Александр Звягинцев - От первого прокурора России до последнего прокурора Союза
Со временем ему становилось все труднее и труднее исполнять текущие дела по Министерству юстиции и Правительствующему Сенату. К тому же император почти перестал принимать министров с личными докладами. Все их представления направлялись к государю только через графа Аракчеева. Поэтому министры вынуждены были с четырех часов утра топтаться в приемной этого всесильного временщика, ожидая, когда он удостоит их своим вниманием. В таких условиях провести какое-либо решение было крайне затруднительно.
К служебным затруднениям прибавились и личные. Дмитрий Прокофьевич все чаще и чаще прихварывал. В апреле 1816 года он занемог так сильно, что вынужден был уйти в продолжительный отпуск.
К концу лета Трощинский несколько оправился от болезни. 5 августа 1816 года император Александр I направил ему следующий рескрипт: «Дмитрий Прокофьевич! По настоящем выздоровлении вашем от болезни, Я желаю чтобы вы скорее заняли прежнее свое место и продолжали с прежнею деятельностью отправлять должность вашу. Я в полной к вам доверенности поручаю вам усугубить надзор, дабы дела как в Правительствующем сенате, так и во всех подчиненных ему местах, имели успешнейшее течение, чтобы законы и указы повсюду исполнялись неизменно, чтобы бедные и угнетаемые находили в суда х защиту и покровительство, чтобы правосудие не было помрачено ни пристрастием к лицам, ни мерзким лихоимством, Богу противным и Мне ненавистным, и чтобы обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были по службе и преследуемы со всею строгостию законов. В чем вы, по долгу звания вашего, неослабно наблюдать и о последствиях Меня в откровенности извещать не оставьте, донося равномерно и о тех отличных чиновниках, которых за усердную и беспорочную службу найдете достойными особенного Моего воздаяния».
Спуся год, 25 августа 1817 года, Д. П. Трощинский вышел в отставку с пенсией в 10 тысяч рублей. Первое время он проживал в Петербурге, а затем уехал в свое имение Кибинцы.
В имении Трощинского в детстве часто бывал Н. В. Гоголь (его отец, Василий Афанасьевич, одно время служил у вельможи) и пользовался его богатейшей библиотекой. Здесь же нередко проживали и будущие декабристы — братья М. И. и С. И. Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин и другие.
Дмитрий Прокофьевич не был женат, но имел дочь, Надежду. По отзыву его современника Сенатора И. В. Лопухина, Трощинский был министром «отличною твердостию и редким в делах государственных искусством одаренным».
Д. П. Трощинский умер 26 февраля 1829 года.
«ЗАБЫВАТЬ СВОЙ ПОКОЙ ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ДРУГИХ»
Генерал-прокурор ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ
Князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский родился 20 сентября 1758 года в богатой и родовитой дворянской семье. Он получил прекрасное домашнее образование и с 14-летнего возраста был записан в лейб-гвардии Семеновский полк. Службу начал в 1779 году в чине прапорщика. В 1783 году, будучи подполковником, он вступил в действующую армию: в войсках князя Г. А. Потемкина участвовал в покорении Крыма, а затем и в русско-турецкой войне. Молодой офицер, командуя батальоном, а позднее и полком, отличился при взятии крепостей Очаков (1788 год) и Измаил (1790 год), а также в сражении при Мичине (1791 год). В боях был дважды тяжело ранен: в голову и бедро (турецкую пулю князь носил в своем теле всю жизнь). За «отменное искусство и храбрость» получил боевые награды: ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней и чин полковника. Во время польской кампании Д. И. Лобанов-Ростовский за отвагу, проявленную при штурме Праги (1794 год), был представлен А. В. Суворовым к ордену Св. Владимира 3-й степени и чину бригадира, а также получил от главнокомандующего золотую шпагу с надписью «За храбрость».
Успешная военная карьера Лобанова-Ростовского продолжалась и при императоре Павле I. Государь произвел его в генерал-майоры, наградил орденом Св. Анны, поместьем в Московской губернии и назначил командиром Псковского мушкетерского полка, а позднее — военным генерал-губернатором в Архангельске (1797 год). Вскоре после этого князь вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта и почти восемь лет нигде не служил.
С конца 1806 года Д. И. Лобанов-Ростовский вновь на военной службе, командует дивизией. Затем на него были возложены переговоры с Наполеоном, которые закончились Тильзитским мирным договором. За эту дипломатическую миссию император произвел его в генералы от инфантерии и вручил орден Св. Александра Невского. Наполеон же, с согласия русского монарха, наградил князя орденом Почетного легиона большого креста и подарил ему богатую табакерку с собственным портретом. По возвращении в Петербург в 1808 году Лобанов-Ростовский становится военным генерал-губернатором столицы. На этом поприще он заслужил алмазный знак ордена Св. Александра Невского. 2 февраля 1809 года по состоянию здоровья князь оставил военную службу, но уже через три месяца возвратился в войска, а в декабре 1810 года стал военным губернатором Риги и генерал-губернатором Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. В 1812–1813 годах Лобанов-Ростовский занимался формированием резервной армии, которой затем и командовал, за что 26 марта 1813 года получил орден Св. Владимира 1-й степени. Вместе с резервной армией Дмитрий Иванович находился в Варшаве, где заслужил любовь местного населения тем, что добился высочайшего прощения нескольких поляков, приговоренных военным судом к смертной казни.
В конце 1813 года Д. И. Лобанов-Ростовский становится членом Государственного совета, а 27 апреля 1814 года удостаивается ордена Св. Андрея Первозванного. 27 августа 1817 года он вступил в должность министра юстиции и генерал-прокурора. В специальном рескрипте Александр I отметил: «Удостоверен в полной мере, что вы оправдаете в строгом смысле название, присвоенное инструкциею Генерал-прокурору: око императорское».
Князю в это время было почти 60 лет, и он уже не мог с прежней энергией заниматься делами. Давали о себе знать и старые раны, полученные во время походной жизни. И тем не менее с присущим ему трудолюбием Дмитрий Иванович в течение десяти лет выполнял свои обязанности по надзору за Сенатом и судебными местами, руководству обер-прокурорами и прокурорами губерний и провинций. Когда требовалось защитить человека, по его мнению, невиновного, князь не считался ни с какими трудностями, без боязни говорил правду любому, даже императору.
В то же время сказывались привычки, выработанные за многие годы военной службы, а гражданское поприще требовало иных методов руководства. Поэтому Лобанов-Ростовский не вступал в столь жаркие схватки с Сенаторами, как это делали некоторые прежние генерал-прокуроры, не мог он добиться и беспрекословного исполнения своих заключений. Почувствовав некоторое послабление со стороны прокурорской власти, Сенаторы стали все чаще и чаще «оговаривать» не только обер-прокуроров, но и самого генерал-прокурора. Для того, чтобы поставить их на место, потребовалось даже вмешательство императора.
