Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа
— А после окончания военной службы, где приходилось трудиться?
— Когда сняла погоны, еще до пятидесяти девятилетнего возраста работала служащей в органах военной контрразведки. Время — ткань, из которой состоит наша жизнь. Я скажу вам, что каждый человек хочет жить долго, но не хочет стареть. Вот и я не захотела стареть и пошла работать.
Судьба забросила меня техником в трест «Спецэлектомонтаж» на Байконур. Погода там не баловала: жаркое, сухое, пыльное лето и морозная, малоснежная и ветреная зима. Холодные ветра выдували комнаты.
Вернулась из Казахстана снова в головное управление треста, где и проработала до двухтысячного года…
— Скажите, с высоты вашего почтенного возраста, какой же секрет долголетия? Как вам удалось сохранить высокую работоспособность?
— Рецептов вам такие, как я, дамы с почтенным возрастом, предоставят много. Я считаю, что небо дает много прожить тем людям, которые отвергают обогащение за чужой счет. А вообще для многолетия нужен оптимизм, доброта, любовь к близким людям, общительность и легкость на подъем. А еще, чтобы стать долгожителем, нужна уйма времени. Переживает других тот, кто не завидует успехам других.
— Многие вам лета! — сказал автор на прощание Анне Ильиничне.
— Буду стараться, у меня ещё много времени впереди…
Вот такая мадонна СМЕРШа!
В МОРСКОЙ КОНТРРАЗВЕДКЕ
Старший лейтенант госбезопасности в отставке Анна Николаевна Сафронова, ветеран военно-морской контрразведки СМЕРШ НКО СССР и 6-го отдела ВКР КГБ СССР.
Люди раскрываются тогда, когда их внимательно слушают. Не даром говорится, что искренность состоит не в том, чтобы говорить всё, что думаешь, а в том, чтобы думать именно о том, что говоришь. Именно так, чисто профессионально, отвечала Анна Николаевна на вопрос о своей жизни в репортерский диктофон. Говорила искренне, не рисуясь.
Послушаем же её, ставшей со временем мадонной СМЕРШа:
— Родилась я на Дону, в селе Стригунки 24 сентября 1919 года, в крестьянской семье. Затем мы переехали в город Белев Тульской области. Там я закончила десять классов местной школы и, решив стать летчицей, подала документы в Ленинградскую военно-воздушную инженерную академию им. К.Е. Ворошилова.
Однако по состоянию здоровья к вступительным экзаменам в неё я допущена не была и решила поступить в железнодорожный институт. Туда не прошла по конкурсу и по рекомендации своего дяди в 1939 году поступила на работу в Гатчинский отдел НКВД. Через некоторое время я была избрана секретарем Гатчинского, а ещё спустя непродолжительное время — членом бюро Ленинградского обкома комсомола. Приходилось много ездить по области, общаться с самыми разными людьми. И эта работа, скажу вам, мне была по душе.
В одной из поездок мой близкий знакомый — начальник Особого отдела базирующейся под Ленинградом авиационной дивизии предложил мне перейти к нему на работу и переехать в Таллинн.
Весну 1941 года я встретила секретарем-шифровальщиком особого отдела Таллиннского военного гарнизона. Подчинялись мы Особому отделу Балтийского флота, значительная часть которого, и в том числе лидер Балтфлота крейсер «Киров», базировались в Таллинне.
22 июня началась Великая Отечественная война.
С первых же дней Таллинн стала бомбить немецкая авиация, которой активно противодействовали стоящие на рейде корабли. Особенно мощно отражал эти атаки крейсер «Киров», от залпов которого сотрясался весь рейд. По ночам это была страшная картина — город горел.
28 августа 1941 года мы получили приказ об эвакуации. Упаковали в металлические шкатулки секретные документы и шифркоды, после чего в порту все сотрудники Особого отдела флота погрузились на плавмастерскую «Серп и Молот». Это было огромное судно, загруженное людьми и военным снаряжением «под завязку».
Отходили под непрерывными бомбежками. Через некоторое время судно получило несколько пробоин, стало крениться и нам пришлось подняться на верхнюю палубу без вещей. С собой в противогазной сумке, я смогла унести только мое любимое крепдешиновое синее платьице с кружевным воротничком.
Весь залив был усеян движущимися под взрывами кораблями. Многометровые фонтаны воды, вспышки разорвавшихся снарядом и мин, разлетающиеся обломки пораженных суденышек. Рядом с нами проходил эсминец с курсантами Фрунзенского военно-морского училища, откуда раздался крик: Нюра, Нюра Казакова, это я, Женя!
Среди курсантов с винтовками на палубе был мой одноклассник по школе Женя Бочаров, с которым мы жили на одной улице.
— Передай родным, что у меня все в порядке! — кричал он, размахивая бескозыркой.
Женю я больше не встречала. Их корабль погиб при переходе, о чем впоследствии я рассказала его маме…
Бомбежки продолжались непрерывно и на второй день. В следующее рядом с нами судно «Верония», на котором находились семьи командиров, попало несколько бомб, оно стало тонуть. Как впоследствии рассказывали очевидцы, в числе других в воде оказалась жена командующего Балтийским флотом адмирала В.Ф.Трибуца. Ее спасла… плавающая мина, за взрыватели которой женщина держалась руками до тех пор, пока не была подобрана моряками с подошедшего тральщика. За время, проведенное в воде, она поседела.
В наш «Серп и Молот» тоже попало несколько бомб, я оказалась в воде и в числе других была подобрана катером, который высадил нас на остров Гогланд. Из нашего отдела спаслось только несколько человек, и в том числе начальник Лазарь Моисеевич Иоффик, который принял на себя общее командование над военнослужащими. На острове, под бомбежками, мы прожили несколько дней, после чего тральщиком были эвакуированы в Кронштадт, а оттуда доставлены в Ленинград, на Литейный проспект в «Большой дом». Там я продолжила свою службу секретаря-шифровальщика…
— А как вы познакомились со своим будущим супругом?
— Впервые я услышала о капитане Германе Сафронове от сотрудников Особого отдела Ленинградской военно-морской базы. В один из первых дней войны, он был отправлен в Таллинн для организации агентурного подполья на его территории. Все сокрушались, что их товарищ, который до настоящего времени не вернулся с задания, по-видимому, погиб — все признаки на лицо.
Однажды, когда я в своем синеньком платьице работала в приемной начальника управления, в помещении появился веселый бородатый мужчина с автоматом, в измазанных грязью армейской плащ-палатке и сапогах.
— Что здесь за «васильки» в мое отсутствие появились? — засмеялся он, вешая свою замызганную плащпалатку на мой единственный черный жакетик, который подарили девушки отдела. Затем подошел к столу, хитро на меня посмотрел и заявил: женой будешь?..
