуи представляют День и Ночь, как Гнев и Милость или еще какие-нибудь два духовные существа разного пола. Почти всегда можно быть уверенным, что будешь зевать, как только увидишь изображения Добродетелей или Муз. Чтобы охарактеризовать их, существует лишь несколько условных атрибутов. Это все равно, что описание в музыке.
Мне все же нравится «Ночь», несмотря на ее вычурную позу, при которой сон просто невозможен. Именно она послужила Микеланджело поводом написать стихи, полные души.
Однажды он увидел под статуей следующую подпись:
La Notte che tu vedi in si dolci atti
Dormire, fu da un Angelo scolpita
In questo sasso, e perchè dorme, ha vita;
Dastala se no’l credi, e parliratti.
Микеланджело ниже на бумаге приписал:
Grato m’è il sonno, e più l’esser di sasso.
Mentre che il danno e la vergogna dura,
Non veder non sentir m’è gran venturu,
Perо` non mi destar! deh parla basso![32]
Счастлива была бы Италия, будь у нее больше таких поэтов!
Рафаэль Санти. Портрет Джулиано Медичи. Ок. 1514–1515 гг.
Микеланджело Буонарроти. Набросок гробницы в Сан-Лоренцо. Ок. 1521 г.
Микеланджело Буонарроти. Вечер и Утро. Надгробие Лоренцо Медичи. 1521–1534 гг. Капелла Медичи. Флоренция.
Микеланджело Буонарроти. День. Аллегорическая статуя с надгробия Джулиано Медичи. 1521–1534 гг. Капелла Медичи. Флоренция.
Микеланджело Буонарроти. Ночь. Аллегорическая статуя с надгробия Джулиано Медичи. 1521–1534 гг. Капелла Медичи. Флоренция.
Верность принципу ужаса
В этой ризнице находятся семь статуй Микеланджело (кроме двух подсвечников). Слева – «Утро», «Вечер», в нише сверху «Герцог Лоренцо»: это Лоренцо, герцог Урбинский, умерший в 1518 году, подлейший человек («Самый подлый из этой гнусной породы Медичи», – говорит Альфиери; после Льва Х эта выродившаяся семья производила на свет лишь глупцов и злодеев). Его статуя представляет собой самое возвышенное, какое мне только известно, выражение глубочайшей мысли и гения (статуя поразительно напоминает молчание знаменитого Тальма). Это была единственная ирония, которую решился позволить себе Микеланджело.
Здесь нет ни одного преувеличенного движения, никакой выставленной напоказ силы: всё – чудесная естественность. Движение правой руки особенно великолепно: она небрежно опускается на бедро; голова как живая. Справа – «День», «Ночь» и «Джулиано Медичи». В двух фигурах пожилых мужчин над гробницами усматривают поразительное подражание бельведерскому «Торсу», но подражание, окрашенное гением Микеланджело. Этот торс принадлежит, вероятно, Геркулесу, причисленному к сонму богов и принимающему Гебу из рук Юпитера. Чтобы подчеркнуть оттенок божественности, греческий скульптор уменьшил рельефность всех мускулов и мелких частей. Переходы от выпуклых форм к вогнутым он сделал особенно мягкими. И все это – чтобы произвести эффект, противоположный тому, к которому стремился Микеланджело[33].
