Николай Внуков - Тот, кто называл себя О.Генри
— Хорошо, — сказал миссис Беккер через дверь. — Я скажу вам то, что сама знаю. Она ушла живая, но вид у нее был неважный. Лицо как глина, и руки у нее тряслись. И ноги она едва передвигала.
— А ребенок? Она унесла его с собой?
— Больше я ничего не знаю, — сказала миссис Беккер. — Ребенка я не видела. Я вам советую — сходите к хозяину конторы, которая продает дома. Ведь это он выгнал ее на улицу. Он, наверное, знает.
В контору Аира ворвался точно безумный.
Где Дора Маралат? Где моя жена? — кричал он. — Где та женщина, которая жила в домике на холме?
— Эй, вы, потише! — прикрикнул на него клерк. — Или я прикажу вас выставить отсюда.
Маралат взял себя в руки. Он понял, что криком немногого добьешься.
Извините, я очень взволнован, — сказал он. — Я только что вышел из больницы и… Вы ведь помните меня? — Я — Аира Маралат. Я работал на бремсберге. Я сегодня вернулся и не могу найти свою жену. Я слышал, что вы выселили ее из дома за неуплату. Это правда?
— А! Так, значит, вы не умерли? — сказал клерк с удивлением. — Ну, дорогой, вы потеряли свой дом. Последние четыре месяца вы не делали взносов. А женщину мы выселили. Она подняла такой скандал, что нам пришлось применить силу.
— Где она?!
— Не знаю. Я ничего не знаю. За женой вам следовало следить самому.
И тогда Айра перескочил барьер. Только через десять минут трое служащих вырвали из рук рудокопа тело мертвого конторщика.
Его, уже безумного, приговорили к пожизненной каторге. Он ничего не мог сказать в свою защиту. Здесь, в Колумбусе, он превратился в «тюремного дьявола». За месяц до вашего прибытия сюда он умер от кровоизлияния в мозг.
Эль тяжело поднялся и зашагал по конторе, сжимая и разжимая кулаки. Глаза его стали похожи на щелочки.
— Да, Эль. Они убили героя. И вы представить себе на можете, как я боялся за вас. Правда, вы герой несколько, иного рода, но… Для человека с вашим характером тут один путь: карцер — конский станок — изолятор — снова конский станок и, наконец, — морг.
Дженнингс остановился.
— Билли, — сказал он. — Давайте больше об этом не будем. К черту тюремные ужасы и мое прошлое. Я выцарапался из этого — и точка. Я не эгоист, но сейчас мне не хочется слушать о чужих страданиях. Надо подумать о том, как провести здесь остаток жизни. Ведь я — вечник, и вы это знаете…
ГЛАВА
О женщинах, которые любят и прощают
Тусклые тюремные вечера они коротали теперь втроем. Собирались в почтовой конторе у Дженнингса. На конторке зажигали свечу. Билл доставал из кармана плоский аптечный флакон, Билли Рэйдлер раскладывал на чистых листах бумаги помидоры, ломтики ветчины и куски пудинга — деликатесы, которые удавалось достать у повара из банкирского корпуса. Повар был в хороших отношениях с Рэйдлером — одно время шайка, к которой он принадлежал, действовала по соседству с шайкой Рэйдлера на Индейской территории.
Флакона хватало на два круга. Потом начинались воспоминания.
— Черт бы вас побрал, Билли, — сказал однажды Рэйдлеру Дженнингс. — До сих пор мы не знаем, как вы попались.
— Сколько раз я спрашивал, и вы всегда делали заворот в сторону. Смотрите, как бы я не взял вас за горло и не вытряхнул наконец, эту историю.
— Разве это интересно, как человек попадается? Кудаинтереснее — как он не попадается. Об этом стоит послушать, — сказал Рэйдлер.
— Друзья, — вмешался в разговор Билл, — с моей точки зрения интереснее первое. Это имеет громадное значение. Так сказать, в качестве обмена опытом.
— Вам бы толковать библию, Портер, — покачал головой Дженнингс. — Вы можете рассматривать любой вопрос с тысячи разных сторон.
Билл шутовски поклонился.
— Джентльмены, я не делаю тайны из своего прошлого, — сказал Рэйдлер. — Я попался из-за того, что влюбился.
— В мешок с тридцатью тысячами монет? — съязвил Дженнингс.
Рэйдлер укоризненно посмотрел на Эля.
— Нет, Эльджи. Деньги никогда в жизни не были моим воздухом, моими снами и моим богом. Я чувствовал себя одинаково и при деньгах, и без них. Я влюбился в самую обыкновенную женщину.
— О! — с уважением произнес Эль. — А вот мне не пришлось. Все время было не до того.
— Расскажите все по порядку, Билли, — попросил Пор тер.
— Я не знаю, будет ли интересно… Впрочем… Билл, вы жили в Техасе. Знаете ли вы, что такое «Ручка»?
— Ну, еще бы! Самое унылое место на всем Юго-Западе.
— Вот-вот, — оживился Рэйдлер. Он выпрямился на стуле, откинул со лба прядь волос, глаза его, обычно прищуренные, стали влажными и большими. — «Ручка». Когда господь бог лепил нашу землю, он пропустил это место. По- моему, бог слишком спешил. Если бы он подумал немного, все было бы по-другому. Эльджи, наверное, был бы президентом Североамериканских штатов…
— И не плохим президентом, ребята, — вставил Эль совершенно серьезно. — Я возродил бы римское право и распространил бы его на всю страну.
— Вы, Билл, наверно, стали бы государственным секретарем… — продолжал Рэйдлер.
— Ни в коем случае, — улыбнулся Билл. — Я не умею устраиваться на хорошие места.
— А я купил бы себе участок земли где-нибудь в Айове или Висконсине и завел бы ферму…
— Ладно, — сказал Эль, поморщившись, — ты начал что- то про «Ручку».
— Да, «Ручка»… Там сотни заброшенных ранчо. Лачуги из плетня, обмазанного глиной. И в них полным-полно степных волков. Когда проезжаешь мимо, они выскакивают из дверей и улепетывают в кусты. И тишина. Такая, что уши закладывает и голова кружится. Так вот, в то время я работал с Салдаром.
Билл вздрогнул. В сыром воздухе почтовой конторы вдруг запахло седельной кожей, звякнула о стакан зеленая бутылка, вскинулись вверх черные стрелки бровей Мэйми Холл, раскатисто захохотал ковбой Ходжес, хлопая себя по коленям ладонями.
— Черт возьми, — пробормотал Билл, — так, значит, вы из шайки Себастьяно Салдара?
— Что? — переспросил Рэйдлер. — Вы знали дона Себастьяно? Откуда? Где вы его видели?
— Нет, нет, — торопливо сказал Билл. — Я никогда не видел Салдара. Но я знаю историю его смерти.
— Весь Юго-Запад знает об этом. Салдара накрыл Красный Холл, — сказал Рэйдлер.
— Да, — сказал Билл, — Салдара прикончил отряд Холла. И я слышал эту историю от самого Холла.
— Вот как? И вы были в то время в отряде Холла?
— Нет. Я гостил на ранчо Холлов. Это в десяти милях от Котуллы.
— Господи, рай небесный! — сказал Рэйдлер. — Вот там земля! Воткни в нее старую оглоблю — и через год вырастет лес.
