Полина Бон - Записки фотомодели - стразы вместо слез
Перенесемся в тот день, когда я стала женщиной.
Это обычный будний день. Поэтому мне не нужно изображать благочестивую овцу. Я одета в простую юбку, футболку и куртку. До тех пор, пока я не вернулась домой, где за мной следят сканирующие глаза мамы, я могу быть просто девочкой, которая радуется теплу, солнцу, окончанию уроков. Я могу быть просто девочкой, которая идет по улице, разглядывая прохожих, и сосет леденец.
Моя школа, несмотря на то что мы живем не в своем доме, находится не очень далеко. Но у меня нет никакого желания рано появляться дома. Поэтому каждый день после занятий я придумываю что-то, что оттягивает момент моего возвращения домой. Если ребята из класса шумной толпой планируют поход в кафе, то я с радостью присоединяюсь. Даже если у меня нет денег. Можно же не есть, а просто сидеть, болтать и смеяться вместе со всеми.
Иногда я захожу в гости к кому-нибудь из своих школьных подруг. Мы слушаем музыку, танцуем. Иногда примеряем наряды старших сестер и матерей. Иногда вместе делаем домашние задания до вечера, перебрасываясь шутками, обсмеивая учителей и обсуждая ведущих MTV, которое всегда включено во время таких занятий.
Бывает, мне хочется побыть одной. В такие дни я выхожу из школы, надев наушники и включив плеер. Это спасает от необходимости говорить с кем-то и придумывать разные предлоги, чтобы отвязаться от компании. Я долго хожу по улицам. Странное ощущение, когда ты находишься среди множества людей, но при этом остаешься наедине с собой, успокаивает меня. Я смотрю на лица людей, идущих мне навстречу, как на камни или ракушки, которые волны гонят на берег. Не свои и не чужие, иногда красивые, иногда уродливые, озабоченные неизвестными мне проблемами, несущие отпечаток другой жизни. Эти лица отвлекают меня от моих маленьких тревог и забот.
Часами я брожу по большим улицам, заглядывая в дорогие магазины, в которых время останавливается. Выходя из них, я снова погружаюсь в людской поток. И потом меня прибивает к переулкам, где светятся теплом окна кафе и ресторанов.
Если бы в тот день у меня было такое расположение духа, вероятно, все могло бы сложиться по-другому… По правде сказать, я никогда не умела управлять своим настроением. Я могу заплакать ни с того ни с сего. Без всяких видимых причин. А могу хохотать и кружиться тогда, когда неприятности идут одна за другой и нет никакого просвета. Но в тот день настроение у меня просто отличное. Не знаю почему, мне хочется улыбаться и обнимать весь мир. Возможно, потому, что на улице весна. И солнце с самого утра щекочет глаза. И у меня такое ощущение, что моя жизнь только начинается. И что все у меня будет просто великолепно. Мне хочется любить. Дарить радость. Я думаю обо всех тех глупостях, которые всегда занимают мысли маленьких девочек. Я не считаю все это глупостями. Но понимаю тех, кто так считает. Просто когда ты смотришь на этот сраный мир, в котором, чтобы выжить, нужны когти, челюсти и ядовитое жало, то такие простые и естественные вещи, как нежность, желание любить, радость от солнца, неба или цветка, – все это кажется таким жалким, таким слабым, таким инфантильным… Большинство людей сочтут в лучшем случае слабоумным человека, который по собственной воле и бесплатно разобьет в своем дворе цветник и вопреки придуркам и алкашам, гадящим на клумбу, будет ухаживать за цветами. Или человека, который, не боясь блох и лишая, поднимет с дороги котенка. Таких людей принято сторониться, презирать и пинать. Но если в конце концов такому затюканному и оплеванному человеку надоест его роль и он разовьет в себе инстинкты хищника, вырастит когти и обзаведется мускулами и ядовитым жалом, все вокруг завоют, как обворованная рыночная торговка. И те, кто еще недавно пинал, давал подзатыльники, бросал презрительные ухмылки, назовут этого человека жестоким, бесчеловечным, злым… Впрочем, я отвлеклась.
