Жан Кормье - Че Гевара
Есть версия, несмотря на опровержение его дочери Ильдиты, что именно так все и произойдет. С той лишь разницей, что в боливийском местечке Чако пулю пустит другой. Был ли у Че убийца, как считал Насер? Можно долго спорить по этому поводу. Скажем, что Эрнесто прожил на земле сверх того, как ему удалось не задохнуться от астмы. Трудно представить его заканчивающим свои дни в домашних тапочках, у огня. Он боролся до предела, когда понял, что уже нельзя победить…
Еще три вечера Ильда будет приходить в пансион Ториель навещать больного. Редкие моменты близости, в течение которых ей открывается вся глубина Эрнесто, особенно его склонность к поэзии. Она приносит ему поэмы перуанца Сесара Валлехо и других, опубликованные в местной прессе. Одна из них, «Твое имя», особенно понравилась Эрнесто. Он учит ее наизусть и читает Ильде. То, что он знает творчество Неруды, еще более их сближает. Он называет ей своих любимых поэтов, пишущих на испанском языке, — Федерико Гарсиа Лорка, Мигель Эрнандес, Габриэлла Мистраль и аргентинцев — Хосе Эрнандес, автор поэмы «Мартин Фьерро», которую он знает наизусть, а также Хорхе Луис Боргес, Леопольдо Марешаль, Альфонсина Сторни, и уругвайцев — Хуана де Ибарбуру и Сара де Ибаньес. На английском языке больше всего им обоим нравится Редьяр Киплинг. Эрнесто рассказывает Ильде о своих симпатиях во французской литературе: Вольтер, Руссо, Рембо, Бодлер, Апполинер. Он дает своей подруге «Кожу» Курсио Малапарте, а также сочинения Хорхе Икаса, эквадорского писателя, которого он узнал в Гуайакиле.
Эрнесто снова на ногах, Ильда представляет ему американца Гарольда Уайта, о котором она мало что знает, но считает его настоящим революционером. Уайт читал лекции о марксизме в университете Юта. Оба с удовольствием общаются на странной смеси испанского и английского. Они переворачивают кипу литературы: Фрейд, Павлов, Энгельс, чей «Анти-Дюринг» их волнует.
— Мы были согласны с развитием мысли, — говорит Ильда. — Мы придерживались материалистической концепции, социалистической концепции, которая рассматривает индивидуума как элемент общества. Так же мы были согласны отказаться от значения индивидуума, чтобы способствовать социальному развитию всех. Потому что в конечном итоге это отразилось бы и на индивидууме, который тоже был бы в выигрыше.
Зато их мнения о Сартре, и особенно о Фрейде, отличаются: Эрнесто считает, что сексуальность является основой жизни, Ильда находит этот взгляд упрощенным. Однажды вечером они идут в театр, где дают «Добродетельную шлюху» Жана Поля Сартра. Расистские и экзистенциалистские проблемы, поднятые в пьесе, дадут пищу для словесной схватки на долгие часы.
В другой раз Ильда приглашает одного из своих знакомых, Герберта Цейссига, немца с Востока. Этот молодой коммунист, кажется, в состоянии снабдить Эрнесто визой в Мексику. Идея как можно быстрее дать тягу принадлежит Ильде. Она боится за его безопасность: в случае смены правительства он рискует быть схваченным из-за симпатии к Арбенсу. Правда, сначала ему необходимо узаконить вид на жительство. Каково же его удивление, когда Цейссиг со всей откровенностью предлагает:
— Ты записываешься в партию и получаешь вид на жительство!
Это именно то, чего нельзя говорить Эрнесто Гевара. Он терпеть не может, когда его вынуждают. Если он захочет записаться в партию, он сделает это сам, по собственной воле. Нет, он не против коммунистических идеалов: просто этот метод, направленный на увеличение количества членов, его раздражает.
С этого момента он вне закона из-за отказа от предложения коммуниста, чья тактика пополнения рядов очень похожа на тактику кюре, который поставил крест на святом холме андинов. То, что документы не в порядке, не слишком волнует: в следующую субботу появляется Нико Лопес со своей бандой и берет его с собой провести день в одном из двенадцати поселков, названных именами апостолов, которые им покровительствуют. Однако Лопеса раздирает любопытство.
— Че, а зачем тебе спальный мешок, если мы возвращается вечером?
Эрнесто хочет определиться. В ситуации в Гватемале, в своем собственном положении, в своем будущем с Ильдой. Итак, он заснет на берегу озера. В голове у него, конечно, Ильда, но когда он вернется:
— Президент Арбенс должен был опереться на вооруженный народ и уйти бороться в горы. Неважно, сколько это продлится.
В середине июня 1954 года он добивается приема у двух политических деятелей, наиболее уважаемых в стране: Марко Антонио Вилламара и Альфонсо Бауер Пайса. Первый рассказывает ему, что он с большой группой рабочих ходил в арсенал за оружием. Военные пообещали открыть огонь. Что касается президента, кажется, он принял уже решение: отставка. Отсюда отношение солдат.
26 июня знаменует официальное отречение Арбенса. Среди латиноамериканцев паника. Их посольства взяты штурмом. Силы под командованием полковника Кастильо Армаса, управляемые ЦРУ, оккупируют Гватемалу. Тетя Беатрис получит письмо: «Янки окончательно сняли маски «добреньких», надетые на них Рузвельтом, и играют в грязные закулисные игры. Если придется бороться подручными средствами против авиации и современных армий, мы будем драться. Сознание у народа ясное, и Гватемала — подходящее место для вооруженной борьбы. Я уже записался как врач на срочную службу и определен в «молодежные бригады» получить инструкции и отправиться куда пошлют (…) Североамериканская военная миссия встретилась с президентом Арбенсом и угрожала ему бомбардировкой страны до полного ее разрушения, если он не уедет. К сему добавляется объявление войны Гондурасом и Никарагуа, союзниками Соединенных Штатов. Узнав эти новости, гватемальские военные заставили Арбенса отречься. Я намереваюсь отправиться в Мексику. Что бы ни случилось, я буду участвовать в вооруженном восстании…»
Цвет заявлен: красный как коммунизм, красный как кровь, которая прольется, чтобы обеспечить победу Кубинской революции.
Под бомбами, для устрашения падающими на Сиудад-Гватемалу, чтобы принудить президента Арбенса к отставке, врач-бродяга становится Че. Он шагает по улицам и испытывает странное ликование. В ночи, исполосованной, как зебра, вспышками огня, его как будто несет неведомая сила. Он тверд в своем решении.
Вот что Эрнесто пишет в письме, которое мать получит в конце июня 1954 года: «Несколько дней назад (15 июня) самолет-пират, прилетевший, без сомнения, из Гондураса, пытался взорвать столицу. На следующий день и несколько последующих наемниками была предпринята попытка бомбардировки военных баз, а два дня назад убили двухлетнего мальчика. Вот возможность сплотить народ и армию…»
