Василий Новиков - И. С. Тургенев в Тульском крае
Но увещевания Тургенева на Жикина мало подействовали. Он уже не мог изменить своей кулацкой натуре
«Понимаете, кланяется, а в то же время свое дело делает, — говорил Иван Сергеевич, — зацепил зубами, и не может разжать пасть-то».
И тогда Тургенев решил дать этому делу судебный ход. За помощью писатель обратился к тульскому губернатору.
Это было в конце 1876 года. Направляясь из Спасского в Москву, по пути Тургенев заехал в Тулу.
«В Туле я видел г-на Григорьева — отдал ему планы (Жикин), а из Москвы написал ему письмо со вложением подробного изложения дела для губернатора — будет что будет! А вы меня все-таки известите, какой вышел результат», — так сообщал Тургенев управляющему села Спасского Н. А. Щепкину в письме от 1 августа 1876 года6.
Намерения Тургенева подтверждает и другой сохранившийся документ. Это письмо писателя одному из чиновников тульского губернатора В. Я- Григорьеву, который выполнял поручения Тургенева по делу его с Жикиным. Письмо датировано 30 июля 1876 года. Вот его содержание:
«Любезный Василий Яковлевич.
Прочтите прилагаемое письмо, вложите его в куверт с именем губернатора и, попрося у него от моего имени аудиенцию, вручите ему оное, а также и переданные мною Вам два плана и еще бумагу, которую Жикин не подписал. Потом, когда Вы эти бумаги получите обратно, доставьте их Ник. Ал. Щепкину и в воздаяние за свою доброту и услужливость примите искреннее спасибо, во-первых, от мужиков деревни Кальна — а во-вторых, и от меня!»7
Ну а как же Жикин? Зная, что дело дошло до губернатора, может быть, он раскаялся и вернул захваченную землю крестьянам? Как бы не так!
Зная доброту Тургенева, Жикин неоднократно пытался воздействовать на эту сторону писателя и использовать ее в свою пользу. «На Чернской станции Жикин, совершенно пьяный, опять лез ко мне в вагон с просьбой: не погубить!» — писал Тургенев управляющему Спасского Н. А. Щепкину 1 августа 1876 года8.
Позднее писатель рассказывал об этом случае более подробно: «Представьте, в прошлом году еду я по железной дороге, вдруг он на одной из станций откуда-то взялся, влетает в вагон и валится в ноги: «Сделайте божескую милость, не погубите, век буду бога молить» и т. д. Вы, может быть, подумаете, что он отказывается от захваченной земли и просит только, чтобы наказания ему никакого не было? Нет, он просит только, чтобы я отказался от дела и оставил его, как оно есть»9.
Но начатое Тургеневым дело в защиту каленских крестьян где-то застряло в губернских канцеляриях и не двигалось. Проходил год, второй, третий. Чтобы продвинуть дело, писатель обращался за помощью к новым чиновникам, платил им изрядные гонорары, нес судебные издержки, пригласил даже защищать жалобу крестьян известного адвоката. Но, казалось, все напрасно.
«Посылаю Вам письмо к Покатилло (один из тульских чиновников. — ¦ В. Н.) и еще раз прошу позаняться этим делом», — пишет Тургенев Н. А. Щепкину 17 сентября 1878 года из Петербурга. «Пошло ли в ход дело Жикина и получили ли Вы вовремя мое письмо к г. Покатилло?» — напоминает писатель Н. А. Щепкину в письме от 25 сентября 1878 года уже из Бужеваля. Через два с половиной месяца, в письме к Н. А. Щепкину от 9 декабря 1878 года, писатель вновь обращается: «Дело жикинское подвигается — или нет?».
Несмотря на страшный бюрократизм, продажность чиновничества и многочисленной «канцелярской мелюзги» во всех инстанциях, писатель все еще надеялся, что справедливость должна восторжествовать.
«…Авось и Жикина можно будет доехать… Хоть надежда эта все еще порядком неверна», — разуверял сам себя Тургенев в письме к Н. А. Щепкину от 26 декабря 1878 года.
Так прошел еще год. Видя, что судебное разбирательство с жалобой на кулака Жикина зашло в тупик, Тургенев поручает своему управляющему Н. А. Щепкину нанять юриста. Вести дело был приглашен известный в то время в Туле юрист Н. П. Черносвитов.
«Сейчас получил я Ваше письмо — и немедленно отвечаю, — писал Иван Сергеевич Н. А. Щепкину 29 мая 1879 года. — Вполне согласен со всем, что Вы пишите — и прилагаю один экземпляр, присланный г. Черносвитовым с подписанным моим согласием». Но и эти меры не помогли. Прошел еще год, а судебное разбирательство продолжало затягиваться. Жикин по-прежнему пользовался отнятой у каленских крестьян землей и не собирался ее возвращать подлинным хозяевам.
Эта фигура казалась писателю характерной для эпохи разуваевых и колупаевых. Особенно подробно об этом Тургенев рассказал на встрече в феврале 1880 года в Петербурге с молодыми писателями-народниками, организовавшими в 1879 году журнал «Русское богатство». Среди участников этой встречи были Г. И. Успенский, Н. В. Шелгунов, Н. С. Русанов, Н. Н. Злато-вратский и другие. Один из них, публицист С. Н. Кри-венко, вспоминал: «Скоро разговор перешел на разные внутренние вопросы: на народ, экономическое его положение, замельное устройство, возрастание кулачества и проч. «Вот явление, — сказал Тургенев относительно кулачества, — с которым просто необходимо считаться и не оставлять его без внимания. Скоро не будет, кажется, деревни без кулака. Плодятся они положительно, как грибы, и черт знает, что делают. Это какие-то разбойники. Я думаю написать рассказ об одном таком артисте, который так и назову — «Всемогущий Жикин»10.
Далее Кривенко приводит подробный рассказ Тургенева о грабительских повадках кулака, о судебном деле, которое писатель ведет против него и никак ничего не может добиться.
Тургенев доверительно сообщил присутствовавшим на вечере, как он просил всех, кого только можно было, обратить на это внимание, говорил при случае даже тульскому губернатору, которого хорошо знал, все обещали, но не тут-то было: по крайней мере, в прошлом году ничего еще не было сделано и все оставалось по-старому.
— «Вот интересно, что в нынешнем году найду, — продолжал Иван Сергеевич. — Очень возможно, что и до сих пор ничего не сделано. Просто удивительно, какими путями такие господа устраивают и обделывают свои дела: чтобы межу перенести и один план заменить другим, надо похлопотать, да похлопотать, и втихомолку ведь этого тоже нельзя сделать, с5 этом, вероятно, если не все, то многие знали или слышали. Затем тот факт как вам нравится, что я, крупный местный землевладелец, человек со связями и знакомствами, ничего не могу сделать в данном случае, не могу добиться никакого толку. Уверен ведь, что и губернатор на моей стороне и желал бы также, чтобы дело решилось в пользу крестьян, но и он, оказывается, не все может сделать! — Такие дела обделываются через всю эту канцелярскую многочисленную уездную мелюзгу, а с нею в тесной связи, конечно, и губернская мелюзга, вот и идут отписки, да переписки, справки да заключения, а губернатор тем временем ждет-ждет, да и забудет. Во многих случаях только этого и было нужно».