Да, в тот день я очень уязвима. Я смеюсь и шучу. Мне кажется даже, что я напеваю что-то себе под нос на ходу. Мне радостно оттого, что я вижу небо. И вдыхаю воздух, в котором кроме пыли и выхлопных газов чувствуется аромат чего-то свежего и пьянящего.
С этим настроением я без раздумий соглашаюсь присоединиться к школьной компании и пешком пойти в не самое близкое модное кафе, похожее на аквариум.
Мы идем по улицам и бульварам шумной пестрой, разношерстной толпой. Мои одноклассницы, несколько наиболее развитых ребят из нашего класса, парни из старших классов со своими девчонками и без. Обычная галдящая толпа взрослеющих детей. Я мало чем выделяюсь в этой толпе. В школе я слыву красавицей и недотрогой. Моя изящная фигура с вполне сформировавшейся грудью вызывает интерес у парней. Периодически кто-то из них, не без риска получить оплеуху, пытается ущипнуть меня за попу или за грудь. Мои выразительные яркие глаза и вьющиеся волосы выглядят соблазнительно. Но я еще не научилась демонстрировать все это. Я обычная, еще угловатая школьница, которая страдает комплексами. Я почти не пользуюсь косметикой и не прилагаю усилий для того, чтобы подчеркнуть свои достоинства. Поэтому я просто один из ярких цветов в этом свежем букете.
В кафе, где для нашей компании сдвигают сразу несколько столов, кто-то из парней, от скуки или в приступе какого-то куража, начинает подтрунивать надо мной. Он называет меня недотрогой и снежной королевой. Спрашивает, не передумала ли я стать попадьей. Я грублю. Я отшучиваюсь. Я смеюсь вместе со всеми. Этот разговор все больше заводит меня. И в какой-то момент я уже готова совершать глупости.
– Признайся, что ты просто боишься мужчин, – снисходительно-вызывающе бросает мне через стол парень из старшего класса.
Вместо того чтобы послать в жопу этого придурка, который вряд ли еще сам лишился девственности, я встаю из-за стола. Походкой знающей себе цену красотки направляюсь к стоящему в отдалении столику, на который я обратила внимание некоторое время назад. За столом сидит компания из трех парней, похожих друг на друга. Один из них заметно старше. Возможно, они братья. Но это неважно. Три черноволосых подтянутых красавца производят впечатление сильных людей. И, возможно, опасных людей. Они похожи на бандитов с юга. Их движения несуетливы и размеренны. Они негромко разговаривают, как будто тщательно выбирая слова. Они одеты в темные водолазки. И в темные брюки. У них дорогая обувь на тонкой кожаной подошве. Двое одеты в пиджаки. У третьего поверх водолазки надета легкая кожаная куртка. От их столика по всему залу волнами расходятся флюиды силы, уверенности в себе и скрытой угрозы. Когда становится ясно, что я иду именно к этому столу, я спиной ощущаю, как школьная компания в напряжении замерла, разинув рты и хлопая глазами. С каждым моим шагом их надежда на то, что я просто пошутила, что это очень эффектный трюк с моей стороны, тает, как мороженое в летний день. Каждый мой легкий, но уверенный шаг говорит, что я не собираюсь, не дойдя до своей цели, повернуться и, выстрелив в воздух из клоунского пистолета, захохотать: «Вот как я вас обманула! Бу-га-га!» Они понимают, что я дойду до конца. А что будет дальше – даже не может прийти им в голову. От этой мысли я улыбаюсь своей самой очаровательной детской беззащитной улыбкой. Наверно, именно поэтому один из черноволосых, опасных как бритва людей встает мне навстречу и отодвигает стул, чтобы я могла сесть. Я слышу, как за моей спиной раздается вздох восхищения. Как в цирке, когда укротитель кладет голову в пасть льва или тигра.
