Людмила Соколова - Московский модерн в лицах и судьбах
В 1909 году особняк – наконец-то! – приобрел крупный текстильный фабрикант из Вичуги Иван Александрович Миндовский (1836–1912).
Он был выходцем из патриархальной старообрядческой семьи. Его дед Иван Иванович – родоначальник купеческой семьи Миндовских – в 1820 году выкупил себя из крепостной зависимости. В родной деревне Старая Гольчиха Кинешемского уезда Костромской губернии (ныне Вичугский район Ивановской области) Иван Миндовский открыл красильню. Трудился, не жалея сил. Вскоре и сыновей к делу определил. Затем открыли фабрику, потом другую, третью… И в 1881 году его сыновьями было учреждено «Товарищество на паях Волжской мануфактуры бумажных и льняных изделий» с фабриками в нескольких городах, в том числе и в Москве, куда они вскоре перебрались.
Дом Я.А. Рекка на Поварской улице
В 18 лет родители женили Ивана на девушке из богатой семьи костромских купцов Кокоревых, тоже производителей и торговцев мануфактурой, – Александре Ивановне.
У них родились трое сыновей – Николай, Иван и Петр и две дочери – Ираида и Ольга. Все они унаследовали деловую хватку отца.
Про эту семью существуют самые разноречивые воспоминания. Кто-то отзывался о Миндовских как о больших тружениках и щедрых благотворителях, писали, что семья была дружной, родственники часто встречались, гостили друг у друга и вместе проводили летние месяцы.
Есть и диаметрально противоположное свидетельство о директоре правления «Товарищества Волжской мануфактуры»: «Был очень богатым человеком, имел несколько фабрик, много лесов, домов и имений. Отличался большой скупостью, граничащей с душевной ненормальностью. Сыновья же Миндовского по скупости превзошли своего папашу… В селе Вичуга Ивану Миндовскому принадлежало не меньше десятка зданий, большинство из которых он сдавал в аренду под торговые лавки, питейные заведения и трактиры… (Про него говорили, что он экономил на чем только можно.) Все свои грузы он отдавал обществу «Самолет», выговорив себе бесплатный проезд на их пароходах, чем всегда и пользовался. Ни разу никто не заметил, чтобы он брал что-нибудь из буфета парохода, разве только кипяток, подаваемый задаром, имел всегда при себе мешочек с провизией».
Эти свидетельства современников нельзя рассматривать в качестве абсолютно достоверных фактов, – все люди субъективны. А вот факты объективные: Миндовские жертвовали на храмы Вичуги и Кинешмы, при их мануфактуре имелись начальное народное училище, одноклассная церковно-приходская школа с библиотекой для детей и взрослых, больница с амбулаторией…
Иван Александрович, кроме шикарного особняка на Поварской, владел в Москве:
домом на Большой Ордынке, № 43, принадлежавшим ранее М.П. Елисееву – возможно, родственнику хозяина знаменитых «Елисеевских» магазинов, а возможно, и однофамильцу;
домом в Леонтьевском переулке, № 9, построенным архитектором Д.Н. Чичаговым. В наши дни там находится посольство Кубы.
Еще три особняка принадлежали детям И.А. Миндовского:
дом в Пречистенском переулке, № 6, построенный архитектором Н.Г. Лазаревым для Николая Миндовского (в 1927–1938 и в 1955 годах – посольство Австрии);
дом Ираиды Миндовской во Вспольном переулке, № 9 (архитектор Ф.О. Шехтель), в котором находится посольство Индии;
дом во Вспольном переулке, № 1/28, к которому в 1910 году по проекту архитектора А.Э. Эрихсона пристроили двухэтажный объем с квартирами для сдачи внаем, был записан на имя А.И. Бакакина – мужа Ольги Миндовской, но в историю вошел как «Дом Берии». Сейчас там находится посольство Туниса.
К счастью Ивана Александровича, он не дожил до разорения большевиками его семьи, скончавшись в 1912 году в Москве от воспаления легких. По завещанию он был погребен у себя на родине, в селе Новая Гольчиха (ныне г. Вичуга), на кладбище Никольской единоверческой церкви. Церковь и кладбище уничтожены в советское время.
После смерти И.А. Миндовского особняк унаследовали его дети: Николай, Иван, Ираида и Ольга и владели особняком вплоть до 1917 года. Опять же на это есть две точки зрения. Первая: они дружно управлялись совместной собственностью. Вторая, как вы уже догадались, противоположная: так и не смогли договориться о разделе.
Как бы там ни было, новая власть «помирила» наследников: особняк был реквизирован и в нем разместился госпиталь (по другой информации – рабочий клуб).
В 1924 году в здании была сначала Шведская миссия. А затем вплоть до 1970-х годов особняк являлся резиденцией посольства Швеции в СССР. Когда в 1972 году шведское посольство переехало на Мосфильмовскую улицу, здание заняло посольство Новой Зеландии. На первом этаже находятся рабочие кабинеты, а на втором – резиденция посла. А в 2004 году новозеландцы даже отметили столетний юбилей дома. Дипломаты трепетно относятся к нашему объекту культурного наследия федерального значения! И тут возникают многочисленные грустные сравнения по поводу нашей заботы… За проведенную реставрацию здания посольство Новой Зеландии было удостоено премии правительства Москвы «За уважение к культуре России». Бывший посол Джим Вейр рассказал о работах по реставрации здания в мемуарах, которые издал у себя на родине.
А какова судьба потомков И.А. Миндовского?
Его детей жизнь не пощадила.
Николай Иванович (I860 —?) – где и когда умер и где похоронен неизвестно.
Об Ираиде Ивановне (1859–1919) известны точно хотя бы даты жизни.
А вот про сына Ивана и дочь Ольгу ничего не известно.
Но, судя по всему, кому-то из Миндовских все же удалось уехать за границу, поскольку в 1995 году один из их потомков посетил бывший особняк прадеда – закрытую для остальных территорию посольства Новой Зеландии.
Особняк М.Г. Понизовского на Поварской улице, № 42 (1903)
Я сознательно отступила от хронологии, поскольку особняк Миндовского более известен, и соседний дом, № 42, принято с ним сравнивать, а не наоборот.
Особняк М.Г. Понизовского
Так вот, двухэтажный дом № 42, расположенный на углу Поварской и Скатертного переулка, тоже был построен «Московским торгово-строительным акционерным обществом» «под ключ».
Кекушев сделал его совершенно не похожим на соседнее здание.
Особняку Понизовского не очень повезло: в 1910 году он был перестроен архитектором В.И. Мотылевым в стиле неоклассики, а «в 1914–1915 годах была осуществлена полная переработка фасадов, в результате которой здание лишилось почти всех примет стиля модерн, сохранив от замысла Л.Н. Кекушева лишь ступенчатую объемно-пространственную композицию. В эти же годы со стороны Поварской была возведена герметичная гранитная ограда с характерным для московского модерна завитком спирали».
